Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Что ж, по крайней мере, они говорят об этом, — заметил Долор.

Трое примархов удалились в редко посещаемую комнату, в которой Жиллиман разместил длинный стол и двадцать одно кресло, украшенные знаменами. Широкие двери заперли. Ойтен и высокопоставленным офицерам трех Легионов пришлось ждать решения или приказа в коридоре.

— Он наиболее подходящий, — сказала Ойтен. — Видеть его вблизи… Лорд Сангвиний наиболее…

Она подыскивала подходящее слово.

— Ангельский, — сказал Долор.

— Непостижимый, — добавил Фарит Редлосс. — В этом отношении он больше похож на своего отца. Некоторые из примархов материальны. Гор такой, ваш повелитель Жиллиман. Но Император… Находиться в его присутствии — значит быть рядом с кем-то сверхъестественным и не обладающим постоянной формой. Говорят, что Император предстает перед каждым человеком в том образе, который тот хочет видеть. Думаю, лорд Сангвиний унаследовал многое из этой способности.

Ойтен кивнула.

— Верно. Думая о нем, я представляю не лицо или фигуру. Я думаю о свете. Кажется, сам цвет его волос и глаз меняется вместе с его настроением, и с моим тоже.

— Другие говорили о том же, — согласился Долор. — Некоторые из примархов обладают качествами, выходящими за рамки одной лишь физической оболочки, но ни один из них не сравнится с Сангвинием.

— Он идеально подойдет, — сказала она.

— Многие так думают, — произнес Фарит. — А также, почему после Улланора Гор, а не Сангвиний был выбран магистром войны. Если предпочли Гора, а он все же продемонстрировал изъяны, столь свойственные смертным, то начинаешь задумываться, какой тайный порок есть у повелителя Кровавых Ангелов?

— Империум Секундус олицетворяет преемственность, — сказал Жиллиман. — После нападения на Калт я только так мог удержать вместе разрозненные части Пятиста Миров. Ультрамар — это все, что у нас есть на данный момент. Если Империум выстоит, тогда мы воссоединимся с ним после того, как стихнет Шторм, но если нет, тогда мы должны сохранить его здесь.

Жиллиман сел в кресло, отмеченное темно-синим знаменем его Легиона. Точно также поступил, Лев, заняв место с гордым флагом Темных Ангелов. Сангвиний предпочел беседовать стоя. Он расхаживал по комнате, беспокойный и задумчивый.

— Робаут в деталях обосновал свою позицию, — сказал Лев, — и хотя меня беспокоили некоторые аспекты, я находил все больше и больше достоинств в ней.

— Например? — спросил ангельский владыка.

Лев отодвинулся назад, положив руки на край стола.

— Одни только события последней ночи, — тихо сказал он, — заставили меня больше, чем когда-либо, ценить жизнь и родство. Мы потеряли еще одного брата, а Макрагг — сердце Пятиста Миров — был почти уничтожен поступками и кознями одного-единственного безумного предателя. Я увидел яд нашего врага и печальную слабость тех средств и жизней, что у нас остались. Робаут и я расходимся во взглядах по многим вопросам. Мы не ладим. Но также мы держимся вместе и мы верны. Мы сражаемся за Империум, а Ультрамар — все то, что у нас осталось от него.

— Но регент? — заявил Сангвиний. — Это попахивает узурпацией…

— Это попахивает необходимостью, — ответил Жиллиман. — Если Терра и наш отец погибли, тогда та же судьба постигла и Малькадора. Мы должны сплотить наши разрозненные силы, пока не стало слишком поздно. Ни Лев, ни я не можем принять эту роль, но мы единодушны, когда речь идет о тебе.

— Ты всегда был самым похожим на отца, — заметил Лев.

Сангвиний взглянул на свет Шторма, проникающий в комнату сквозь высокие окна.

— Позволь сказать, брат, — обратился Жиллиман, — ты не продемонстрировал большой радости от того, что выбрался из Шторма и встретился с нами. Тебя что-то беспокоит. Эта слеза под глазом новый знак твоей боли?

— Мы все столкнулись с бедами, — ответил Сангвиний. — Братья сражаются и гибнут, а звезды умирают. Повсюду демоны. Боюсь, для нас снова наступила Древняя Ночь. Это приводит меня в ярость.

— Тогда присоединяйся к нам, — предложил Жиллиман и поднялся. — Дай клятву момента, а я дам свою. Как только стихнет Шторм, как только мы увидим свет Терры или узнаем, что она по-прежнему существует, я запущу двигатели своих кораблей и со всеми своими силами сопровожу твой Легион на родной мир. Не будет ни промедления, ни споров. Мы не строим здесь вторую империю. Мы сохраняем первую, в силу обстоятельств основанную заново на этой планете.

— Ты дашь такую клятву? — спросил Сангвиний.

— Безусловно, — ответил Жиллиман.

— А ты поддержишь? — обратился Ангел ко Льву.

— Всей душой, — ответил тот.

Сангвиний вздохнул.

— За то время, что я провел на земле Макрагга, я обратил внимание на отсутствие летописцев при твоем дворе, также как и в свите Льва.

Ангел внимательно посмотрел на них.

— Это простое совпадение?

— Благоразумие, — ответил Жиллиман. — Если Терра не пала, тогда будущие поколения могут посчитать ересью и узурпацией то, что мы создаем здесь. Я не стану порочить память и наследие верных сынов, какими бы неумышленными не были эти подозрения. Поэтому я принял решение, что ни одна часть этого предприятия не станет достоянием истории, пока в этом не возникнет необходимость. Не будет ни хроник, ни летописцев, приглашенных для наблюдения и увековечивания этого процесса. Если Ультрамар — все, что осталось у нас от Империума, тогда в свое время и должным образом будет написана его история, которая станет единым имперским документом. Но если Терра все же выстоит, на что я очень сильно надеюсь, тогда в будущем эта империя станет забытой, невозможным и несовершенным деянием.

Сангвиний глубоко вздохнул.

— Значит, это выпало на нашу долю? Решение принимать нам? — спросил он.

— Здесь только мы, — сказал Лев, поднявшись.

— Скажи нам, Сангвиний, — обратился Жиллиман, — какое место ты займешь за этим столом?

Это могло длиться всего миг, или же просто разыгралось его воображение, но, казалось, что Магна Макрагг Цивитас светится, как и в прежние славные годы. Огромные башни и шпили города сияли золотым светом, как в первую эру Пятиста Миров.

Небо заполонили корабли. Они летели группами, олицетворяя славу и силу. Высоко, в свете звезды Фароса подобно левиафанам дрейфовали огромные капитальные корабли. Под ними, в нижней атмосфере парадным строем беспрерывно проносились истребители и штурмовые корабли. Над освещенным Штормом Цивитас в унисон ревели шесть огромных горнов древних Боевых Королей.

Улицы были переполнены. Радостные толпы наводнили все улицы и проспекты, а колонны Легионес Астартес, Армии, Механикума и преценталианцев стекались из разнообразных казарм и крепостей на обширную Марсову площадь.

Жиллиман приветствовал ревущие толпы на платформе Пропилеи Титаникус.

Он повернулся к стоявшему рядом Льву.

— Значит, решено? — спросил он.

Примарх Первого кивнул.

— Да, потому что это необходимо.

Жиллиман шагнул к своему брату Сангвинию, взял его правую руку и триумфально вскинул ее к небесам.

Сангвиний поднял голову и взглянул на море ликующих лиц и воздетых кулаков. Он позволил поднять свою руку и в знак приветствия расправил могучие крылья, подражая знаку аквилы.

Во всю мощь своего голоса Жиллиман объявил о регентстве, но шум толпы был слишком громким, чтобы его слова кто-то услышал.

25

НАЧАЛО И КОНЕЦ

— Альфа и Омега, первый и последний, один во всех.

Лампы зажглись. Тяжёлая дверь камеры открылась. Вошёл Тит Прейто.

Нарек посмотрел на него, но промолчал. Несущий Слово сидел на металлической скамье, от его шеи, лодыжек и запястий к рокритовому полу тянулись цепи.

— Итак, друг. Давай всё сначала, — произнёс библиарий. — Ты сегодня расскажешь что-нибудь новое?

— Я уже всё рассказал, — ответил пленный.

— Тебя трудно читать, Несущий Слово, и трудно открыть, — заметил Прейто. — Я впечатлён. Другие бы сломались ещё несколько дней назад.

— Во мне нечего ломать.

— Ты убил лорда-примарха Вулкана?

— Вопросы и ответы, — проворчал Нарек.

— Сегодня для протокола.

— Нет, не я. Хотя и мог, если бы было чем.

— Кто это сделал?

— Я не знаю. Могу только предположить, что это сделал бессмертный человек, которого я знаю под именем Джон Грамматик, или, возможно, его неизвестный мне сообщник.

— У нас нет никаких данных про Джона Грамматика на Макрагге или…

— Я уже говорил. Он не оставляет следов. Я не знаю, что с ним случилось, но его целью было убить Вулкана.

— Что за оружие он использовал?