Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

В общем случае личностный смысл объекта (явления, ситуации) может складываться из трех компонентов, определяемых его смыслообразующими связями соответственно с мотивом, диспозициями и конструктами; при этом только компонент, определяемый конструктами, обязательно присутствует во всех случаях. Относительная значимость этих трех компонентов может различаться в разных случаях, и в конкретной ситуации оценки решающая роль может принадлежать любому из них. Между разными смыслообразующими структурами и механизмами возможны и конфликтные отношения; мы рассмотрели их на примере некоторых этических дилемм в начале раздела.

Говоря о функциональных взаимоотношениях между предметными и смысловыми конструктами, ограничимся здесь указанием на один интересный механизм. Речь идет о том, что предметные и смысловые конструкты могут как бы «склеиваться». В этом случае предметный конструкт становится носителем не только гностической, но и смысловой оценки: оценка по предметному (гностическому) основанию уже несет в себе характеристику личностного смысла объектов и явлений. Смысловое измерение придает предметному (гностическому) измерению личностную значимость и тем самым асимметричность. Примеры долго искать не придется, достаточно пробежать глазами десяток газетных брачных объявлений: судя по основной их массе, одним из главных несущих смысловую нагрузку конструктов, описывающих желательного партнера, оказывается рост.

Более спорным является вопрос о том, способны ли смысловые конструкты выступать источником порождения не только личностных смыслов, но и смысловых установок актуальной деятельности. Все же, по-видимому, именно с этим эффектом мы сталкиваемся, когда мастер-ремесленник или инженер-конструктор тратит лишнее время и силы на то, чтобы сделать свое чисто функциональное изделие более красивым, эстетичным; когда, наоборот, по причине плохого внешнего вида или неудобства в употреблении покупатель отказывается от покупки в принципе нужной ему вещи.

Рассмотрим теперь взаимоотношения между смысловым конструктом и другими смыслообразующими структурами того же уровня – мотивом и смысловой диспозицией. Одну из форм их взаимоотношений мы уже рассмотрели несколько выше, а именно совместную детерминацию личностного смысла одних и тех же объектов и явлений, в ряде случаев оборачивающуюся смысловым конфликтом. Еще одна форма их взаимоотношений связана с механизмами актуализации конструктов. Как правило, в конкретных ситуациях, при оценке смысла конкретных объектов, субъектом используется (актуализируется) лишь ограниченный набор конструктов. Этот набор определяется, с одной стороны, сравнительной их значимостью безотносительно к конкретной ситуации, и, с другой стороны, спецификой ситуации и объекта оценивания. Можно выделить два ряда закономерностей избирательной актуализации тех или иных конструктов в конкретной ситуации, соответствующие двум психологическим механизмам этой актуализации – «сверху» и «снизу». Актуализация «сверху» основывается на механизме категориальной установки ( Шмелев , 1983); в этом случае осуществляется выбор конструктов, релевантных мотиву деятельности. «Мотив действует на актуальное категориальное пространство таким образом, что обусловливает готовность субъекта к анализу именно тех признаков объектов, которые релевантны содержанию мотива» (там же, с. 40). В качестве примера можно привести процедуру социометрии: задаваемый в инструкции мотив воображаемой деятельности (С кем бы Вам хотелось вместе работать? Жить в одной комнате? Провести отпуск?) актуализирует разные во всех случаях категориальные основания для предпочтения тех или иных людей.

Актуализация смысловых конструктов «снизу» связана с несколько иными психологическими механизмами. С ней мы встречаемся в тех случаях, когда выбор тех или иных конструктов навязывается нам природой самих оцениваемых объектов. Так, например, В.Ф.Петренко (1983) отмечает, что хорошо и плохо знакомые люди описываются нами в разных категориальных «языках» (с. 156). Аффективная насыщенность ситуации также влияет на избирательность актуализации категориальных шкал (там же, с. 125, 129). По-видимому, механизмом актуализации смысловых конструктов в этом случае выступает не мотив, а смысловая диспозиция по отношению к оцениваемому содержанию, которая актуализируется через предметный компонент и порождает категориальную установку, определяющую селекцию смысловых конструктов, вне зависимости от мотива актуальной деятельности. Убедительной иллюстрацией избирательной актуализации смысловых конструктов «снизу» и участия в этом процессе смысловых диспозиций как опосредующего звена являются эксперименты А.А.Бодалева (1965), предъявлявшего испытуемым фотографии одних и тех же людей, однако части испытуемых говорилось, что на фотографии запечатлен герой, а другой части – что перед ними портрет преступника. Описания фотопортретов, дававшиеся испытуемыми, свидетельствуют об избирательности актуализации как смысловых, так и предметных конструктов в зависимости от исходной установки. Подчеркнем, что хотя смысловые конструкты актуализируются под влиянием актуального мотива или диспозиции, они однако являются независимыми от них, функционально автономными устойчивыми смысловыми структурами, связанными со смысловыми структурами более высокого ранга, чем мотивы и диспозиции – с устойчивыми личностными ценностями. Поэтому объект, получивший высокую оценку по значимому конструкту, наделяется тем самым личностным смыслом, который интегрируется в смысловую структуру личности.

Подводя итог анализу смыслового конструкта как разновидности смысловых структур, мы видим, что, проявляясь в деятельности в тех же формах, что и мотив и смысловая диспозиция, а именно в форме личностных смыслов и смысловых установок, смысловой конструкт представляет собой еще один, не сводимый к мотивам и диспозициям слой смысловой структуры личности. Смысловые конструкты отличаются наибольшей обобщенностью и устойчивостью из числа смысловых структур «второго яруса» и наиболее тесной связью с личностными ценностями. Поэтому, актуализируясь в конкретной деятельности во многом под влиянием актуальных мотивов, они привносят в ее смысловую регуляцию компоненты, отражающие стратегическую ориентацию личности и в максимальной степени независимые от актуальной направленности деятельности и от сиюминутных интересов. Более полно раскрыть это положение возможно лишь после описания последней из разновидностей смысловых структур – личностных ценностей.

3.6. Личностные ценности и потребности в структуре смысловой регуляции

В литературе можно выделить три основных варианта понимания психологической природы индивидуальных ценностей. Первый из них – трактовка ценности в одном ряду с такими понятиями как мнение, представление или убеждение (Rokeach, 1969; 1973; 1979; Ручка, 1976; Брожик, 1982; Schlieder, 1993). Так понимаемые ценности не обладают самостоятельной побудительной силой, черпая ее из каких-то иных источников. Другая трактовка рассматривает индивидуальные ценности или ценностные ориентации как разновидность или подобие социальных установок (отношений) или интересов (Spranger, 1913; Morris, 1956; Саморегуляция…, 1979). В таком понимании им приписывается направляющая или структурирующая функция, к которой сводится эффект ценностной регуляции. Наконец, третий подход сближает их с понятиями потребности и мотива, подчеркивая их реальную побудительную силу (Maslow, 1970 а; Жуков, 1976; Дилигенский, 1977; Додонов, 1978; Шерковин, 1982; Василюк, 1984). Первая трактовка ценностей исходит из описанной выше асоциальной парадигмы. Она отождествляет социальную, и в том числе ценностную регуляцию с внешними требованиями, более или менее рефлектируемыми индивидом, и противостоящими его внутренним эгоцентрическим побуждениям, если последние вообще принимаются в расчет. Вторая трактовка более продуктивна; вместе с тем она унаследовала от изучения социальных установок проблему расхождения между декларируемыми и реальными ценностями (см. Донцов, 1974; Зотова, Бобнева, 1975; Брожик, 1982; Кунявский и др., 1985). Кроме того, рассмотрение ценностей и установок как однопорядковых образований противоречит представлениям об особом статусе, месте и роли ценностей в человеческой жизни, характерным как для обыденного сознания, так и для большинства подходов к проблеме ценностей в философии, этике и эстетике (см. Леонтьев Д.А., 1996 а). Наибольшим объяснительным потенциалом обладает, на наш взгляд, третий подход, ставящий понятие ценности в один ряд с понятиями потребности и мотива. О.И.Генисаретский (1985), приводя мысль А.Н.Леонтьева о существовании своеобразных «узлов», соединяющих различные виды деятельности в целостные личностные структуры, отождествляет эти «узлы» с ценностными образованиями, задающими основу личности. Более того, ряд авторов прямо указывает на смысловую природу ценностей (Жуков, 1976; Братусь, 1981; 1985; Зинченко, 1998; Тихомандрицкая, Дубовская, 1999).