Последние поручения - Макдоннелл Куив

О’Рурк открыл рот, желая что-то сказать, но слова не шли с языка.

— Ты хоть помнишь, почему стал полицейским? Я про то, что до какого-то момента у тебя ведь должны были быть хоть какие-то идеалы, прежде чем жадность и амбиции не сожрали тебя заживо.

О’Рурк уставился на стол перед собой, прикусив нижнюю губу так сильно, что пошла кровь.

Он не поднял глаз, когда последний патрон со стуком упал на стол.

— Думаю, одного хватит.

О’Рурк бросил пистолет возле патрона и откинулся на спинку кресла.

Он молча наблюдал, как Банни взял хёрл с дубленкой и вышел вон.

Он также молча наблюдал, как через несколько мгновений Банни вернулся в кабинет, подошел к бару с напитками и взял бутылку виски.

— Возьму на дорожку. Счастливого Рождества.

Глава пятьдесят шестая

— Колокольчики звенят… падает снег… что-то там, что-то там… с ужасно блестящими бубенцами… гуляло в зимнем лесу-у.

Бриджит Конрой была женщиной многих талантов, но даже она не могла не признать, что запоминание текстов песен в их число не входило. Однако радио в ее машине поломалось, и все, что оно могло издавать сейчас, — только нечеткий звук радиостанции с танцевальной музыкой, звучавший как дорожные работы, поэтому она развлекала себя плохо выученными текстами и покалеченными мелодиями. Она была абсолютным кошмаром в плане пения. В школе старая зануда сестра Риордан заставляла ее вставать позади хора и подпевать так, чтобы не пугать других девчонок. А ведь у нее на самом деле был неплохой певческий голос, просто ему не удавалось оставаться в рамках того, что представляла собой песня. В каком-то смысле это напоминало ее же стиль вождения.

Она ехала по шоссе номер семнадцать. Машина, следовавшая за ней на протяжении нескольких километров, сумела наконец ее обогнать; водитель, проносясь мимо, посигналил и пожестикулировал. Она радостно помахала в ответ рукой. Бриджит находилась в слишком хорошем настроении, чтобы какой-то нетерпеливый мудак мог его испортить. Снег теперь падал стеной. Белое Рождество кажется чем-то волшебным, пока не окажешься внутри снежной стихии. Дороги в этом направлении и в лучшие времена не радуют качеством, а теперь и помощи будет не дождаться, случись вдруг чего. Однако до Литрима оставалось ехать меньше часа. Все шло нормально, и к трем ночи она усядется перед пылающим камином с глинтвейном в руке. До сих пор сегодняшний вечер развивался чертовски блестяще; и она полностью была уверена, что удача ее не покинет.

— Рождественская ель, ты, я и… кхм, ПОЦЕЛУЙЧИК!

Бриджит хихикнула.

В этот момент зазвонил телефон. На экранчике она увидела, что звонит Нора Стокс. Самой ценной вещью в машине Бриджит было Bluetooth-устройство громкой связи, которое она установила в прошлом году, поскольку очень серьезно относилась к безопасности (хотя узнай об этом другие участники дорожного движения, они, конечно, были бы в шоке).

Бриджит нажала на кнопку:

— Нора, Нора, Нора! Счастливого Рождества! И это было очень-очень веселое Рождество-о!

— Ага. Привет, Бридж.

— Ты почему звонишь так поздно? Впрочем, не важно. Спроси меня, чем я занималась сегодня вечером!

— Чего?

— Я сказала: спроси, чем я занималась сегодня вечером. Случилось кое-что. Кое-что несколько раз! И один из разов прямо в горячей ванне.

— Понятно. Рада слышать. Дело в том, что…

Бриджит снова запела:

— Когда во мне просыпается чувство-о…

— Бриджит. Заткнись!

Тон голоса Норы мгновенно опустил Бриджит на землю.

— Окей…

— Сегодня вечером я встретилась с Банни. В смысле уже вчера.

— Хорошо…

— Нет, совсем нет! Ничего хорошего!

— На самом деле да! Вся история с Харрисоном уже…

— Бриджит! — теперь в голосе Норы прорезалось настоящее раздражение. — Может, заткнешься и выслушаешь меня, ладно?

— Окей, извини.

— Короче, так… Формально это нарушение адвокатской тайны, поняла? Я всю ночь ходила взад-вперед и думала, так что просто заткнись и слушай.

Бриджит кивнула телефону, запоздало осознав, что это глупо.

— Я понимаю. Конечно.

— Банни… признался.

— В истории с Харрисоном?

— Нет, не с ним. Я о тех двух телах, которые нашли в горах Уиклоу на прошлой неделе. Он признался в их убийстве.

— Что?!

— Ага. И это еще не все…

Глава пятьдесят седьмая

Банни поворошил золу в импровизированном костре последней деревяшкой, прежде чем подкинуть и ее. Дым поднимался густой, но естественный поток воздуха уносил его вверх по туннелю и затем наружу — в ночь. Тут все давно расчистили, в результате чего бункер стал больше походить на пещеру, которой изначально и являлся. Стальные двери пропали, как и вся мебель, за исключением ящика из-под молока, на котором он сейчас сидел. Обрывки ковра остались единственным напоминанием, что это место когда-то было чем-то большим, чем простая пещера.

Костру гореть оставалось в лучшем случае около часа, а потом Банни сделается холодно и одиноко. Единственным куском дерева, оставшимся у него, был хёрл, но он скорее умрет, чем его сожжет. Это стало бы святотатством. Имелся еще стремный фонарик, найденный на заднем сиденье арендованной машины Иисуса Мэлоуна, но для того, чтобы он зажегся, требовалось сильно бить его по боку. Банни пока не включал его, стараясь беречь батарейки.

Ему потребовалось много времени, чтобы найти это место, каким бы отдельно стоящим оно ни было. Первым делом он направился в городок Бандон, а затем после нескольких неудачных попыток нашел и «Скалу». Обнаружить ее днем было бы довольно просто, но ночью, да еще и в снегопад, это стало настоящим испытанием. По дороге он проезжал мимо домов с дымящимися трубами, увешанных рождественскими гирляндами. Время от времени он замечал в окнах совсем другую жизнь. Он чувствовал себя призраком, летящим сквозь мир, которого почти не знал.

В конце концов он чуть не врезался в занесенный снегом щит, рекламировавший «Скалу». Кто-то пытался превратить ее в туристическую достопримечательность. Декларируемая идея заключалась в том, что любой мог прийти и увидеть настоящий ядерный бункер, построенный старым сумасшедшим фермером в шестидесятых годах, который верил, что русские высадятся в Слайго. Это то, что объявлялось на щите, однако плохо замаскированный реальный посыл был иной: «Приходите посмотреть подземелье под обычным фермерским домом, где тридцать лет подряд содержалось чудовище по имени Фиахра Фэллон». Он читал об этом в газетах в прошлом году. «Музей» открыли для публики и закрыли три недели спустя. Каким бы сильным ни было болезненное увлечение людей убийствами, но на самом деле в «Скале» было не так уж много интересного. Очевидно, отзывы на TripAdvisor[71] оказались скорее язвительными.

С тех пор «Скала», похоже, пустовала, хотя каракули на стенах свидетельствовали о том, что местная молодежь иногда здесь тусила. Судя по увиденному в моменты, когда языки пламени освещали каменные стены, теперь это место можно было считать импровизированным памятником неумению сельских детей правильно рисовать граффити. Дом наверху стоял более-менее нетронутый, но пустой. Никто не хотел селиться там, где свершилось так много зла. Банни быстро заглянул внутрь, но потом передумал. Ему нужно место с одним входом и одним выходом. Ему нужно то, что располагалось ниже уровня земли.

Сарай, маскировавший вход в бункер, исчез, как, впрочем, и сам вход. Большую стальную дверь вырвали и, по-видимому, продали на металлолом. Что бы ни случилось сегодня вечером, ядерного удара Банни точно не переживет.

Он подышал на руки и поплотнее закутался в дубленку. Он мог казаться одиноким, но сидел не один. Компанию ему составляли призраки.

Зайас. Что, на этом все, детектив? Это то самое место, куда вы пришли умирать? Где решили встретиться лицом к лицу с тенями, которые вас преследуют?