Рокоссовский - Владислав Кардашов

– Свяжитесь с командиром дивизии, пусть он передаст в штаб фронта, что я задержусь у вас.

В этот вечер Рокоссовский в штаб фронта не возвратился. Всю ночь в солдатской землянке он вместе с бывшим драгуном вспоминал о прошлом...

По долгу службы Рокоссовский часто бывал теперь в Москве, в Ставке Верховного Главнокомандования у Сталина.

В связи с подготовкой операции по освобождению Воронежа, в которой надлежало участвовать и левофланговой 38-й армии Брянского фронта, Рокоссовский делал доклад в Ставке Верховному Главнокомандующему. По окончании доклада командующий Брянским фронтом уже хотел уходить, но Сталин остановил его:

– Погодите. – И позвонил своему секретарю А. Н. Поскребышеву, попросив пригласить в кабинет генерала, недавно отстраненного от командования фронтом. В присутствии Рокоссовского произошел следующий разговор:

«– Вы жалуетесь, что мы несправедливо вас наказали?

– Да. Дело в том, что мне мешал командовать представитель центра.

– Чем же он вам мешал?

– Он вмешивался в мои распоряжения, устраивал совещания, когда нужно было действовать, а не совещаться, давал противоречивые указания... Вообще подменял командующего.

– Так. Значит, он вам мешал. Но командовали фронтом вы?

– Да, я...

– Это вам партия и правительство доверили фронт... ВЧ у вас было?

– Было.

– Почему же не доложили хотя бы раз, что вам мешают командовать?

– Не осмеливался жаловаться на вашего представителя.

– Вот за то, что не осмелились снять трубку и позвонить, а в результате провалили операцию, мы вас и наказали...»

Подобный предметный урок запомнился Рокоссовскому на всю жизнь.

Воронежская операция, сроки проведения которой многократно откладывались, не принесла успеха. Войска Воронежского и Брянского фронтов вновь перешли к обороне.

К июлю 1942 года в результате потери Крыма, поражения советских войск под Харьковом, в Донбассе и под Воронежем стратегическая инициатива вновь была в руках противника. В 20-х числах июля гитлеровские войска на широком фронте вышли к Дону и 25 июля захватили Ростов. Подтянув свежие силы, немецко-фашистские войска начали стремительное продвижение к Волге и на Кавказ. Перед фашистскими танковыми дивизиями расстилались пылающие зноем степи Ставрополья, а за ними гитлеровские генералы видели уже заманчивую цель – нефтяные вышки Грозного и Баку, покрытые вечным снегом вершины Кавказа, экзотическое побережье Черного моря и где-то там, дальше, горные перевалы, ведущие на Иран.

Опять, как и год назад, они решили, что Красная Армия потерпела полное поражение, что военная мощь Советского Союза окончательно подорвана и о ее восстановлении и речи быть не может. Ныне, спустя десятилетия, когда в распоряжении историков имеются директивы, разработанные в германском генеральном штабе в июле и августе 1942 года, приходится только удивляться самоуверенности и близорукости стратегов вермахта, мнивших себя гениальными и всемогущими.

Положение Советской страны было действительно тяжелым, и об этом со всей прямотой говорилось в приказе № 227 Народного Комиссара Обороны от 28 июля 1942 года, прочитанном во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах; «Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети... После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год.

У нас нет уже теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину...»

Приказ № 227 требовал от всех бойцов и командиров Красной Армии стойкости, отказа от мысли, что наша страна велика и потому можно отступать. «Пора окончить отступление, – говорилось в приказе.

Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.

Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев, – это значит обеспечить за нами победу».

Да, положение было тяжелым. 6-я армия вермахта, поддерживаемая мощными силами авиации, быстро продвигалась к Сталинграду. В середине июля ударная группировка противника вышла в большую излучину Дона. Это было начало великой Сталинградской битвы. Оно не было отмечено ни приказами, ни крупными сражениями. Просто с утра 17 июля 1942 года передовые отряды 62-й армии вновь созданного Сталинградского фронта в спаленной июльским солнцем степи у реки Чира выстрелами полковых пушек и пулеметными очередями встретили авангард армии генерал-полковника Фридриха фон Паулюса. С этого дня в донских и волжских степях развернулось сражение, невиданное как по размаху, так и по ожесточенности. В сражении, продолжавшемся шесть с половиной месяцев и превзошедшем все известные в истории человечества битвы, по временам с обеих сторон участвовало свыше 2 миллионов человек, 26 тысяч орудий и минометов, более 2 тысяч танков и около 2 тысяч самолетов.

Поначалу сражение складывалось не в пользу советских войск. В течение всей первой половины августа на дальних и ближних подступах к Сталинграду продолжались бои, в которых советские войска, опираясь на заранее подготовленные укрепленные рубежи, героически отстаивали каждую пядь земли, наносили контрудары врагу, изматывали и истребляли вражеские войска, рвавшиеся к Сталинграду. В ходе этих боев немецкое командование все более убеждалось в возрастающем сопротивлении защитников волжской твердыни. Тем не менее оно не сомневалось в успешном достижении своих целей.

19 августа ударные группировки 6-й и 4-й танковой армий гитлеровцев начали одновременное наступление на Сталинград. Форсировав после трехдневных боев Дон в районе хутора Вертячего, немецко-фашистские войска к вечеру 23 августа вышли к Волге северо-западнее Сталинграда, в районе поселков Латошанка и Акатовка.

В этот же день, стремясь усилить удар и вызвать панику среди жителей города, гитлеровская авиация обрушилась на Сталинград. Начав бомбардировку в 16 часов 18 минут по московскому времени, сотни бомбардировщиков эшелон за эшелоном сбрасывали тысячи фугасных и зажигательных бомб. Август 1942 года был сухим, дождя не было несколько недель. Почти полумиллионный город, застроенный густо, имевший много деревянных зданий, сразу же потонул в огне. Уже первые бомбы разрушили водопровод, воды из колодцев не хватало, и тушить пожары было нечем.

Когда во второй половине войны тысячные армады союзных бомбардировщиков станут появляться над Германией, когда взрывы и пожары охватят Берлин и Гамбург, Лейпциг и Дрезден, гитлеровские заправилы станут истошно вопить о варварстве и нарушении законов ведения войны. Но это произойдет позднее, а в августе 1942 года геббельсовские газеты с ликованием печатали снимки горящего Сталинграда.

Отныне и на много месяцев характерной чертой сталинградского пейзажа будет огромный столб дыма и зарево пожарищ над Волгой. В этом пылающем городе, сначала на его окраинах, а затем на улицах и площадях, в зданиях заводов и фабрик с конца августа кипели ожесточенные бои. Вплотную подойдя к городу, немецко-фашистские войска 13 сентября начали его штурм. 13, 14 и 15 сентября были для защитников Сталинграда невероятно трудными днями. Не считаясь ни с чем, шаг за шагом рвался противник через развалины города к Волге. День за днем без перерыва следовали атаки и контратаки, не раз многие участки переходили из рук в руки. К 26 сентября, после 13 дней яростных схваток, гитлеровцы захватили центр города, но им не удалось выполнить основной задачи – овладеть всем берегом Волги в районе Сталинграда. Изолированная противником от остальных войск фронта, окруженная им с трех сторон, прижатая к Волге, подвергавшаяся беспрерывной артиллерийской и авиационной бомбардировке, истекающая кровью 62-я армия В. И. Чуйкова стойко и мужественно отбивала все новые и новые попытки врага рассечь ее на части и уничтожить.

О том, что происходит под Сталинградом, командующий Брянским фронтом в деталях не знал. Было известно, что немецкие войска прорвались к Сталинграду, что в городе идут бои, но планы дальнейших боевых операций под Сталинградом, разрабатываемые советским командованием, Рокоссовскому были неизвестны. На Брянском фронте обстановка продолжала оставаться спокойной, противник активности не проявлял.