Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х - Роберт Наилевич Гараев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо запрета на употребление на улицах был запрет на продажу наркотиков. Когда группировщики поняли, что их сбыт – дело экономически выгодное, была придумана нехитрая схема – конечным продавцом всегда становился барыга, нанятый пацаном. То есть формально продавцом не был пацан, хотя он контролировал барыгу, поставлял ему товар и обеспечивал его безопасность.
1976 г.р. Алексей Снежок Снежинский
Экс-участник группировки «Слобода», экс-киллер группировки «Жилка»
Отсидел, принял ислам, занимается строительным бизнесом
Тогда же [в конце 1980-х] не было наркотиков на самом деле. Ну, я не знаю, какие-то люди, может, и употребляли ханку. Я сам вообще первый раз узнал про нее в 1996-м. Услышал, что, оказывается, в Зеленодольске на рынке нерусские продают ханку и молодежь ее употребляет. А до этого я даже и не знал, что это такое. Ну циклодол ребята пили, дуроплястики всякие и даже бензином дышали. А по поводу того, отшивали ли наркоманов: у нас никто и не употреблял. Все произошло где-то в 1997 году, просто все заполонили героином.
1968 г.р. Дмитрий
Стоял у истоков группировки «Аделька»
Предприниматель, протестант
В принципе, все с нас [ «Адельки»] и пошло. Уже серьезно это началось в 1987-м. Чарас, анаша, пыльца с Узбекистана, Таджикистана, Казахстана уже стали сюда приходить, и мы начали это контролировать. Люди ездили в Чуйскую долину [156], закупались там за копейки или отнимали и везли в Казань. С этого началось, а потом в 1990-х ханка пошла – это уже мак.
В одно время курить анашу было престижно. Помните, был такой клубный наркотик экстази, элитный? А вот в свое время элитной была анаша. Анашисты презирали тех, кто пьет алкоголь и нажирается.
И не было на это никаких запретов. Но потом, года с 1988-го, ребята внутри группировки начали покалываться, но тщательно это скрывали. Смотришь – он какой-то неадекватный: «Что с тобой?» – «Да, я с похмелья, туда-сюда, вчера бухал, сейчас пивка выпил». Мы не понимали, что это за состояние у людей. Потом, когда вкурили, что это наркоманы и на что они способны, как они себя показывали и в деле, и во всем, начали их не то что отшивать, а не иметь с ними общего.
Я и сам через наркоту прошел жестко. Меня, можно сказать, специально на иглу подсадили. Почему? Потому что людям нужны были мои связи, деньги и все остальное. Почти двадцать лет прошло, как я бросил всякое дерьмо употреблять.
1977 г.р. Наталья М.
Жительница Московского района Казани
В начале 1990-х в районе парка Урицкого, на Восстания и так далее началось мощное распространение наркотиков. Атмосфера была буквально пропитана «героиновым шиком» – стать потребителем было так же легко, как сейчас достать простую сигарету. В каждом доме торговали, вовлекали, угощали, демонстрировали «сладкую жизнь»: соседка, занимавшаяся этим, носила норковую шубу и шапку, имела хорошую косметику, водила «восьмерку», а потом «девятку» – жизнь кипела. Сейчас ее уже нет в живых – родители нашли ее мертвой в купленной на собственные деньги квартире на Восстания, 49. Ее отец работал в милиции – ничего не замечал и не видел.
Мы с подругой были знакомы с сыном крупного авторитета, который, по всей видимости, был причастен – деньги у него были всегда. К девушкам он относился уважительно, приставаний не было вообще. Для естественных надобностей у него были другие девушки, он об этом рассказывал без стеснения. Наркотиков не предлагал, но тот факт, что он был богатым, веселым и щедрым – мог просто так, например, купить солнечные очки, что в то время было ценной покупкой, – делало его невероятно притягательным. Скажу больше – он был моим другом, близким человеком. Его тоже нет в живых. Его родители нас выгоняли: «Чтоб вас, девочки, мы больше не видели с ним, он конченый человек!» Не открывали нам двери, чтоб он нас не «испортил», не вовлек. Пытались запирать его, изолировать. Сейчас я сама мать, мне невероятно жалко его маму, которая была простой учительницей.
Именно тогда я в первый и в последний раз собственными глазами увидела целый чемодан настоящих денег. Как в кино. Был последний день денежной реформы, летний вечер – все банки уже закрыты, но ларьки еще принимали старые купюры. Он не успел обменять этот чемодан – причину не знаю. До сих пор помню тот пир на весь мир, который устроили на эти не обмененные вовремя средства. Использовать смогли только маленькую часть: физически не унесли в руках все покупки.
1981 г.р. Марат Т. (имя изменено)
Состоял в группировке в 1995–1999 годах
Бизнесмен
Это был конец 1990-х, 1997–1998 год, когда в Казань хлынул «хмурый» большим потоком. Можно было купить чек, восьмушку за пятьдесят тысяч теми деньгами, то есть пятьдесят рублей сейчас – и начали люди сгорать. Я помню, были у нас на районе авторитетные ребятки, которые ездили на «мерседесах», денег немерено, кашемировые польта, автоматы, все круто. И смотришь через полгода, а он уже сторчавшийся, у младших денег просит. У нас на улице в основном старшие употребляли, половина по итогу сторчались. Поначалу не особо это скрывали, пока не поняли, что к этому идет негативное отношение. Но шило в мешке не утаишь особо, торчки-то всегда всплывают в каких-то своих действиях. К концу 1990-х на улицах старались быстро избавляться от таких. На хуй с улицы, и все.
Женя Ан (имя изменено)
Вступил в группировку в 1990-х
А почему с наркотиками такая тумбочка повсеместно (лично мне как казанцу больше всего за свой город тревожно)? Все от того, что в мои годы (это с 1994-го по 2000-й) содержание вещества в героине было 98 %. Тогда только обеспеченные люди могли себе позволить травиться. У меня, например, в те годы благодаря родственникам и самому себе меньше двухсот баксов на куражи за раз не бывало. Альтернатив не было в те годы. Сегодня процент содержания вещества всего семь-восемь – это смешно. Гердоса днем с фонарем не найдешь в городе-миллионнике, о кокаине я вообще молчу. Зато есть мет, амф, меф, скахи
