Я вернусь в твой сон - Юна Ким

застыли в движении, а между ними мелькали зеленые светлячки. Посреди круглой поляны лежал Хён с широко распахнутыми глазами. Его светлые ресницы ни разу не дрогнули, а белки покрылись черной пленкой, какая обычно бывает у одержимых вонгви. Над Хёном в окружении стайки белых мотыльков нависла черная мужская фигура с длинными, до пят, волосами. Незнакомец держал на ладони что-то круглое, перламутровое и сияющее, похожее на драконью жемчужину. Внезапно он сжал пальцы в кулак, и между ними посыпались осколки. Последнее, что увидела Сим Лиа, – это почерневшее тело Хёна.

– Нет! – в ужасе закричала Сим Лиа и очнулась. Ее ладони были влажными и холодными. Она буквально вцепилась в перила и, словно заключенный, безумным взглядом смотрела сквозь балясины куда-то в холл. Хён, не раздумывая, поднялся по лестнице и присел рядом с ней.

– Мама, что с тобой? – обеспокоенно спросил он, заглядывая в ее круглые бесцветные глаза. – Ты снова что-то плохое увидела?

– Ты немедленно вернешься в США! – с одышкой просипела Сим Лиа и обняла Хёна за шею. Почувствовав головокружение, она положила голову на плечо сына и почти сразу потеряла сознание.

– Мама! – Хён подхватил Сим Лиа и потряс ее за плечи, но это не помогло привести ее в сознание. – Мама, ты меня слышишь?

Юнхо лениво приподнялся с дивана, окинул изможденную Сим Лиа пристальным взглядом и посоветовал Хёну:

– Просто отнеси ее в спальню.

– Серьезно? – опешил Хён. – Ты так спокоен, потому что она не твоя мать, да?

– Нет, – возразил Юнхо и снова лег на диван. – Она постоянно падает в обморок после своих видений. Ни одно из них пока не сбылось, так что делай так, как я сказал, и расслабься.

– Когда ей станет лучше?

– Думаю, примерно в полночь.

Хён недоверчиво покосился на Юнхо, после чего подхватил на руки Сим Лиа и отнес ее в спальню. Он просидел рядом с кроватью матери примерно полчаса и неотрывно смотрел на ее худое зеленоватое лицо, ожидая, что она вот-вот моргнет и улыбнется. Это было лучшее время, проведенное вместе с ней, потому что она не душила его своей заботой. В глубине души Хён чувствовал свою вину за то, что не мог ответить ей такой же любовью. Вспоминая свою жизнь на Небесах и работу в шоу-бизнесе, он вообще не мог поверить в то, что его кто-то искренне любил или хотя бы уважал.

Выходя из спальни, Хён заметил стеклянную вазу, стоявшую на прикроватной тумбочке. Хён направил на нее руку, и из горлышка тотчас выросла белая лилия. Он представил, как обрадуется Сим Лиа, когда придет в себя, и довольно улыбнулся. Для него это был особый способ выразить ей свою благодарность.

Прикрыв за собой дверь, Хён спустился в холл и деловито осмотрелся. Юнхо все еще страдал на диване. Его лицо было накрыто подушкой, из-под которой доносились редкие вздохи.

– Я еду в студию, – предупредил Хён, проходя мимо дивана.

– Стой! – неожиданно сказал Юнхо и схватил Хёна сзади за штанину. Громкий треск расходящихся швов означал, что спонсорским джинсам пришел конец. Сжимая в руке кусок джинсовой ткани, Юнхо убрал с лица подушку и растерянно уставился на ягодицу Хёна.

– Ты совсем сдурел? – спросил Хён, ошарашенно оглянувшись.

– Их плохо прошили! – попытался оправдаться Юнхо и быстро отвернулся. – Я ничего не видел!

Хён снял с себя куртку и подвязал ее на поясе, чтобы прикрыть ей образовавшуюся на джинсах дыру. Повернувшись лицом к Юнхо, он с ухмылкой произнес:

– Если честно, в США я волновался, что ты забудешь меня и моего лица на экранах Сеула тебе будет недостаточно. Зато теперь я уверен, что мой образ навсегда отпечатался в твоей памяти.

– Не то слово… – поморщился Юнхо.

– Ладно, – согласился Хён, – это была неудачная шутка.

– Ты идешь к Минне? – спросил Юнхо и обхватил Хёна за ноги. – Какие у тебя планы на нее?

– Ты параноик! – огрызнулся Хён, отцепляя его от себя. – Я поеду в свою студию и буду там репетировать новую песню.

– Но ты же будешь видеться с ней, да? – не отставал Юнхо.

– Послушай! – Хён не выдержал и отшвырнул его к спинке дивана. – Я целый год чувствовал боль, которую ты чувствуешь сейчас!

– Ты мог бы забыть Минну и наслаждаться жизнью.

– Почему бы тебе самому не поступить так? – отрезал Хён, но наткнулся на мокрые глаза Юнхо и смягчил тон: – Ты мой брат. Я поступлю честно и не стану навязываться Минне. Но если она попросит, я буду рядом с ней. Потому что ты поступил с ней жестоко.

Взгляд Хёна был холодным и лишенным прежней искры. Юнхо с досадой осознал, что Хён настроен решительно, и промолчал. Ему нечего было возразить или добавить. Он лишь смотрел, как Хён уходит и как слепящий свет дверного проема съедает его длинный силуэт.

Хлопнула входная дверь, и Юнхо остался в холле один. Несколько минут, сидя в полной тишине, он размышлял о том, может ли Хён занять его место в сердце Минны и как пережить эту боль. Но постепенно его мысли переключились на записку дяди Кангиля и суд над Ан Минджуном.

Юнхо поднялся в свою спальню и прилег на кровать, но тут же нервно вскочил на ноги и отправился в ванную комнату. Включив воду, он приблизил лицо к зеркалу и стал придирчиво разглядывать его. Несмотря на бессонные ночи, выглядел он неплохо. Мышцы почти не болели, и это означало, что проклятие окончательно покинуло его тело. Скорее всего, оно вышло из него еще на свадьбе Юри вместе с темной энергией невесты-вонгви.

– Так и быть, – прошептал Юнхо и ополоснул голову холодной водой. – Если Совету Небес нужен правитель, то я стану им. Но не таким податливым, как они рассчитывают. Я найду Пак Сондже и заберу у него Ёнджу. Тогда Совет Небес ответит за все свои поступки, и, возможно, я смогу вернуться к Минне…

Внезапно Юнхо увидел в отражении ёндона. Пушистый черный комок носился по плиточному полу и стенам, с хлюпаньем поедая пыль. Поймав на себе грозный взгляд Юнхо, ёндон замер и упал, словно мертвый.

– Не притворяйся, – улыбнулся Юнхо и, низко наклонившись, пощекотал ёндона пальцем. – Госпожа Ли Дуаль случайно принесла тебя в чемодане, да? Раз уж ты поселился здесь, позаботься о ее зачарованных вещах и чистоте в ее спальне.

Ёндон открыл круглые глаза, что-то пропищал и убежал прочь.

Глава 45

Первое, что увидела Минна, когда очнулась, – зеленые стены своей комнаты. Она лежала в кровати в верхней одежде. Было раннее утро, и серый пейзаж