Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями) - Род Серлинг

— Я чувствую озноб — какой-то мистический! Должно быть, изза тумана, он такой, такой зловещий. Туман вызывает озноб, правда?

— Да, — согласился он. — Позвольте мне задать вам один вопрос, мисс Стейнли. Мы встречались раньше, не так ли?

— О, нет. Мы не смогли встретиться, пока не поднялись на борт.

— Тогда вы меня забудете, но мне казалось, что я хорошо вас помню. Как и всех остальных, — добавил он.

— Остальных?

— Да. Всех, сидящих внизу. Я вижу их снова и снова. — Лансер запустил пальцы в волосы, сильно сжал голову. — Поскольку я снова с ними проживаю одни и те же события, как и раньше.

— Я знаю это чувство, — с сочувствием сказала она. — Оно появляется у меня время от времени, но ненадолго. Сейчас вы это не испытываете?

— Нет, сейчас нет, — голос Лансера звенел. — Это совсем другое. Это… — Он помолчал, не находя слов, и тут туман поднялся. — Это, как брешь в тумане, моменты, когда вы видите ясно только затем, чтобы он снова вас окутал. Вы ведь понимаете, правда?

— Думаю, да. Расскажите мне все, что вы помните с самого начала, когда вы оказались на этом корабле.

— Эта часть непонятна. Я не могу вспомнить, когда и как я сюда попал. Я словно проснулся и оказался на палубе, стоя у борта. Дверь открылась, вышел стюард, и я пошел в салон.

— Да, мы видели, как вы сели за стол.

— Но я имею в виду — каждый вечер. Это происходит снова, снова и снова. Всегда одинаково, и я удивляюсь, гадая, кто я такой.

— По крайней мере, вы знаете, как вас зовут. Вы — Курт Лансер, бывший профессор из Франкфурта в Германии, где вы преподавали английский.

— Это не совсем так. Тогда я был всего лишь Куртом Лансером. Школьным учителем, преподававшим английский наряду с другими предметами. Понимаете, я родился во Франкфурте и там же получил образование. В школе я хорошо учился, поэтому я стал преподавателем.

— Но вы упоминали об обмене профессорами…

— Эта мысль принадлежала мистеру Поттеру, а я просто не стал спорить с ним. В каком-то смысле меня обменяли. Из Франкфурта я был послан в Гамбург, где учил английскому офицеров германского флота. Когда разразилась война, я стал…

Он замолчал, закрыл глаза, и его лицо помрачнело. Барбара сказала мягко, но откровенно:

— Не пытайтесь вспомнить все прямо сейчас. Возможно, если бы вы чуть-чуть поспали…

— Сон мне не поможет. — Голос Лансера был напряженным, и его словам вторило эхо из леденящего тумана. — Я чувствую себя, как в кошмаре. Я знаю, что там ждет несчастье. — Он простер руку в тонкий туман. — Несчастье и смерть. За нами крадутся. Там есть подводная лодка. Я знаю это — я знаю это!

Произнеся эти слова, он почувствовал руку Барбары, покоящуюся на его руке- единственное человеческое прикосновение с начала этого странного, но очень знакомого эпизода. Потом этого прикосновения, как и голоса девушки, не стало. Лансер повернулся и увидел старшего помощника капитана.

— Капитан вами доволен, — сказал офицер. — Он хотел бы видеть вас у себя в каюте. Для очень короткого разговора.

Лансер пошел за ним без возражений, опять точно зная, что произойдет. Когда они дошли до каюты капитана, тот ожидал их у себя.

Он жестом пригласил Лансера сесть на стул, а офицера оставил стоять.

— Это мистер Дэнбьюри, мой помощник, — представил его капитан. — Не могли бы вы ответить на мои вопросы?

— Спрашивайте, что вам угодно, капитан.

— Прежде всего я попрошу вас показать мне ваш паспорт.

Лансер сунул руку во внутренний карман и поискал то, чего там не было, как он и думал. Затем, словно отрепетировав, он ответил: — Боюсь, что не прихватил свой бумажник. Он, должно быть, в моей каюте.

— Мы проверим это позднее, — решил капитан. — А тем временем, нет ли чего такого, что вы желаете сообщить нам?

— Я не многое могу рассказать, — признался Лансер, — так как не много помню. Я не могу вспомнить, как попал на этот корабль. Помню только несвязные странные вещи, словно они много раз происходили раньше.

— За столом, господин Лансер, вы выказали хорошее практическое знание германских подлодок. Это не тревожит вашу память?

— Хотелось бы, — искренне ответил он, — но нет. Я, должно быть, говорил о событиях, о которых где-то слышал.

— Только что на палубе, — вставил Дэнбьюри, — я слышал, как вы сказали, что за нами крадутся, что в тумане скрывается подлодка.

— Я говорил это? — изумление Лансера было неподдельным. — Да, я мог сказать такое. В конце концов, в этих водах вероятней всего есть подлодки.

— Мы говорили о них за ужином, — сообщил капитан помощнику- Это могло встревожить мистера Лансера, как это обеспокоило других пассажиров. Возможно, нам лучше отложить наш разговор, господин Лансер. Вам необходимо поспать. Мистер Дэнбьюри проводит вас до каюты. Спокойной ночи, сэр.

На этот раз он не спорил о необходимости сна. Он последовал за Дэнбьюри, и когда они дошли до каюты, начал рыться в своем багаже, бормоча что-то о своем паспорте. Он каким-то образом опять узнал, что его не окажется и не может быть там. Он случайно достал фуражку и бросил ее на скамью, где она была поднята и осмотрена Дэнбьюри.

— О, да это же фуражка немецкого морского офицера! — воскликнул тот. Он вертел ее в руках, рассматривая эмблему. — Фуражка командира подлодки. Где, как вам удалось взять это?

— Взять это, — медленно произнес Лансер. — Думаю, так я и поступил. Должно быть, захватил ее случайно.

— Вы имеете в виду, вроде военного сувенира?

— О, да. Просто иным возможным путем она попасть ко мне не могла.

Помощнику и в голову не пришло, что Лансер подавлял свои собственные сомнения, желая отбросить какую-то абсолютную, безжалостную правду, которая сжимала его невидимыми щупальцами, более сильными, чем хватка тумана. Но Дэнбьюри начал теперь испытывать неподдельную жалость к Лансеру. Он принял его за человека, прошедшего через какое-то ужасное испытание, ведь он повидал много таких случаев среди переживших торпедную атаку.

Он знал, что даже малейший намек на какую-то новую опасность мог взбудоражить их умы.

— Я взгляну на ваш паспорт завтра, господин Лансер, — сказал помощник капитана. — Просто так заведено, поскольку ваше имя не зарегистрировано. А что до этого — (он бросил фуражку на койку) — будем надеяться, что мы соберем немало таких сувениров, плавающих где-нибудь в океане.

Дэнбьюри с поклоном удалился, и, когда за ним закрылась дверь, Курт поднял немецкую фуражку. Он отвернул внутреннюю тесьму и увидел слова, четко написанные чернилами.

«Курт Лансер — Капитан-лейтенант.