Я люблю зверя (СИ) - Огненная Наргиза

Стоило мне подумать об этом, как в зал в цепях ввели узников и поставили со мной по сторонам так же, на колени. Выстроили, так сказать, в шеренгу. Были это дни из самых близких принцу: Киллиан, Киган, Иен и Геил — из отряда принца Киллиана, что были тогда в моей спальне, после отравления, Маркус и даже Виоли была с ними — на ней было изуродованное синие платье, а точнее что от нее осталось. Даже заклятый друг рыжего оленя, Алрекр Сирвон был тут же. Во всем этом отряде затесался мой Аллан. Мы все стояли перед Микусом на коленях и ждали своей участи. Казалось, время остановилось, все задержали дыхание и любые, даже малейшие звуки, стихли. Все ждали что же будет дальше.

— Сири!

Выкрикнул Киган, как только увидел Сиару, он не верил своим глазам, а она даже бровью не повела, лишь положила свою руку на плечо брату. Холодная прекрасная статуя, но такая же жестокая, как и ее брат. Зря я ее жалела.

— Почти все… — выдохнул Рим, — не хватает, моей горячо любимой Миры. Как же я по ней скучаю. Ну ничего и ее найдем.

Киллиан сжал кулаки, но больше ничем себя не выдал. А Микус продолжал его дразнить, он хотел бурю и все никак ее не получал.

— Теперь будет в двойне приятней ее найти, ведь теперь у нее еще и ребенок есть, — мерзкая растянутая во весь рот улыбка, придававшая ему, скорее еще большее уродство, чем расположение.

— я не буду рассказывать все свои планы, лишь отвечу на первый вопрос Киллиана, у меня к нему особенная любовь, — он встал с трона и спустившись к нам, таща на невидимой привези за собой Адриана, он шел позади, ровно на два шага от него.

— я смог принести их за Большую Воду, благодаря моему слуге, Фиту, которого ты так благополучно оставил в темнице. Что бы он вам не говорил, он навсегда остался верен мне, — говорил прямо смотря в глаза Киллиану.

— Ты, что все же оставил его в живых?! Издеваешься?! — возмущение Гейла не было предела. — Ну ты и… — договорить ему не дали, его пнул один из разбойников Рима.

— Да, вот такой наивный и влюбленный балбес, наш второй принц. Оставить в живых метаморфа, что может телепортировать в любое почти место и кого угодно. Хотя я тебя понимаю, я сам люблю до безумия, свою сестренку, — и нежно взглянул на Сиару, что осталась стоять у трона, как настоящее глиняное изваяние. Казалось, из нее выкачали все эмоции.

— А теперь, пожалуй, начнем! — довольно хлопнул в ладоши, этот безумный со шрамами, обращаясь ко всем остальным в зале.

И только теперь, когда я осмотрела украшение зала и наряды, что были по цвету, исключительно королевского, я поняла, что происходит — будет коронация, а потом Большой Суд, что вершит каждый король, зайдя на престол. Но, конечно, он обычно проходит, не так, как мы сейчас престали пред всеми. И суд решает не казни, а реформы и политическое направление, чего ждут от короля и чего желает сам зашедший на престол наследник.

А это…а это просто непросто — обычная прилюдная казнь. Не думала, что и я в этом списке. Или тут походу дела оглашать судьбу будут. Начинала бояться все сильнее, за себя, за других, что пот покатился по виску и испариной покрылся лоб. Если Аллан, что-то придумал, то ему лучше делать это сейчас.

Сиара взяла посох, на котором был камень виде дерева и меч бывшего короля Лиственного Леса. Она торжественно понесла его к Риму, что стоял прямо передо мной.

Видимо с приходом этого безумного, правила уже никакие не соблюдали — «коронуюсь как хочу» называется. Она вручила предметы ему. И как только руки Микуса стали заняты, она резко сорвала с него кулон с камнем. И с ненавистью в глазах, смотря прямо на своего брата, сжала его, да так сильно, что камень треснул. Он не потерял своей силы, но сиять стал тусклее.

Микус не кричал, не пытался забрать его у нее, он вначале дернулся и был крайне удивлен, вручил свою судьбу в ее руки, как будто думал, что она не решиться пойти дальше, а она осмелилась и шагнула. Вот тогда он озверел.

— Что ты делаешь! — хотел уже кинуться на сестру.

Как Адриан, встал между ними и оттолкнул Микуса, довольно далеко.

В этот момент мужчины не стал дожидаться, когда их освободят, а взяли все в свои руки, нападали на разбойников и воинов что охраняли и подчинялись теперь новому «недокоролю». Началась потасовка, кто из женщин кричал, кто дрался. Большинство сразу сделали шифтиг и уже звери сражались друг с другом.

А ко мне сразу же бросился Адриан:

— Анника, поцелуй меня.

Чего?! Это что за прихоти сейчас такие?! В такой-то момент! Нет я тоже за него жутко переживала, но не так, что как пред смертью, умирающий просит последнее желание.

Адриан понял мои метания и удивления — удосужился разъяснить просьбу.

— Я смогу его одолеть, но мне нужна подпитка, сильная и мощная, я истощен. А лишь Филия сможет дать ту силу, что одаривает она избранника, — это он отрывок процитировал из мемуаров «О Филия».

Но если я это сделаю, то сделаю его избранным окончательно, мне придется отказаться от Аллана… на всегда, он будет потерян для меня. Это будет обозначать, что я определилась. Готова ли я, быть с принцем. Хочу ли отказаться от того, кого, по сути, и выбрала. Ради королевства, ее жителей, или ради себя? Нет не готова.

Адриан это сразу же почувствовал и уже спокойней, но с каким-то отчаянием проговорил:

— Милая, я люблю тебя… по-настоящему, так как может любит самое ужасное чудовище, свою единственную, как прекрасный принц свою спасенную принцессу из твоих сказок, — нежная улыбка, воспоминания, он все же прочел одну из тех сказок что я по глупости сказала ему.

Меня это тронуло, и я не удержала улыбки, но получилась она грустной.

— Так как море не может быть без капель, как буря без ветра, как зима без пушистых снежинок.

Он подошел ко мне еще ближе. Казалось сейчас у нас были множество времени нашей вселенной, что оно одновременно замедлилось и, но подгоняет, как бы постукивая тебя по плечу и прося поторопиться. Адриану было сложно выражать свои чувства, он мучительно подбирал слова. Пытался объяснить, как сильно он меня любит, делая нелепые сравнения. А я вспомнила моменты с Алланом, где он всегда так близко, но одновременно далеко. Всегда такой романтичный и надежный, дающий выбор мне — не давит, не настаивает, но и не борется, а тигр, всегда такой властный, давящий своим статусом, годами, силой. Настойчивый и горячий. Ведь поцелую с ним и правда были как разоряющийся огонь, который пылает и ласкает тебя языками пламени, но не обжигает, а защищает. Да он грубый, любит все и вся чтобы было по его, но он всегда боролся за мою любовь, всегда пытался завоевать, пусть как пыхтящий бык, не видящий препятствий, но был со мной. Я уверена позови я его раньше, узнай, он бы пришел, пусть отказываясь верить, что уже влюблен, но пришел бы. Даже с отрицанием внутри.

Я не знаю, что такое настоящая любовь и какая она должна быть. Свободная и нежная, где оба уважают друг друга или страстная и дурманящая, где оба просто сходят с ума и хотят одновременно обладать.

Но сейчас смотря как Адриан пытается, мне сказать, что он просит от меня не просто поцелуй и это не только ради спасения всех королевств, а еще по тому, что он просто …любит… и даже сейчас он все еще борется за меня. Не так ли должен вести себя метаморф который действительно влюблен? Разве он должен дать уйти своей половинке, своей второй душе? Как мне кажется…нет…не должен, он должен идти к ней с такой же силой на встречаю.

Да пусть я еще так ясно не представляла нас вместе, да я никогда не мечтала о нем как о избранном, но я его тоже уже любила. Таким какой он есть, немного жестким, немного грубым и властным, но эти черты делают его им. И я думаю пойти к нему на встречу.

Поймав его взгляд, что стал уже блуждать в поисках очередного сравнения, сделав шаг к нему на встречу… и еще один…и еще. Пока не передумала и не стала меняться опать в своих и так разрывающихся чувствах. Положила ладонь на его такую четко очерченную скулу, чем заставила сосредоточить эти янтарные глаза, что вернули свой привычный цвет, благодаря Сиары и разрыву связи с камнем.