Короли пепла - Ричард Нелл

Арун молча вел Року мимо гор из трупов, но настроение изменилось. Они пересекли реку и подобрались ближе к храму, все время соблюдая осторожность, ибо не могли знать, сколько поблизости людей. Казалось, цель налетчиков состоит лишь в бесчинствах и погромах, а не в грабеже – у них не было ни корзин, ни подвод: некуда складывать и не на чем везти добычу.

Казалось также, что они атаковали преимущественно богатые дома, как будто хорошо знали город. Рока подумал, что это, должно быть, простолюдины, восставшие против своих богатых соседей. Но ни жалости, ни сочувствия к местной «бедноте» он не питал.

Король и храм занимались бесплатной раздачей еды, и даже самые нищие жители островов хоть чем-то наполняли желудки. Солнце само по себе давало им достаточно тепла; они пили хорошую чистую воду из великой реки либо многочисленных колодцев. И уж если у этих людей есть право на насилие, то бедняки Аскома и подавно могут залить кровью весь мир.

Они прокрались в темный угол на площади Шри-Кона – открытой улицы в окружении лавок и телег у подножия внешних дворцовых ворот. Не меньше полусотни воинов несли караул; на их одежде отсутствовали цвета династии Алаку – синий и серебристый.

– Дерьмо. – Арун прислонился к стене из песчаника и закрыл глаза. – Если у них есть охрана, значит, они контролируют дворец уже какое-то время. Наверно, мы опоздали.

Рока в этом сильно сомневался. Он мало что знал об игре королей, но ожидал, что Фарахи с его сестрой в этой игре – мастера.

– Есть и другие ворота, пират. Расправь плечи.

Арун оживился и с прищуром воззрился на него.

– Я пролезу во дворец. Полагаю, ты за мной не последуешь. – Рока смотрел на стены и молчал. – В таком случае нашей сделке конец, ты был совершенно бесполезен.

Рока таращился в ответ, пока не почуял беспокойство мужчины.

– Наша сделка в силе. Скоро увидимся внутри.

Арун фыркнул, пробурчав по-батонски «чокнутый дикарь», и прокрался за угол.

– На этот раз меня не будет рядом, чтобы спасти тебя, – заявил он.

– Ты слишком зазнаёшься, пират, – отозвался Рока. Он следил за людьми снаружи ворот и ждал.

Мертвецы в его Роще разложили сотню видов оружия на стойках в легкой досягаемости, разожгли на всякий случай огонь в кузнях, а затем расположились на его поле на разных расстояниях в качестве мишеней.

Он вздохнул и вызвал свои воспоминания – ощущение твердой, обтянутой кожей рукояти, вес металла и набивки доспеха, оттягивающий мышцы.

Рока улыбнулся при мысли о несбыточных вещах, которые задумал, и о своей вере в то, что они осуществимы.

В каком-то смысле он изобрел собственную религию в стране мертвых – веру в предметность, веру в возможное. Самую чистую веру из всех существующих. Поверь, что нечто реально, подумал он, и так оно и будет.

Его плоть вспыхнула влажным жаром, когда тело Букаяга завернулось в кожаную шкуру. Далее – искры и свет, затем вспышка и брызги пара, когда поверх легли грузом стальные латы и кольчуга. Он взял с собой щит, но не меч, затем сорвал единственный уличный фонарь с китовым жиром и вылил топливо на землю.

Окончив приготовления, он вышел из проулка на площадь. В своей Роще он вынул из деревянных пазов метательное копье – одно из многих ныне в пределах досягаемости, заточенное и утяжеленное, чтобы легко пробивать дерево и плоть.

Букаяг отвел руку назад, шагнул вперед вместе с Рокой, и его копье возникло из пламени в середине броска, сделанного мощью обоих.

Сталь полетела вперед, словно пущенная из лука. Рока схватил другое копье и метнул снова; оба мерцали в воздухе огнем, осветив темную ночь, а затем первое ударило в цель. Один мужчина обернулся посмотреть, но его прошило в грудь и сбило с ног.

Остальные в тревоге закричали. Они съежились и рассеялись, отыскивая и готовя луки. Некоторые выпустили стрелы в никуда или в любой темный холмик во мраке.

Как бы там ни было, Рока не боялся их стрел и метнул еще больше копий. Искры осветили его тело, и вскоре люди обнаружили его и стали целиться в нужную сторону. Тонкие стрелы отскочили от щита Роки, еще одна – от его наруча, но большинство со звоном упало мимо.

Он принялся убивать каждого, кого застал неподвижным. Другие обнажили клинки либо схватили копья и вразнобой неистово помчались через площадь, не видя толком, кто их враг.

Одним броском Рока пронзил первых двух атакующих. Третий все-таки добежал, и Рока вмазал краем щита ему по лицу, разбрызгав кровь, раздробив зубы и повалив его полумертвым на брусчатку.

В середине замаха рукой схватив рубящий меч, Рока перешиб им копье очередного врага и пробил тому плечо. Яростным пинком он отбросил парня из проулка назад, крутанулся и на обратном замахе рассек чью-то шею.

С каждым убийством он, размахивая мечом, пятился обратно в проулок, чувствуя, как бессильно стучат о его щит наконечники копий, пока не заткнул собою пространство. Теперь враги могли приблизиться лишь в одиночку или парой. Двое попытались, и Рока зарубил их.

Другие отступили, швыряя камни, копья и ножи, звучавшие градом о сталь Роки.

Пока враги пятились, он бросил свой меч и метнул еще несколько дротиков. Первый насквозь пробил живот одному из мужчин, пригвоздив того к земле. Букаяг увидел это и захохотал.

Он выхватил новый меч из воздушных ножен, с которых дождем посыпался огонь, и приготовился к большему. Голоса островитян кричали: «Демон! Демон!», и Рока закричал как Носс, чтобы это стало правдой. Он выскочил из проулка, охаживая всякого, недостаточно мудрого или быстрого, чтобы удрать.

Не меньше тридцати человек развернулись и с дикими глазами побежали в ночь.

ГЛАВА 27

Арун отстегнул привязанный к спине стенолазный набор. Он уже надел сандалии с шипами, но руки оставил свободными, ополоснув их спиртом, чтобы высушить и удалить въевшуюся грязь. Пальцы он намазал мелом, немного стер и помазал еще.

Огромные и отвесные стены дворца Фарахи по сути являли собой квадратные каменные блоки, вырезанные и уложенные в высоту, затем скрепленные раствором, беленые и оштукатуренные. Они были слишком высокими, чтобы забросить крюк.

Арун постоял немного на земле, высматривая зацепы и углубления, затем, определившись с маршрутом, начал взбираться.

Его заскорузлые пальцы хватались и цеплялись за углы и выемки, соскребали грязь и удерживали его вес, пока он орудовал конечностями. Даже среди насельников монастыря он слыл отменным верхолазом.

Вскоре все мысли исчезли – остались только стена, следующая