Женщина. Эволюционный взгляд на то, как и почему появилась женская форма - Дина Эмера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эллисон и Оттингер проводят интересную параллель между людьми и животными в неволе и домашними животными: вроде лабораторных мышей, обезьян в питомниках, кур на фермах на свободном выгуле или норок для разведения, как в эпизоде «Золотых девочек». Самки этих животных часто живут дольше своего репродуктивного возраста, так как в неволе уровень смертности снижается – им не страшны ни голод, ни хищники, в отличие от диких собратьев[120]. По мнению Эллисона и Оттингер, уровень смертности взрослых снизился в древних человеческих группах с появлением кооперации, разделения труда и совместного потребления добытой пищи – этот процесс называют самоодомашниванием. В результате, многие женщины после менопаузы получали возможность жить дольше, как норки в неволе. Но в отличие от норок, которых люди продолжают кормить и о которых заботятся до самой смерти, женщины в постменопаузе продолжали забирать ресурсы, которые могли бы достаться более молодым членам группы, продолжающим размножение.
Эллисон и Оттингер предлагают два возможных решения этой эволюционной проблемы. Во-первых, женщины могли подстроить продолжительность репродуктивной жизни под общую продолжительность, производя больше яйцеклеток и/или замедляя скорость их истощения. Во-вторых, они могли изменить свое поведение в пользу более молодых членов группы, что косвенно принесло бы пользу им самим, если бы второй стороной были близкие родственники. Ученые утверждают, что в итоге закрепился второй вариант – кооперативное поведение бабушек – поскольку это более простое и быстрое решение. Кооперативное поведение уже было большой частью человеческой жизни, поэтому его преимущества для бабушек в постменопаузе быстро закрепились. Хотя первый вариант дал бы более высокий репродуктивный успех стареющим самкам – вы передаете через своих детей в два раза больше генов, чем через внуков, – путь к более продолжительной репродуктивной жизни был труднее.
Идею, что сдвиг менопаузы на более поздний возраст – очень сложный и рискованный процесс, поддержали и другие биологи. Увеличение запаса яйцеклеток – дело медленное и обременительное: подсчитано, что для того, чтобы отсрочить менопаузу всего на три или четыре года, женщине нужны миллионы дополнительных фолликулов. А замедление истощения фолликулов могло стать большим риском: пробуждение меньшего количества фолликулов ежемесячно могло снизить фертильность на ранних этапах жизни, а снижение контроля качества привело бы к увеличению риска развития генетический аномалий у детей. Некоторое полагают, что у яйцеклеток есть свой «срок годности», и они не могут храниться дольше 45–50 лет. Более того, даже если бы женщинам удалось увеличить запас яйцеклеток и время их использования, не факт, что они смогли бы справляться с вынашиванием, родами и уходом за детьми в возрасте от сорока до пятидесяти лет. У людей особенно тяжелые роды, ведь новорожденные появляются на свет с большим мозгом, риск смерти матери (и ребенка) во время родов возрастает с увеличением возраста матери. Но некоторым видам удалось обойти эти проблемы и увеличить репродуктивный возраст, поэтому нельзя сказать на сто процентов, что для нас такой расклад был невозможным. У голых землекопов огромный запас яйцеклеток, а у гладких китов срок хранения яйцеклеток близок к ста годам. С точки зрения эволюции лучше не ухудшать контроль качества яйцеклеток. Но что насчет улучшения восстановления ДНК, чтобы здоровые запасы дольше сохранялись (мы уже говорили, что у женщин с поздней менопаузой наблюдается усиленное восстановление ДНК)? Даже риск смерти во время родов не может полностью объяснить, почему менопауза у людей наступает так рано. Роды – уникальный вызов для нашего вид, но статистика показывает, что риск материнской смертности недостаточно высок, по крайней мере, вложенные ресурсы его перекрывают: в истории человеческой популяции часто при смерти матери младенцы все равно выживают благодаря заботе других членов семьи.
Есть еще одна идея, объясняющая, почему у наших предков женского пола была короткая репродуктивная жизнь, она связана с идеей генетического конфликта. В этой книге мы рассмотрели множество конфликтов: между матерью и плодом из-за ресурсов, между женщиной и мужчиной из-за воспроизводства, между женщиной и мужчиной из-за того, сколько вкладывать в детей. Добавим к списку враждующих сторон еще один дуэт – свекровь и невестку. Обсуждение конфликта было бы неполным без участия родственников мужа или жены!
Центральный посыл гипотезы «репродуктивного конфликта» заключается в том, что нашим предкам удалось разрешить конфликт из-за скудных ресурсов, поскольку пожилые женщины прекращали давать потомство в тот момент, когда молодые начинали. Беременным и кормящим женщинам нужны сотни дополнительных калорий каждый день. У древних племен, которые объединяли и делили добытую пищу, в общем количестве ее было не так много. Упорство матери в борьбе за ресурсы зависело от того, у кого она их отбирала. В отличие от «гипотезы бабушки», гипотеза «репродуктивного конфликта» работает лучше всего, когда группу в репродуктивном возрасте покидают самки. Когда женщина переходит в новую группу, она ни с кем не связана генетически, пока не начнет рожать детей, поэтому ей проще упорно бороться за еду с другими членами группы для себя и для своих детей. Напротив, свекровь[121] связана со своими детьми и детьми невестки (они ее внуки), поэтому, если свекровь продолжает рожать детей, она забирает ресурсы у собственных родственников. По этому сценарию борьба за ресурсы стоит свекрови слишком дорого. Одно из решений – капитулировать и перестать размножаться. Менопауза помогает разрешить этот конфликт.
Гипотеза «репродуктивного конфликта» подтверждается наблюдением, что у видов с менопаузой в среднем возрасте воспроизводство потомства между поколениями пересекается незначительно. Когда женщина начинает рожать детей, у ее матери эта возможность пропадает. Когда самка косатки начинает рожать детенышей, ее мать прекращает. Изредка может случиться так, что старшие и молодые самки косаток размножаются одновременно, но в этом случае детеныши старших умирают чаще, что подтверждает гипотезу[122]. С другой стороны, исследования человеческих групп доиндустриального периода не могут предоставить однозначные данные в поддержку этой гипотезы, скорее всего из-за различий в моделях расселения этих групп.
Примечательно, что у некоторых видов млекопитающих, особенно у тех, которые совместно выращивают потомство, – например мангусты, гиены и голые землекопы, – репродуктивные способности подавляются у более молодых самок. Такое подавление репродуктивной функции обычно обратимо (в отличие от менопаузы у самок старшего возраста), но тем не менее эта черта развилась в данных видах, потому что она подходит для их модели групповой жизни. Молодые самки, лишенные репродуктивной способности, тоже выполняют функции помощников (как и женщины в постменопаузе в племени Хадза), обеспечивая высокую репродуктивность старших самок. Молодые
