Дважды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

– Что, совсем всё, да?

– Отец говорит, сегодня городу крышка, – почти весело сказал он. – Танки, бронетехника. Будут бить по Дому Советов!

– Настоящая война, – испуганно сказала девочка.

– Не дрейфь. В бункере отсидимся. Отец сказал, там целый подземный город. «Раменки-43»[49].

– А родители? Почему мама не поехала? – девочка чуть не плакала.

Мальчик поколебался с секунду, но сразу же напустил на себя уверенность:

– Потом приедут!

Соня достала из рюкзака брошюрку и опустила глаза. Она разволновалась, руки тряслись. Судя по всему, обитатели Скворечника многое пропустили. Поезд тронулся. Книжка, которую подсунул ей Столас, оказалась биографией какого-то академика Чечулина, который, судя по фотографии на первой странице, страдал косоглазием.

Это было скучно, занудно и блёкло, страницы жёлтые, шрифт мелкий, и сосредоточиться на неинтересной жизни академика никак не получалось. Соня просто листала. Вокруг неё болтали дети, будто не замечая, что среди них новенькая, и вскоре она убедилась, что все они – дети чиновников, депутатов и прочих важных шишек, которых везут в безопасное место от «событий в Москве».

На одной из страниц Соня увидела фотографию Дома Советов и рядом – очень похожий на него, но всё же отличающийся рисунок здания. Она постаралась сосредоточиться: «Здание Дома Советов, построенное в 1981 году, было возведено по проекту Дмитрия Чечулина, который тот разработал для штаб-квартиры “Аэрофлота” в далёком 1934 году. Изначально предполагалось, что штаб-квартира “Аэрофлота” будет размещена на площади Белорусского вокзала, но эти планы не удалось осуществить. Годы спустя Чечулин позаимствует композицию Дома Советов с овальной башней именно из этих чертежей».

«Так, и что? – подумала Соня. – Что это мне даёт? Разве что 1981-й – это год рождения Марты. Ну и Цабрана, конечно». Она вздохнула и, по-прежнему ничего не понимая, принялась читать дальше.

«По проекту главный вход в здание венчал портик, напоминающий триумфальную арку. Наверху предполагалось установить семь скульптур лётчиков, спасших пассажиров затонувшего ледокола “Челюскин”. Скульптурный стилобат здания был решён в виде киля корабля, нос и корма которого завершаются крупной групповой скульптурой»[50].

Соня ещё раз глянула на рисунок здания: ну точно, оно было похоже на большой корабль! И снова «Челюскин». Это точно не могло быть совпадением, надо думать…

Поезд затормозил. Остановок в этом секретном метро не объявляли. Дети подняли головы, но никто не выходил: на платформе толпились люди, которые, наоборот, начали штурмовать двери, как только те открылись. Началась суматоха, и Соня, помня инструкцию, незаметно вышла.

5

С той стороны

Марта не удержалась и рухнула на колени. Мост ходил ходуном. Она сразу почувствовала: Цабран рядом. И улыбнулась, не поднимая головы.

– Марта! – услышала она голос брата. – Я же просил тебя!

Звук удара, и голос перешёл в хрип.

Марта бросилась вперёд. Она тянула из реки по обе стороны моста и знала, что сзади неё поднимаются две скрученные из воды огромные змеи. Вокруг кричали люди. Марта не обращала внимания на суету. Перед ней развалился Тимсах. На крокодиле восседал Ахвал.

– Здравствуй, Марта! – он говорил ласково, улыбался. – Давай поговорим, я всё тебе объясню.

Добрый старик, который помогал летом. Марта опешила, приостановилась. И тут же шее стало жгуче больно. Она выгнулась, схватилась, обожгла руки. Ахвал воспользовался её замешательством и накинул на неё огненный ошейник. Она закричала, и две водяные змеи набросились на старика.

– Пусть остановятся, или я сверну тебе шею, – всё так же ласково сказал тот. – Тебе или ему.

Он потянул за поводок, и Цабран, худой, измождённый, выбежал вперёд крокодила и упал перед Мартой.

Водные змеи замерли в нескольких сантиметрах от старика.

– Поднимайся, – Марта вцепилась в брата. – Обопрись на меня. Давай.

– Зачем ты пришла? – прошептал Цабран. – Он хочет добраться до резервуаров, чтобы стать богом.

– До резервуаров?

– С тёмной материей. Это какая-то чудотворная штуковина.

До тех бочек в подвале с мерцающей стеной, поняла Марта.

– Всё-таки до чего же ты полезен, Волак, – говорил Ахвал. – Вот и наша девочка с нами. А каких чудищ она научилась делать, ты посмотри!

Старик внимательно разглядывал оскалившиеся морды змей.

– И марид, и бергсра, – сказал он. – Что же, а братец твой так сможет? Давай попробуем, а, Цабран?

Из-за Тимсаха выполз двуглавый дракон. Марта не удержалась и открыла рот: никогда ещё она не встречала драконов. Он был в точности таким, как на иллюстрациях к детским сказкам: две головы на длинных шеях, перепончатые кожаные крылья, медная чешуя.

На драконе сидел худой черноволосый мальчик в таком же огненном ошейнике, как на ней с братом. Он с волнением смотрел вперёд – на здание Дома Советов, которое по эту сторону походило на огромный корабль с трубой, мачтой и наядой на корме.

Ахвал вдруг вычихнул небольшой рой мух с блестящими металлическими брюшками. Они взмыли вверх, похожие на подвижную чешую. Поводки Марты и Цабрана натянулись, подкидывая их в воздух. Марта задохнулась от боли, напрягла мышцы и удержалась в воздухе. Скосив глаза на Цабрана, она постаралась балансировать так, чтобы ошейник не касался её шеи, а лежал на высоком вороте свитера. Свитер сразу же начал тлеть, неприятно прилипал к ключицам. Марта поморщилась: на секунду ей показалось, что в голову заползает большой паук.

– Тяните из воды змей! – зашипел паук. Исторгнутые мухи жужжали над его головой. Марта ослепла от боли, руки её зачертили узоры в воздухе, вены натянулись, как проволоки.

– Прости, – прошептала она. – Прости меня. Я так хотела тебя увидеть…

Но Цабран не слышал её. Голова мальчика безвольно свисала вбок, руками он взмахивал пугающе синхронно с сестрой. Из воды поднимались четыре чудовища, скрученные, серебристые.

Паук вытянулся, вобрал в себя крокодила, оброс поганчатыми головами. Его вывернутые, покрытые жёсткой щетиной лапы клацали по мостовой, тянулись к перилам, ползли, хватали, протыкали.

– Гор, – одна из них ткнула дракона в грудь, – сожги Дом. Мне нужен только подвал.

Кожа под ошейником была уже вся обожжена. Она горела, болела, чесалась. Водные змеи забирали Мартину силу.

Последнее, что увидела она, перед тем как потерять сознание, – Ястреб, став комком плоти и перьев, присасывается к телу паука, превращается в его косматые жвалы.

6

С этой стороны

Рыжей срочно захотелось в лес. Её накрыла такая ярость, что справиться с ней в городе она просто не могла. Ей нужна была земля, и корни, и деревья. Прислониться к корявому стволу, выкричаться в чаще, может быть даже – врасти. Ослепшая, она бежала вперёд.

Её крепко схватили и потащили вбок.

Майка вывернулась: её держал, обхватив за пояс, какой-то мужик с мясистым носом. Лицо было красным, с большими порами, будто изъеденная жучками кора.

– Отпусти!!! –