Административные рынки СССР и России - Симон Кордонский

Сочетание норм административного режима, КЗОТа и механизма подбора и расстановки кадров задавало параметры управления, понимаемого и реализуемого как доведение социальной структуры до идеального состояния с минимальной степенью социальной неоднородности и с максимумом социальной справедливости.

Другое следствие социально-учетной структуры имеет огромное экономическое значение. Речь идет о покупательной способности денег, существенно зависящей от социального статуса их обладателя. В силу ранжированности территорий, отраслей и должностей и соответствующего распределения благ покупательная способность денег возрастала с ростом служебного положения, с передвижением из поселений низкого ранга в поселения высших рангов и с переходом с предприятий и организаций низкопрестижных отраслей в высокопрестижные. Занятость в отрасли, имеющей высокий статус и связанные с ним специализированные ОРСы, системы общественного питания и другие льготы, давала возможность приобретения благ по более низкой цене. Высокое должностное положение позволяло благодаря специализированному снабжению и обслуживанию иметь гораздо более высокие реальные доходы, чем у людей с низким должностным положением и такими же номинальными доходами.

В результате социально-структурной дифференциации в покупательной способности денег возникали их потоки, направленные вверх по иерархии должностей (коррупция и злоупотребление служебным положением), с территорий низких рангов на территории высоких рангов (поездки за покупками в региональные столицы), от предприятия к предприятию (торговля дефицитом: топливом, запасными частями, спиртом и многим другим).

Потоки денег усиливали социальное неравенство и нарушали гармонию установленной социальной однородности. Кроме того, перетек денег снижал управляемость социальной структуры в целом, так как противодействовал одному из основных методов управления - материальному стимулированию. Это вынуждало государство направлять значительные усилия на борьбу с коррупцией, несунами, поездками за покупками и другими обыденными явлениями общественной жизни реального социализма.

Как уже говорилось, построение социальной структуры было завершено в 40-е годы. Именно с того времени и до 1991 года почти без изменений действовали административный режим, КЗоТ и механизм подбора и расстановки кадров. И все это время развивались и совершенствовались общественные отношения, сглаживающие действия механизмов социально-структурного регулирования или противодействующие им - должностная коррупция и взаимообменные отношения, теневая экономика и стереотипы получения, обмена, торговли жильем, институты обхода норм и правил прописки, нарушения квот механизма подбора и расстановки кадров.

Если рассматривать ситуацию в целом, то можно сказать, что в рамках социальной структуры сформировались особые системы отношений, которые искажали распределительные механизмы и вводили способы перераспределения, такие, как коррупция, взаимообменные отношения, способы нарушения административного режима и квот механизма отбора и расстановки кадров. Можно предположить, что если в социальной структуре существовала какая-то норма, квота, запрет или ограничение, то существовали и более-менее стереотипизированные способы их нарушения. Теневая экономика и теневые механизмы распределения были столь же необходимыми элементами социальной структуры, сколь и социальные группы и институализированные государством механизмы распределения. Более того, социальная динамика в первую очередь проявлялась как противодействие государственной распределительной политике. Государственное распределение и теневое перераспределение были неразрывны до тех пор, пока государство узурпировало функцию распределения.

Активность населения страны все эти годы характеризовалась борьбой с нормами административного режима, квотами механизма подбора и расстановки кадров и другими элементами управления. Ранжированность потребления, как и нарушение ранжирования коррупцией, во взаимообменных отношениях, в прямом хищении способствовали формированию негативизма по отношению к нормам и ценностям социальной структуры. В области потребления сформировался всеобщий и перманентный дефицит - как следствие исходной ранжированности в потреблении благ и услуг. Дефицитарность социальных отношений и сопровождающий ее негативизм время от времени интерпретировались - в трудах рефлектирующий идеологов социализма - как необходимость введения новых социально-учетных групп и формирования более жестких методов контроля за распределением в территориальном, отраслевом и должностном аспектах.

Распад СССР, демократизация и экономическая реформа означали ревизию принципов построения и функционирования социальной структуры. Однако отказ от принципов построения не означает прекращение существования социальной структуры. За десятилетия функционирования она стала автономной реальностью: социалистические социально-учетные группы (рабочие, крестьяне и служащие) после распада социалистического государство ожили и теперь- в середине 90 годов - действительно существуют и в полной мере определяют и политическое, и экономическое развитие, и даже способы восприятия реальности и ее осознания. Свидетельством этого стало забастовочное движение обладающих социалистическим менталитетом рабочих, противодействие "крестьян" введению частной собственности на землю и ретроградные политические движения совслужащих (врачей, учителей, врачей и т.д.), направленные на восстановление своего прежнего социально-учетного положения и прилагающегося к нему объема социальных гарантий.

Прямые и жесткие воздействия на социальную структуру вызывают только консолидацию ее элементов, сплоченных в единое и противоречивое целое отношениями распределения и дефицита. Изменения социальной структуры, которые произойдут в ходе рыночных реформ, приведут - через годы или десятилетия - к формированию локальных общностей с различными социальными структурами, основанными на этнических, географических, экономических и других особенностях.

Резкие изменения социальной структуры провоцируют "взрывные" процессы и потерю той минимальной степени управляемости, которая поддерживалась совокупным действием административного режима, норм КЗОТа и механизмом подбора и расстановки кадров. В этой связи интересен вопрос о социальных последствиях отмены административного режима, норм КЗОТа и отказа от механизма подбора и расстановки кадров. Ограничения, накладываемые пропиской и существующим порядком распределения жилья представляют практически единственный способ регуляции миграции населения. В то же время в обществе сложились институты, позволяющие обойти запреты административного режима, - торговля жильем, фиктивные браки, прямой подкуп чиновников, и т.п. Аферы, связанные с пропиской и получением жилья, общеизвестны и свидетельствуют о достаточно низкой эффективности запретов. Более того, нормы административного режима, вернее, сложившиеся способы их нарушения, усиливают социальную дифференциацию и благоприятствуют социально-учетным группам, имеющим высокий статус.

Отмена ограничений на прописку и изменение норм распределения жилья на первых порах вызывают усиленное миграционное давление на существующие административные и экономические центры вследствие их высокого социально-учетного статуса и соответствующих рангов в иерархии распределения. Однако приток населения вызывает падение жизненного уровня в центрах. Кроме того, возможность проживания в административных и экономических центрах лимитируется количеством рабочих мест. Экономическая реформа, как представляется, существенно снизит потребность в живом труде. При этом часть населения, которая будет мигрировать при смягчении или отмене административного режима, прописки и правил распределения жилья оказывается под угрозой люмпенизации и криминализации. Это неизбежно, и проблема заключается в ограничении масштабов социальных аномалий. В целом отмена административного режима вызовет периодические миграции населения, которые будут затухать в течение жизни одного поколения, и конечно, изменение системы расселения.

Изменение норм КЗОТа, как и изменение административного режима, на первых порах вызывает отток рабочей силы и увеличение текучести кадров. Социальные гарантии и блага, заложенные в КЗОТе, в значительной степени потеряли свою ценность, в особенности для молодежи. Это относится к ценности непрерывного трудового стажа, к пенсионному обеспечению и различного рода компенсациям за режим и характер труда. Отмена или модификация норм КЗОТа в какой-то степени легализует сложившееся положение. Естественно, изменение трудового права вызовет изменение структуры занятости.