Чаща - Джо Р. Лансдейл

Что толку от мальчишки, который толком не умеет пользоваться револьвером, когда внизу под ним собрались все эти чудовища. Пусть мое оправдание выглядит никчемным, и я даже не пытаюсь объяснить, насколько я был напуган, – только честный ответ таков: я ничего не сделал, потому что боялся. Это, конечно, не оправдание, но другого все равно нет.

Спот отвернулся и стал смотреть вбок, как бы показывая всем своим видом, что теперь готов распрощаться с жизнью. Все, с меня достаточно. И вот тогда Беспощадный, который уже насладился мучениями своей жертвы, отбросил горящую ветку и из сюртука мертвеца, который он носил, вытащил бритву, раскрыл ее и очень медленно, с умением и уверенностью парикмахера, который подбривает клиенту брови, подался вперед и разрезал Споту лоб. Кровь сразу не полилась. Остался только след от бритвы, но мигом позже, в лучах показавшегося из-за деревьев солнца, порез побагровел, и Беспощадный подался назад. Одновременно Ниггер Пит отработанным движением откинул голову Спота, и кровь брызнула на землю, а Ниггер Пит закудахтал, будто курица, снесшая яйцо.

Беспощадный встал на ноги, а Ниггер Пит взял Спота за шиворот и приподнял так, что его ноги теперь не касались земли. Спот свесил голову набок, закрыл глаза, а его руки бессильно повисли вдоль тела. Тогда Ниггер Пит поднял его еще выше и протянул в направлении медведя. Тот не проявил интереса. Человек с комьями оставался на месте и видел все, что происходит, – так что он захихикал и с удвоенной энергией принялся лепить новые шары и швырять их в зверя, который был теперь явно рассержен и раскачивался, поднявшись на дыбы. Беспощадный встал напротив Спота, бритва сверкнула вновь, и он отступил в сторону. На сей раз бритва рассекла горло, и все повторилось: сначала красная линия, а дальше широкая струя крови, плеснувшая далеко, так что окатила морду медведя, и капли на его мехе рубинами засверкали на солнце.

Сперва медведь казался озадаченным, но горячая кровь разбудила в нем голод. Зверь шагнул вперед, и Пит швырнул ему навстречу Спота, который рухнул лицом вниз прямо перед медведем. Мне хочется думать, что Спот к тому моменту уже был мертв. Ни одно движение вслед за тем, как медведь, ухватив за шею, встряхнул его, будто коврик, и отбросил в сторону, не обнаружило его мучения.

Пара из тех, что беспорядочно слонялись вокруг, подошли взглянуть на работу медведя. Один пнул Спота ногой и сказал:

– Глянь-ка, малявка-ниггер отправился на небеса.

В этот самый момент я словно перенесся из реальности в какой-то другой мир, в безумное место, где здравый смысл, порядочность и человеческие законы так же нелепы, как шелковые панталоны на осле. Мои глаза наполнились слезами. В животе забурлило. Я даже не знал, смогу ли шевельнуться или, наоборот, оставаться неподвижным. И тут чья-то рука сжала мое плечо.

– Тише, – произнес голос Коротыша.

Обернувшись, я увидел его на коленях прямо позади меня с карабином в руках. Я стал осторожно пятиться задом, пока мы оба не оказались футах в двадцати от места, где были прежде, на корточках под раскидистым вязом. Когда мы заговорили, наши лица были рядом, как у любовников, а голоса не громче, чем звон комариных крыльев.

– Беспощадный, – начал я. – Он…

– Я видел.

– И я ничего не сделал.

– Ты и не мог ничего сделать. И я не мог. Спот видел нас обоих, Джек. Я был сзади и выглядывал из-за твоего плеча.

– Я не знал про тебя, – сказал я. – И ни черта не сделал.

– Ты ничем не мог помочь. Спот ни словом нас не выдал. Умер как храбрец.

– Мне в этом мало утешения, – сказал я.

– Он, думаю, чувствовал иначе.

Коротыш взял меня за рукав и потащил глубже в лес, подальше из виду. Теперь мои ноги подкашивались, и я сел на землю прямо посреди тропинки. Мир вокруг меня расплывался.

Коротыш присел рядом.

– Он мог выдать нас, а мы просто об этом не знаем, – сказал я. – Ты не можешь судить наверняка.

Я сказал это, надеясь, что так и случилось. Мысль о том, что мы смотрели друг на друга и я поступил как последний трус, а он умер как герой, была невыносимой.

– Не похоже. Они ведут себя очень беспечно, как если бы вокруг не было ни души. Думаю, он что-то наврал про себя, а они купились.

– Он просто пошел облегчиться, забрался слишком далеко, его схватили, мучили и скормили медведю, – сказал я. – Только что готовил бобы, а потом его самого съели.

– Да, вот так все и вышло.

Я совсем не чувствовал своего тела, точно все кости размякли, и я прямо сейчас готов провалиться в ближайшую нору.

– Что нам делать? – спросил я.

– Собрать все силы и застать их врасплох. А точнее, перестрелять их, пока они не поймут, что к чему. Вот только с Юстасом проблема. Я поискал вокруг, но без толку – а он так делает, когда напивается. Уходит и прячется, пока его не накроет. Тогда он хуже дикого зверя. Нужно, чтобы он протрезвился. Без его штуцера нам не справиться. Скольких ты насчитал внизу?

– Там шестеро, вместе с Беспощадным и Питом, но лошади у хижины и дым могут означать, что внутри и другие.

– А сестру ты видел?

Я мотнул головой.

– Надо думать, она в хижине, – сказал Коротыш.

Я кивнул.

– Не могу поверить, что они сделали это со Спотом.

– Придется, сынок. Идем поищем остальных.

Мы пошли назад и довольно скоро наткнулись на Юстаса, пьяного, как бобер на дне бочонка с виски. Он ломился через лес со штуцером в одной руке и бутылкой в другой. Шуму было достаточно, чтобы все в лагере Беспощадного всполошились.

– Эй, – сказал Юстас, увидав нас. – А я тут выпиваю.

– Оно и видно, – сказал Коротыш. – Юстас, нужно, чтобы ты вел себя потише и скорее протрезвел. Мы нашли их.

– Кого?

– Убийц и похитителей, – сказал Коротыш.

– Ах да, этих, – сказал Юстас. Он рыгнул, поднял бутылку, которая оказалась довольно объемистой, и отхлебнул. Содержимого оставалось на донышке. Потом, опустив бутылку, он огляделся и сказал: – Видали, сколько вокруг шишек? Я и под дубом их видел. Как же такое вышло?

– Их ветром разносит, – сказал Коротыш. – Невеликая тайна. Юстас, выслушай меня. Пожалуйста. Нам нужно продумать стратегию.

– Чего?

– Придумать план, как разделаться с похитителями.

– План, черт побери, имеется, – сказал Юстас. – Пойти и отстрелить им яйца. В какой они стороне?

– Они убили Спота, – сказал Коротыш.

– Спота?

– Он отошел подальше по нужде, может, услышал их или кто-то на него наткнулся. Так или иначе, его сцапали и он умер лютой смертью.

Юстас посмотрел на меня, как будто ожидая подтверждения. Я кивнул.

– Малыш Спот? Быть не может. Он же совсем безобидный. И не больше шишки на дереве. Он просто с нами ехал