Сто сорок писем Василия Белова - Анатолий Николаевич Грешневиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Привет Гале и сыну.
Белов. 14 февраля 2004
За предыдущее письмо можно было и не извиняться. Белов всегда был прямолинейным, о чем думал, о том и говорил. Зашел в кабинет Михаила Горбачева и тут же сделал ему замечание: «Что это у вас дверь так тяжело открывается, то-то к вам никому не попасть!» Или второй случай. Врывается в кабинет губернатора области Позгалева и сходу заявляет: «Я объявляю вам войну, это ваша власть довела народ до голодания».
Насмотревшись на бесполезную работу Госдумы, он не удержался и намекнул мне, что работать в ней он бы не стал.
Перед друзьями Белов всегда извинялся без особых разглагольствований, ухищрений и прочих разных мыслей. Скажет оскорбительное слово и непременно тотчас извинится. Поговорил на повышенных тонах с губернатором, а спустя время отошел, повинился и вступил в дружеские отношения. Не прощал он лишь хулителей Отечества. Для швыдких и Чубайсов у него не находилось ни одного примирительного слова.
Я никогда не позволял себе обижаться на Белова. Дело не в умении прощать, а в том, что я знал: в его характере – погорячиться, заострить проблему, а затем дать задний ход и повиниться.
Куда интереснее другие замечания, сделанные Беловым в письме. Они весьма противоречивы. С одной стороны, Василий Иванович вновь советует отказаться от идеи издать книгу читательских писем. С другой стороны, он шлет мне в конверте небольшую книжку «Ремесло отчуждения», где самыми захватывающими и обезоруживающими были как раз письма читателей писателю. Они с правдивой жизненной точностью позволили автору обосновать грандиозную опасность преступного отчуждения человека от земли, от природы, от ремесла.
Белов пророчески и с болью в душе пишет в книге: «Отчуждение продолжается и сейчас, болезнь зашла далеко. Так далеко, что одними разговорами о перестройке ее не вылечишь.
В моих шкафах тысячи писем от читателей, сотни писем, в коих люди обращаются с просьбой помочь. Но моя власть слишком мала, чтобы не обрезали приусадебные участки. Вот пенсионерка из Новгородской области жалуется: «Земли-то у нас глазом не окинуть. Все знают, что без земли нет жизни, она даст мясо, молоко, овощи, а местами в достаточном количестве фрукты.
Нет, не дадим народу, пусть растет ольшаник и осина. А что можно сделать на шести сотках?». Хотел я обратиться в Новгородский облисполком, но в конце письма стояла такая приписка: «Ну, Василий Иванович, уж меня не подведите, а то обрежут у меня и остатки, скажут, много стала каркать»».
Читаешь подобные письма и понимаешь, почему россияне из разных уголков необъятной России тянулись за поддержкой к писателю. Они чувствовали в нем своего – от земли, от сохи… Они надеялись, что он донесет их боль до верховной власти. И он старался, он бился за них – и с трибуны Верховного Совета СССР, и со страниц газет и журналов.
Что еще цепляет за душу при чтении этих слезных читательских писем, так это то, что народ тогда был читающим, ведь только из книг и журналов люди могли знать, что Василий Белов – и певец родной русский земли, и ее главный охранитель, защитник. Если бы россияне не читали его, то и не писали бы ему.
Книга потрясла меня от первой страницы до последней. Кажется, по объему маленькая, а сколько в ней правды, сколько трагедий как одного человека, так и всей страны! Писатель вместе с народом спрашивает с власть предержащих, почему нет покаяния за коллективизацию, почему пресса молчит о массовых расстрелах крестьян-кулаков, почему идет химизация земли, почему бюрократы заражены вирусом гигантомании… Тысяча вопросов – почему?
Белов заставляет нас, читателей, удивляться простым вещам: почему раньше крестьяне босиком пахали свои наделы, а теперь гусеничные трактора не рыхлят, а утрамбовывают пашню? И вывод у писателя очевиден: «Чем мощней и сложней наша сельскохозяйственная техника, тем больше отчуждается хлебопашец от земли. Да, земля отчуждена от человека, поскольку единый цикл выращивания урожая раздроблен на множество операций. Интимные отношения человека и земли, необходимые для успешного дела, давно нарушены. Отчуждение коснулось и других, непроизводственных сторон жизни. Отчуждение от родины, от дома, от семьи… Отчуждение от земли подкреплено отчуждением от жилья. Люди в сельской местности разучились строить себе дома».
Чем чревато такое отчуждение? У писателя с деревенскими корнями на сей счет дан толковый, мудрый ответ. Он считает, что «отчуждение – признак современности, потому пишет, обращаясь к урокам из прошлого: «Что во все времена помогало выстоять миллионам русских, украинских, белорусских вдов? Оглядываясь на годы Отечественной войны, я думаю сейчас, что выжили мы благодаря многовековой, устойчивой и непосредственной связи с землей».
В книге просматривается и другая беда: автора волнует не только сама ситуация с потерей связи между человеком и землей, заслуживающая критического сигнала, он обеспокоен и тем психологическим, нравственным резонансом, которым обрастает любой пример бесхозяйственности, равнодушия, стремления застроить землю не малыми семейными фермами, а крупными гигантами-агрохолдингами. То есть в основе обеспокоенности писателя – позиция гражданина, патриота, радетеля за процветание нашего Отечества, нашего общества, нашего государства.
Но разделяет ли позицию писателя власть? Если Белов читает письма крестьян, делает выводы, стремится разрешить проблему, то что предпринимают кремлевские чиновники? А ничего. Власть не слышит ни писателя Белова, ни крестьян из российской глубинки.
И хуже того, власть позволяет либеральной шушере, взявшей бразды правления в прессе, кинематографе, театре, телевидении, травить писателя Белова и его единомышленников с тем, чтобы их мысли, переживания, правдивость, жизненный опыт не были востребованы, чтобы они не были услышаны народом. Они опасаются, что, не дай Бог, русский человек задумается над тем, кому выгоден процесс отчуждения человека от земли и родины. А ведь эта трагедия имеет широкое внедрение в нашу современную жизнь.
Ладно, при жизни Василия Белова о его книге «Ремесло отчуждения» не написал ни один журнал, её не прочел ни один высокопоставленный чиновник, ни один телеканал не сделал ни рекламы, ни беседы с автором. Если это не заговор молчания, то что?!
Ответ на вопрос, почему власть опасается поддерживать творчество Белова и подобных ему подвижников, почему подобная активная личность с высокоразвитым чувством общественного самосознания находится не только не на государственном служении, а вообще не у дел, я нашел давно. Он очевиден. Либералы и западники, а они в основе своей составляют власть как исполнительную, так и информационно-пропагандистскую, просто-напросто не любят Россию. А Белов любит Россию. И если народу дать возможность услышать Белова, то народ
