Дорогами Пророчества - Юлия Морозова

– Сиятельная госпожа, позвольте вымолить у вас прощение, – отвлек от девушки опасное внимание наемник.

– За что на сей раз? – Вновь кокетливо тряхнула рыжими локонами и стрельнула глазками баронесса.

– За наш непотребный облик, недостойный предстать перед вашими прекрасными очами. Нам довелось выдержать битву с мерзким астахой, наносившим значительный урон владениям Лешеро, а после мы без отдыха и сна спешили доставить радостную весть барону. Знаю, это жалкое оправдание, но… – Верьян сокрушенно покачал головой и замолчал.

Вот артист! Куда мне до него.

– Какие глупости! – всплеснула руками госпожа Ольхеза. – Сейчас же распоряжусь приготовить комнаты, чтобы вы могли отдохнуть и дождаться моего ненаглядного супруга. Не сомневайтесь, наша признательность будет более чем щедра…

Тут по замку разнесся обиженный детский рев, от ударной мощности которого задребезжали стекла. Баронесса в волнении прижала руки к тому месту, где у других женщин предполагается грудь хоть какой-нибудь степени выпуклости.

– Мое сокровище, мой маленький Ромуальдик проснулся! – Женщина уже успела достигнуть распахнутых дверей приемной, когда вспомнила про так некстати свалившихся на голову гостей: – Господа, вынуждена вас покинуть. Буду рада, если вы все присоединитесь к нам за ужином.

На слове «все» баронесса заметно запнулась, удостоив Эону мимолетным неприязненным взглядом.

– Почтем за честь, Ваше сиятельство. – Поклонился Верьян, принимая любезное приглашение.

Детский крик прозвучал вновь. С намеком так, предупреждающе…

– Дибон, позаботься о гостях!

Дворецкий в угоду хозяйке попытался скривить любезную улыбку. Однако баронессе было не до героических поступков челяди: перекрикивая детский возмущенный ор словами «Мамочка уже бежит, мой цветочек!», хозяйка замка вылетела из комнаты, оставив нас наедине с разобиженным слугой (стражник незаметно исчез еще раньше, чем госпожа Ольхеза).

– Комнаты скоро будут готовы, – с кислой миной проронил Дибон. – Ждите.

Двустворчатые двери плотно закрылись за дворецким. Я устало шлепнулась на пол, примерно представляя, какой промежуток времени характеризуется здесь словом с емким, но весьма размытым понятием «скоро». Ко мне тут же подсела на редкость молчаливая Эона. Повременив пару минут, к нам присоединился и наемник. Никто не рисковал дышать полной грудью. Ведь кое о чем мы все-таки забыли. А именно: всучить проклятущую астахову голову хозяевам.

Воняла она просто зверски.

Опровергая пессимистичные прогнозы дворецкого, барон Лешеро в сопровождении небольшого конного отряда нарисовался ближе к вечеру. С прибытием Его сиятельства утопающий в проворно сгущающихся сумерках двор сразу оживился, наполнился голодным ржанием лошадей и забористой руганью их хозяев.

Двое дюжих слуг со всем возможным почтением и осторожностью помогли спешиться первым вовсе не барону, а некой личности, чья сухонькая фигура была укутана в темно-бордовый плащ с головы до ног. Отмахнувшись от провожатых, человек, тяжело опираясь на двухметровый посох, поковылял к распахнутым настежь дверям.

Кожа в области солнечного сплетения потеплела, словно к животу приложили булькающую горячей водой грелку. Я глубоко вздохнула и очень медленно выдохнула, заставляя Силу, непроизвольно сконцентрированную мной в точке сосредоточения, растечься по телу и затаиться. Сердце пропустило удар, потом еще один, тревожно екнуло, но вскоре успокоилось.

«Да, давненько тебе маги не встречались». К хорошему быстро привыкаешь. А вот отвыкнуть куда труднее…

После ухода мага столпотворение продолжалось недолго – накрапывающий по-осеннему холодный дождь, грозящий ночью перейти в ливень, поторопил прибывших и кинувшихся им навстречу слуг поскорее закончить насущные дела да укрыться в замке. Последнюю лошадь увели под навес, двор вновь опустел, а я вернулась к процедуре превращения чистых волос в грязно-маскировочные.

До ужина оставалось чуть больше часа, и надо было успеть привести себя в порядок – прибывшего мага не годилось встречать абы как.

ГЛАВА 17

Дождь усилился, рисуя на полотне наступившего вечера темную, серо-коричневую акварель ранней осени. Стремительные мазки умелой кисти. Смешение красок в тусклой хмари дождливого вечера.

Хмарь…

Магические часы на главной башне пробили семь раз. Вздрогнув, я отвернулась от тоскливого пейзажа в раме окна, чтобы оказаться лицом к чуть менее безрадостной картине тесной каморки, куда еле втиснули комод да две узкие кровати. На одной из них лицом к стене лежала обиженная на меня Эона.

Тихонько, на цыпочках, я подкралась к постели и заглянула девушке через плечо. Уснула, бедняга…

Такой большой замок, а нас опять поселили вместе! Якобы как брата и сестру, – по мне, так просто не нашлось более удаленной комнаты от покоев баронессы. Все эти Дибоновы «западное крыло на реставрации», «Ее сиятельство проявила беспокойство о чести младой девы» – лишь жалкие отговорки.

«Грех привередничать!» Да какие капризы? Мне не нужны шикарные апартаменты: лишь бы умыться, поесть да выспаться по-человечески.

Да еще бы истерики на сон грядущий не устраивали…

Сдернутое со второй кровати покрывало укрыло подругу до подбородка. Она что-то невнятно пробурчала и зарылась глубже под плед. Стараясь не дышать, я потихоньку вышла в коридор, показавшийся после натопленной комнаты зловещим, холодным, точно склеп, и плотно прикрыла за собой даже не скрипнувшую дверь.

Мрачноватая Малая обеденная зала встретила меня, вдоволь поплутавшую в замковых коридорах, приглушенными мужскими голосами, аппетитными запахами и мелодичным бренчанием посуды. Стены комнаты, завешанные почти до вульгарности картинами в тяжелых золоченых рамах, накрыла вуаль полумрака. Неяркий свет магических светляков, трепыхавшихся вместо свечей в четырех канделябрах на высоких бронзовых подставках, располагал к непринужденной беседе. Убрав лишние стулья и приборы, длинный овальный стол на двенадцать персон сервирован на восемь человек, шестеро из которых уже заняли свои места.

На противоположных концах укрытого нежно-кремовой скатертью стола расположились барон и баронесса. Хозяйка поместья, наряженная в платье из желтой тафты, рубины и рыжий парик, млела от обаятельной Верьяновой улыбки: отмытый от дорожной грязи, прифрантившийся охотник за головами неплохо устроился у правой ручки Ее сиятельства.

Вот шельмец! Мало того что заполучил комнату в разы больше и лучше нашего с Эоной чулана, так еще успел проинспектировать гардероб барона (не без помощи его дорогой женушки, надо полагать).