Трепет - Сергей Малицкий

– Всех! – уверял ее Алиус.

– Это плохо, – сокрушалась Ува. – Ну уж Ирис-то нельзя убивать! Ей еще нужно ребенка родить Игнису. А потом вырастить его, а потом…

Перечислять то, что следовало сделать Ирис, Ува могла бесконечно. Как раз этим она и занималась, когда Алиус однажды явился бледным и взмокшим. Он тут же запер изнутри дверь и приказал дочери и Ирис одеваться.

– Гулять? – обрадовалась Ува.

– Может быть, – прошептал Алиус. – Хотя я и не уверен. Три дня назад в городе появился большой отряд из Ардууса. Некий Русатос с полсотней всадников прибыл помогать Адамасу искать убийцу королевы Армиллы. Обходят едва ли не каждый дом, Адамас их не привечает, но и не отворачивает. Вынужден терпеть.

– Ну и пусть обходят, – пожала плечами Ува. – Нас же все равно не найдут! Я спрячусь, Ирис спрячется. Даже и бежать не придется. Ведь не в первый раз-то?

– Так – в первый! – отрезал Алиус. – Этот Русатос меня не слишком беспокоит. Другое страшно. Есть еще кто-то.

– Еще кто-то? – не поняла Ирис.

– Кто-то уже с неделю ищет лекаря или колдуна, – добавил Алиус.

– И что же? – подняла маленькие брови Ува.

– Лекаря или колдуна, – повторил Алиус. – Ты понимаешь? Если кто-то хочет найти тебя, то именно лекаря или колдуна и надо искать. Или, точнее, колдуна, поскольку всякий лекарь немного колдун. Только колдун может скрыть твой дар.

– Я и сама могу скрыть, – не согласилась Ува.

– Они этого не знают, – вздохнул Алиус. – Поэтому – будьте готовы ко всему, – и посмотрел на Ирис. – Я тебе все рассказал. Как себя чувствуешь?

– Легкость появится не скоро, а так-то хоть в битву, – попробовала пошутить Ирис и тут же вновь стала серьезной. – Может быть, обойдется?

– Может быть, – кивнул Алиус. – Но если не обойдется, Ува почувствует.

– Почувствую, – кивнула девчушка. – Но должно обойтись. Ты знаешь, какой мой папка сильный? Удивишься!

Три дня Алиус не выходил из дома, а на четвертый выскочил на полчаса, чтобы вернуться домой бегом.

– Милитума Валора и его жену Пустулу убили! – прошипел он, запирая дверь на все замки. – И на рынке мне показалось, что за мной следили. Кто – не знаю, но следили. Русатос вроде бы в бешенстве! Он же так никого и не нашел, а тут еще и новое убийство! Адамас требует, чтобы Русатос убирался из города, пригрозил продлением траура, усыновил детей Милитума… Русатос пообещал уйти завтра же, если не найдет никого. Но все говорят, что не его люди убили Милитума. Все они были в казарме, только сам Русатос ночует в замке. Да и при нем стояла охрана Адамаса.

– Так пусть уходит? – не поняла Ирис.

– Сегодня будет обход каждого дома, – пообещал Алиус. – И хоть мы у самой стены, в углу между ней и медвежьей горой, нас не минуют. В ночь убийства ворота в верхний город были закрыты. Убийца где-то близко.

– Нас не найдут! – твердо сказала Ува.

– Смотря кто будет искать, – прошептал Алиус. – Кажется мне…

В дверь постучали. Громкий голос приказал открыть воинам Тимора для проверки дома.

– Быстро! – рявкнул Алиус и набросил пару мокрых мешков на пламя в камине.

Первой в неприметный ход в его углу юркнула Ува. За ней пропихнула вперед мешок, оружие, а затем и протиснулась сама Ирис. Протиснулась, запомнила наполненный болью взгляд Алиуса, потащила за собой мешки и заткнула ими проход.

– Ползи за мной, – донеслось до нее из темноты. – Ползи. Все очень плохо. К папке очень плохие дяди пришли. Уходим.

…Ход, как ей и обещал Алиус, не был очень уж длинным. Через десяток локтей он обратился полузасыпанным подземельем, а еще через десяток локтей Ува щелкнула пальцами, словно фонарик оживила в ладони и показала Ирис дыру в каменной кладке.

– Это папка сделал дырку. Он, правда, говорил, что сам только голым протиснется, но ты и так должна пролезть. Попробуй! Давай, я первая, подашь мне все, а потом уж и сама.

Ува говорила так, словно речь шла об обычной прогулке, но ее тонкий голос звенел, как натянутая струна. Ирис, чтобы протиснуться, морщась от боли в груди, пришлось все-таки раздеться до исподнего. И, уже одеваясь во внутренних казематах стены верхнего города, она вдруг услышала грохот, а потом почувствовала, как словно пламенем обожгло лицо, глотку, все тело.

– Папка все, – прошептала Ува и тихо завыла.

Так она и скулила, пока Ирис не выбралась через устроенный в стене дровяной склад в Верхний город, не дошла до третьего ущелья, не набросила бечеву на водяную задвижку и не сползла, цепляясь за веревку вниз по замерзшему водяному потоку к руслу Азу.

– Куда мы теперь? – прошептала Ува, стоя на берегу еще не успокоившейся после горных порогов реки и вытирая лицо.

– Думаю, – ответила Ирис.

…Завалы на месте дома Алиуса разобрали только на следующий день. Странно сложился домик угодника, никто не пострадал в соседних домах, ни одна стена не треснула, а дом Алиуса Алитера обратился грудой мусора. Под ним и обнаружились шесть странных трупов. Кое-кто даже признал в них каких-то не так давно набранных в войско Тимора пришлых воинов. На шее у каждого из них висела на шнурке стальная чешуйка. Седьмым был труп Алиуса.

– Энки всемилостивейший, – бормотал Соллерс, осматривая тела. – Четверых лекарь убил. Как только сумел, сам был ранен раз шесть. Кровь почти всю потерял, но оставшихся двоих придавило камнями. Магия?

– Она самая, – скривил губы Русатос, наклонился и то ли достал из-под тела, то ли выдернул из рукава узкий и странный нож. – Не таким ли был убит Милитум Валор?

– Таким, – прошептал Соллерс. – И Милитум, и Пустула, и Армилла… Так что же получается, вот эти шестеро…

– Или ваш лекарь, – пожал плечами Русатос.

Часть третья

Враги

Глава 21

Раппу

В темнице замка Раппу Кама провела семь дней. Впрочем, было ли ее узилище темницей? Скорее узкой и длинной комнатой с бойницей вместо окна – и голова не протиснется. Хорошо хоть можно было сдвинуть защелку, потянуть на себя створку и вдохнуть морозный воздух. Только решетка напоминала о темнице, что перегораживала комнату или келью на треть от тяжелой двери. Там, за решеткой, стоял только табурет. Здесь, где Кама проживала в уединении час за часом, имелась удобная постель, висели на всех стенах и лежали на полу ковры, стояли стол, кресло, чан с холодной водой, ваза для нужды и ширма для нее же. Имелась и крохотная печурка с дымоходом и охапка полешек возле нее. У Камы даже ничего не забрали, кроме оружия. Правда, и не обвинили ни в чем. Три раза в день в комнате появлялась служанка, которая открывала решетку, оставляла еду, при необходимости выносила вазу. Она ни о чем не говорила, Кама ни о чем не спрашивала. Она сидела на постели, прикрыв глаза, и перебирала день за днем сначала последние месяцы, а то и все последние шесть лет. Перебирала и не могла понять только одного, почему же все-таки она шесть лет оставалась в пустынных залах орденской башни в Эссуту? Что ее удерживало? Только то, что идти ей было некуда? Ведь был же, был у нее разговор с Виз Вини об этом! Да, в тот самый день, когда наставница взяла в руки факел и повела Каму и Эсоксу в подземелья, чтобы развеять древние домыслы, будто войска Лучезарного не смогли взять штурмом Орден Смерти и затопили его подземелья водами озера Аббуту.

– Чем древнее выдумка, тем больше ей веры, – посмеивалась Виз Вини, пока ее спутницы обшаривали подземелья и уверялись, что в них не только нет потайных ходов, но и залить водами озера Аббуту их нет никакой возможности, башня Ордена стояла на холме. Даже если раньше уровень воды в озере был выше, чтобы залить подземелья Ордена, озеру пришлось бы раскинуться едва ли не до стен Алки.

– Войско Лучезарного не штурмовало Орден, не брало Эссуту, не разоряло долину Иккибу, – продолжала рассказывать Виз Вини. – Нет, имелись, конечно, летучие отряды, которые нагоняли ужас на каламов, грабили деревни, угоняли скот. Но и скота, и людей почти не оставалось. Уходя, каламы сжигали посевы, уничтожали все. Если бы войско Лучезарного повернуло на юг, оно бы снесло башню Ордена в половину дня. Да, один отряд был отправлен к стенам Раппу, но и то лишь для того, чтобы испытать их крепость, не более. Там, где Лучезарный собирался пройти, он прошел. А мы… Мы смотрели с высоты этой башни, как по опустевшему городу носятся шайки мародеров, которые большею частью были свои, доморощенные, и ждали, когда все это закончится.

– А если бы Лучезарный победил? – спросила Эсокса.

– Вряд ли, – задумалась Виз Вини. – Боги ходили по этой земле. Они были словно гвардия, спрятанная за крепостной стеной. Гвардия, которая решает исход битвы. Даже ценой собственной жизни.

– Теперь такой гвардии нет? – заметила Кама.

– Богов – нет, – согласилась Виз Вини. – Правда, и Лучезарного нет. Есть много всякой мерзости, но его нет. А гвардия – есть. Вы – моя гвардия.

– Мы? – удивилась Эсокса. – Я и Кама? Как нам построиться? В два ряда или в колонну по две?