Полина - Александр Сиваков

Салон был оформен в светло-коричневых тонах. В голубоватом освещении стены, сиденья и даже пол казались обтянутыми человеческой кожей. Это вызывало неприятные ощущения.

Переходный шлюз я преодолела автоматически, думая о чём-то своём, и опомнилась только тогда, когда пол под ногами слегка вздрогнул: "Шаттл" отчалил от звездолёта и отправился обратно к Земле, на космопорт.

Неужели всё-таки мне удалось убежать?

Создавая интерьеры пассажирских звездолётов, инженеры и дизайнеры преследуют одну цель: пассажиры не должны чувствовать себя болтающимися в крохотной жестяной коробчонке посреди бескрайних космических просторов.

Внутри любого космического корабля, имеющего дело с пассажирскими перевозками, всё сделано прочно и основательно. Стены – из толстого листового металла, полы – с прочным бетонным основанием, вся мебель – из плотной цельной древесины.

Только сколько же всё это должно весить?

Однажды я задала этот вопрос папе, и тот долго смеялся. А потом ответил, что, если бы материалы были натуральными, то человечество вряд ли смогло бы освоить космос, а строительство средних размеров звездолёта едва ли смогла потянуть даже самая экономически развитая планета.

– Значит всё это подделка? – Огорчилась я.

– Бывают такие подделки, которые гораздо крепче и качественней оригиналов. – Папа подошёл к столу, погладил ладонью толстую крышку с выразительными годовыми кольцами. – Этому столику без малого три десятка лет. Если бы он в самом деле был из настоящей сосны, то давным-давно покрылся бы трещинами, пятнами от пролитых напитков, а края и углы не были бы такими ровными.

Помню, тогда, в детстве, меня это почему-то здорово огорчило.

Сейчас, вспоминая, какие проблемы занимали меня ещё пару лет назад, мне самой становилось смешно.

Войдя в каюту, я с изменившимся лицом поспешила обратно; решила, что случайно забрела в какое-нибудь подсобное помещение. Внимательно посмотрела на дверь, сверила номер на билете с цифрой на табличке, и зашла обратно. Оказалось, что именно тут я должна буду провести пять дней пути.

Само собой, я понимала, что второй класс – это не "президентский люкс" и далеко не "люкс" (обычно именно так я летала с папой) – но то, что всё здесь будет запущено настолько сильно – я даже не представляла.

В подобных условиях мне довелось очутиться впервые.

На столе в центре каюте обнаружился букет цветов. Я подошла к ним и понюхала. Пахнут. Живые. И то ладно. Но стоят они, судя по нескольким опавшим на крышку стола лепесткам, довольно давно. Тоже мне – сервис…

Это – единственная достопримечательность номера. В остальном – обстановка более чем спартанская. Четыре кровати, около каждой – тумбочка; два стола; один компьютерный терминал. В разных углах – двери: одна – в душ, другая – в туалет. Журнальный столик. Стул. Кресло.

И всё.

Жуть!

Хорошо ещё, что соседей по каюте нет, помещение одноместное; иначе было бы совсем худо.

Я сразу же сняла надоевшие до зубовного скрежета солнечные очки, затем умылась и переоделась в привычную домашнюю одежду. Приведя себя в порядок, улеглась на кровать и долго разглядывала потолок над головой. Нужно решать, что делать в пути, иначе со скуки помереть можно.

Я оглянулась на полупрозрачный экран компьютерного терминала. Компьютер – привычное средство скрасить космическое одиночество – бич всех, путешествующих в космосе. Сейчас даже самые-самые древние корабли снабжены компами. Без них в полёте – никак.

Я знала, чем заполнены многочисленные терабайты жёсткого диска. Громадная коллекция игр всяких направлений, много музыки всех стилей – от классики до авангарда, большая фильмотека, причём все фильмы допотопные, пятисотлетней давности. Говорят, их сейчас смотрят все. Полине они не очень нравились. Она любила смотреть новые, трёхмерные, со всякими виртуальными эффектами и наворотами. Таких тут не найдёшь, это как пить дать, не стоит даже и пытаться.

Но хоть что-то пять дней подряд нужно делать?

Я щёлкнула тумблером включения компьютера, экранная заставка взорвалась разноцветными огнями. Первобытная логика, что ли, чем ярче, тем лучше? Закинув руки за голову, я навзничь упала на ближайшую к монитору кровать, матрац мягко отпружинил.

– Первый канал! – Потребовала она. Взглянула на экран и тут же поправилась. – Второй! – Не прошло и минуты, бросила. – Третий!

Всего каналов в корабельной сети оказалось восемь. По одному – образовательному – шла передача про освоение какой-то замороженной планеты в дальней части освоенной вселенной. Второй сообщал зрителям про особенности жизни земных глубоководных рыб. ("Вот этого только не надо, зала ожидания вполне достаточно!")

Остальные каналы транслировали фильмы, большей частью фантастику. Они были, конечно, самые новые, но, Боже, какие же глупые! Бесшабашные космические волки с щетинистыми подбородками, их подруги – сногсшибательные красотки, злодеи, принципиально не снимающие скафандры даже во время сна… Все они стреляли друг в друга, бродили по своим киношным павильонам, стены которых были разукрашены зловещими инопланетными пейзажами, сидели в окружении камер, рамп и операторов, склонившись над космическими картами, затыкали своими телами простреленные бока фанерных космических катеров …

Я откровенно не понимала более чем невзыскательный вкус людей, которым нравилось ЭТО. Один дурак написал, полсотни – сделали зрелище, а десятки тысяч сидят и тупо смотрят. Было бы, главное, что смотреть! Некоторые старые фильмы голливудского производства, запрещённые к широкому показу, полагала я, и то намного лучше нынешних, которые рекламируются по всей Сети и одобряются многочисленными критиками.

Новостей по внутрикорабельным каналам не передавали, поэтому я, ничтоже сумняшеся, выключила компьютер.

Скучно.

Я запустила персональник, поставила случайное воспроизведение музыкальных файлов. Завертелось колёсико индикатора загрузки, разбрызгивая в стороны искры. Производители операционной системы считали, что это красиво. У меня ненужная, нефункциональная и бесполезная красота вызвала чувство отторжения. Не всегда – в данном конкретном случае.

Я нахлобучила на голову обруч наушников, закинув руки за голову упала на постель. Послышались тяжёлые аккорды мелодии.

Часы пробили полночь,

настало время сна,

Лишь только сказочник не спит

В преддверье Рождества

Откроет пыльный фолиант

Дрожащая рука

Осветит тусклый свет свечи

Морщины старика…

"Лунные дети". Я поморщилась. Что за извращение – рок-опера – сказка. Впервые я услышала её года три назад, потом ночью несколько раз просыпалась, снились какие-то кошмары. А лейтмотив припева "…Приснятся, наверно, вам странные сны / В ночь полнолуния, Лунные дети…" вообще привязался на несколько дней.