Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

Все выжидательно смотрели на него.

– Товарищи! – крикнул польский токарь. – Вот этот русский инженер спас сейчас наших товарищей!

Люди прихлынули к Баранникову. Он увидел их ждущие глаза и напряженно думал, что он может сказать сейчас этим людям.

– Товарищи! – Баранников огляделся вокруг. – То, что сейчас произошло, показало: если мы действуем сплоченно, палачи отступают. Это самое важное. И дальше мы должны быть вместе. Все за одного, один за всех. Мы начали борьбу за нашу жизнь, за наше освобождение из этого ада и должны дать клятву: что бы ни случилось, не подда ваться страху и не терять уверенности в себе. Когда мы вместе, мы большая и грозная для врагов сила. Но не думайте, что мы действуем вслепую. Во главе нашей борьбы стоят умные, храбрые люди. Всему свой час… – Баранников помолчал и добавил: – А пока первое дело – оказать помощь раненым. Где они?

Товарищ Антека молча показал рукой в темный угол пещеры.

Люди насколько могли расступились, и Баранников подошел к лежавшему у стены Антеку. Он лежал на спине, прижав руку к судорожно поднимавшейся и опускавшейся груди. Глаза его были закрыты. Баранников присел рядом, взял горячую руку Антека. Пульс еле прощупывался.

– Куда его ранило? – тихо спросил Баранников.

– В живот.

– Антек! – позвал Баранников.

Но на лице поляка не дрогнул ни один мускул. Баранников рукой приоткрыл веки.

Глаза были мертвы, на свет не реагировали и только грудь судорожно поднималась и опускалась да приоткрытый рот делал чуть заметные движения, будто Антек хотел его закрыть и не мог. Вдруг раненый двинул рукой, она соскользнула с его груди, и тотчас судорожное дыхание оборвалось.

Антек умер. Баранников встал.

– Товарищи! – обратился он к окружавшим его людям. – Мы понесли первые потери в борьбе. Умер от раны польский товарищ Антек. Это был настоящий солдат в священной борьбе с фашизмом. Когда-нибудь вы узнаете, как много он сделал в этой борьбе. Он погиб за свободу! Мы не забудем его. Пусть эта потеря призовет нас к большему единству, к большей храбрости! Смерть фашизму! Да здравствует свобода!

Пещера ответила не сразу. Сначала возник гул, который с каждой секундой нарастал и наконец превратился в грозный рев, в котором отдельные слова нельзя было расслышать. Но Баранников видел, чувствовал, что люди готовы на все. Сегодня первый раз в жизни ему пришлось быть оратором, и он испытывал гордый подъем души, ощущая в себе новые силы. Он всматривался в возбужденные и гневные лица, все еще не очень веря, что никто другой, а он одними своими словами вызвал эту бурю, захлестнувшую всю пещеру.

– Где другие раненые? – спросил Баранников.

К счастью, два других заключенных были ранены не опасно. Одному пуля попала в руку, другому немного повредило плечо. Они бодрились.

– Как прекрасно все вышло! – возбужденно говорил один из них, смотря на Баранникова. – Вы ведь русский? Так я и думал. Спасибо вам! Спасибо!

– Вы все сами сделали, – подавляя смущение, сказал Баранников.

К нему подошли трое незнакомых заключенных. Но еще до того, как они заговорили, Баранников сердцем почуял: русские.

– Здорово, земляк! – сиплым басом произнес один из них и крепко стиснул руку Баранникова. – Бывший майор артиллерии Пятников. Впрочем, почему это «бывший»?

Считаю себя вернувшимся в строй после вынужденного отпуска. – На возбужденном его лице весело поблескивали черные, навыкате глаза. Он показал на своих товарищей:

– Это тоже наши, армейцы. Считай нас состоящими при себе. Любой приказ выполним.

У Баранникова перехватило горло, и он только кивнул головой, стараясь не смотреть на товарищей.

В пещере внезапно наступила тишина. Баранников видел, что все смотрят в сторону бокового входа. Там стоял эсэсовский солдат. Он всматривался в сумрак пещеры, потом заложил в рот концы пальцев и два раза отрывисто свистнул. И тотчас из глубины пещеры послышался крик:

– Вальтер! – В голосе кричавшего были радость и удивление.

К солдату пробивался пожилой человек небольшого роста. Заключенные следили за ним с недобрым любопытством.

– Дружка нашел! – произнес кто-то насмешливо.

Пожилой обернулся:

– Это товарищ Вальтер! Он такой же узник, как мы.

Наконец он добрался до солдата. Они обнялись и оживленно заговорили. Люди молча наблюдали за ними. И только тут Баранников узнал в солдате одноглазого парня Вальтера, друга Отто. Пожилой заключенный, разговаривавший с ним, оглянулся и показал на Баранникова. И они вместе стали пробиваться к нему.

Дойдя до середины пещеры, Вальтер поднял в руке автомат и крикнул:

– Поздравляю вас, товарищи, с первой победой!

Лица у людей просветлели. Вальтер подошел к Баранникову:

– Здравствуйте, товарищ Сергей. Я вижу, вы тоже удивлены. Между тем все очень просто. Они нагнали в лагерь тьму солдатни, и стало удобно скрываться в этой форме. Я пришел специально к вам от товарища Отто. То, что вы сделали сегодня в цехе, узнают все. Наши люди расскажут об этом во всех пещерах. Эта сволочь Дирке, к сожалению, не околел, но в госпиталь попал.

– Что будет дальше? – спросил Баранников.

– В двух словах не скажешь. Положение пока неясное. Твердо решено одно: из пещер в цеха не выходить. По нашим сведениям, эсэсовцы это предусмотрели и собираются взять нас голодом. Будем драться. Фронт уже близок. Очень плохо в четвертой пещере, там взяли наших товарищей. Этим воспользовались провокаторы. Они предложили заключенным мирно выйти из пещеры и заявить, что не участвуют в борьбе. Мол, таким способом они могут сохранить себе жизнь. К сожалению, почти все поддались провокации. Люди вышли из пещеры, построились и направились к комендатуре. Но, как только они повернули за гору, по ним с двух сторон ударили из пулеметов и зениток. Гора трупов – такова расплата за малодушие. Эсэсовцы, может быть, подумали, что началось восстание. Значит, боятся, сволочи! – Вальтер незаметно сунул в карман Баранникова пистолет и продолжал: – Сегодня ночью сюда