За того парня… - Валентин Егоров

Раненых разведчиков эвакуировали дорогой на Марево в Демянск. С перевязанным левым плечом и весь зацелованный капитан Любимов расположился на ротной КП и внимательно слушал ефрейтора Бове. Через полтора часа должен был наступить рассвет и эсэсовский полк после завтрака в восемь часов утра двинется на Холм, так что у роты оставалось еще время на то, чтобы проверить свои огневые позиции и подготовиться к бою. Но сейчас, когда большинство бойцов роты уже спали, только минеры лейтенанта Шашлина занимались работой, укладывали фугасы перед мостом и минировали сам мост. Сам лейтенант находился на КП и о чем-то беседовал с сержантом Алексеем Молоковым.

Жора Бове рассказал о том, что бойцы первого отделения третьего взвода были тщательно обысканы, прежде чем их всех опустили в общую могилу. Ничего не было обнаружено, кроме этого устройства. С этими словами Жора достал из кармана рацию уоки-токи и передал ее Любимову. Далее Жора упомянул еще об одной странности этого отделения. Оказывается, что эти бойцы до войны служили под Брестом, в каком-то радиотехническом батальоне, но в первый же день войны были арестованы НКВД и пошли под трибунал. До войны Семен, командир отделения, был чуть ли не заместителем командира этого батальона, но трибунал дал ему двадцать лет лагерей, разжаловал его в рядовые и направил для отбывания наказания в штрафную роту Северо-Западного фронта. Там они встретились с Добродеевым, за спиной которого все эти парни оказались, как за каменной стеной. Они жили и занимались только своими делами.

На КП заглянула Дарья и, никого не стесняясь, подошла к своему Артурчику, сначала поцеловала, а затем доложила, что машины с ранеными дошли до Марево, там разгрузились и уже вернулись в расположение роты. Ее, по всей очевидности, страшно хотелось поинтересоваться, что это был за бой такой, одни ножевые порезы и ни одного огнестрельного ранения, но она постеснялась и не стала своими вопросами мучить Артура, а снова отправилась к себе в медсанчасть. Эта девчонка капитану Артуру Любимову была очень дорога, но иногда ему хотелось поинтересоваться и детально расспросить Дарью, почему она тогда появилась на КПП штрафной роты, что ее туда привело?!

Из-за горизонта появилось солнце, начинался новый день войны, тридцатое июля 1942 года.

Глава 9

Впереди моторизованного третьего полка СС 3-й танковой дивизии СС "Мертвая голова" двигалась мотоциклетная разведывательная рота на мотоциклах "Цундап Кс750". От главных сил полка рота оторвалась вперед до полутора километров и, не сохраняя строгого строя, ее мотоциклисты рассыпались веером и следовали впереди батальонных колонн, проверяя каждый укромный уголок или каждую подозрительную низину. Но присмотревшись внимательно к действиям немецких мотоциклистов можно было заметить, что за время войны и они несколько распустились и не так тщательно выполняют свои обязанности разведчиков. По крайней мере, шесть с половиной километров от Чекуново до поворота на Холм эта мотоциклетная рота прошла, как и полагается за двадцать минут, но на всем протяжении пути ни разу не сошла с мощеного полотна дороги Старая Русса — Холм.

Поэтому и не заметила засады, устроенной вторым взводом лейтенанта Худякова в том месте, где находился съезд с шоссе на Холм. Оказавшись на городской улице Карла Маркса мотоциклисты разведчики мгновенно рассыпались по городским переулкам и закоулкам в поисках оборонительных позиций защитников города. Только в двух местах эти защитники Холма немецкую разведку обстреляли из винтовок и пулеметов, причем, этот огонь носил не прицельный и, можно было бы сказать, несколько хаотичный характер.

А в этот момент Бюссинги, кузова которых были набиты эсэсовской пехотой, начали разворачиваться и тяжело спускаться с полотна шоссе на улицу Карла Маркса районного городка Холм. Большинство эсэсовцев в открытых кузовах грузовик сидели на лавках и дремали, только некоторые стояли на ногах у кабин грузовиках и рассматривали первые городские дома. Никто из явно не ожидал слитного залпа четырех орудий, который лег перед первым грузовиком и в секунду его превратил в ярко пылающий костер. Эсэсовцы, спасая свои жизни, прыгали через борт горящего Бюссинга, пытались подняться на ноги, но почему-то тут же валились с ног на землю. Только, когда в дорожной пыли рядом с человеческими телами начали появляться расплывающиеся темные пятна крови, до других эсэсовцах начало доходить понимание того, что их товарищей, попрыгавших на землю из первого грузовика, кто-то расстреливает.

Но в этот момент в центре образовавшейся мешанины из грузовиков к небу взлетели еще четыре султана разрывов снарядов 76 миллиметровых орудий, с двух Бюссингов на землю посыпались еще два отделения эсэсовцев, и снова многие из них остались лежать на дороге. Тут уже послышалась команда самого командира немецкого батальона, который потребовал от командиров рот и взводов, чтобы их солдаты покинули бы кузова грузовиков, определили бы местонахождение противника и локализовали бы или нейтрализовали бы его огонь. Противник же ни на секунду не прекращал артиллерийского огня, горели все новые и новые грузовики, доставившие батальон эсэсовской пехоты на окраину города Холма.

В тот момент, когда одна из рот этого немецкого батальона попыталась укрыться в домах по одной из сторон городской улицы, то поднявшихся на ноги эсэсовцев встретил плотный пулеметно-винтовочный огонь второго взвода штрафной роты. В течение пятнадцати минут боя шесть пулеметов и более ста автоматических винтовок серьезно проредили ряды эсэсовцев. На земле осталось примерно половина приписного состава моторизованной роты.

Рота эсэсовцев вынуждена была залечь и начать окапываться, создавая укрытия, для дальнейшего ведения боя. А две другие роты спешенного батальона СС попытались найти укрытие в домах на противоположной стороже улицу. Но тут заработала батарея батальонных 82-х миллиметровых минометов. Мины из шести минометов падали и рвались прямо среди эсэсовцев, выводя из строя все новых и новых жертв. Они рвались на огородах и палисадах, находя жертвы в самых неожиданных местах и, казалось бы, в безопасных укрытиях.

Услышав позади себя артиллерийские залпы и организованный пулеметно-винтовочный огонь, мотоциклисты немецкой разведроты сбились в большую кучу вокруг своего командира, как тут попали под прицельный, кинжально-перекрестный огонь скрытых в засаде бронеавтомобилей БА-11. Причем огонь был настолько плотным, что моторизованная рота сразу же потеряла много мотоциклов, бензобаки которых взрывались от прямых попадания крупнокалиберных пуль, и гренадеров стрелков эсэсовцев. Естественно, попав под такой огонь крупнокалиберных пулеметов противника, эсэсовцы попытались вернуться к своему полку и в его составе приняться участие в бою. Но, когда лавина мотоциклов развернулась и, набирая скорость, ринулась в обратном направлении по улице Карла Маркса, то совершенно неожиданно навстречу немецким мотоциклистам выдвинулись еще три бронеавтомобиля БА-11 и снова тут же заговорили их крупнокалиберные пулеметы и 50-ти миллиметровые автоматические пушки. В минуту перед этими бронеавтомобилями образовалась детская куча-мала из мотоциклов и погибших гренадеров стрелков и водителей мотоциклов.

В течение нескольких минут боя с бронеавтомобилями мотоциклетная разведрота противника практически прекратила свое существование. На улице тут же появились разведчики, которые достреливали раненых эсэсовцев, а их мотоциклы растаскивали по сторонам улицы, освобождая улицу для проезда полуторок с 76-ти миллиметровыми орудиями на прицепе. После обстрела немецкой батальонной колонны артбатарея капитана Евлампиева меняла позицию. Но долю секунды из кабины полуторки с орудием на прицепе выскочил капитан Евлампиев, он окрикнул своих разведчиков, и вскоре колонна артбатареи в сопровождении четырех мотоциклистов скрылась за поворотом улицы. Почесав затылок. Ефрейтор Бове связался по рации с сержантом Алексеем Молоковым и рассказал ему о разгроме вражеской разведке и о том, что осталось немало неповрежденных мотоциклов с пулеметами.

Наступила тактическая пауза, немцы окапывались, потихоньку отходили от неожиданности боя и готовились к новым атакам на внезапно объявившегося противника. Командир третьего полка СС вызвал командира батальона и его действия подверг резкой критике. Затем он обратился к представителю Люфтваффе, прикрепленному к его полку, и категорическим тоном потребовал вызвать эскадрилью пикирующих бомбардировщиков "Юнкерсы-87". Эти бомбардировщики должны были бомбами и обстрелом из пушек пулеметов обработать вражеские позиции до моста и после моста через реку Ловать, немецкий полковник категорически запретил им атаковать сам мост.