Стальной шторм. Арктический блицкриг - Илья Садчиков

Смирнов решительно подошел к устройству, склонился над крышкой и глянул на комплексную панель управления, изобилующую датчиками и переключателями. Пробежав пальцами по черным и красным кнопкам, старлей попытался достучаться до боевой начинки.

Операционная система контейнера запросила у лейтенанта пароль. Старлей вздохнул и набрал на клавиатуре двенадцать нулей. Клавиатура перестала функционировать, дисплей погас.

За спиной офицера раздался любопытный голос Лисицына:

– Лейтенант, почему эта штука жрет столько энергии? Они что, радио с ее помощью глушат?

Смирнов распрямился, смахнул с пальцев грязь.

– Зови сюда парня с рацией, дело серьезное.

– Тепляков! – грубо рявкнул Лисицын. – Двигай сюда.

– Иду, иду. Орать-то чего, – раздраженно отозвался сержант.

Получив в свое распоряжение долгожданную трубку, лейтенант соединился с Катковым.

– Полковник, это Смирнов… Благодарить пока не за что. У нас проблема серьезная. Нет, это не связано с десантниками. На пятом этаже высотки мы нашли тактическую атомную мину советского производства. Боевого взвода пока нет… Я не знаю тип изделия…

Смирнов побледнел.

– Полковник, это не розыгрыш. На боевой части устройства нанесены метки Магнитки-20… Повторите еще раз, не слышу!

Старлей заткнул ухо перчаткой и прильнул к передатчику. Выслушав приказ, повернулся к Лисицыну.

– Катков обещал забрать устройство. Ждать придется несколько часов. Мы должны укрепить периметр дома и принять эвакуационный транспорт.

– Будет сделано, – кивнул головой сержант.

Оставшись в одиночестве, Лисицын опустошенно прошептал:

– Сначала мы выкуривали американцев, теперь они будут выкуривать нас. Что ни говори, а история любит парадоксы и повторения.

Ударное крыло Соколова неслось над плоскими вершинами полярных холмов. Обвешанные ракетами истребители прижимались к самой земле, старались слиться с монотонным фоном поверхности. Изувеченная взрывами почва мелькала под их стреловидными крыльями, свинцовое небо Арктики чиркало снежными зарядами по сверкающим поверхностям фонарей.

Перемахнув через 15-ю высотку, «Як» обнаружил противника. На дисплее РЛС вспыхнуло тусклое зеленое пятно. Система идентификации целей незамедлительно опознала контакт как AH-1W – ооновский вертолет огневой поддержки.

Геликоптер вел поисковую работу, его пилоты не знали о приближающейся опасности, не видели и не чувствовали ее. Выпущенный Матвиенко «Сайдвиндер» AIM-9X попал в двигатель ударной машины. Взрыв раскроил верхнюю часть вертолетного корпуса. Вырванный из фюзеляжа винт брызнул металлическими осколками, «Кобра» потеряла управление и, кувыркаясь, врезалась во враждебную землю.

Матвиенко доложил о победе единственным коротким словом:

– Готов.

На боевой частоте послышался голос Северского:

– Вертолет прилетел со стороны океана. Вероятно, машина поднялась с палубы десантного корабля. Короче, Красный-лидер, внимательно смотри по сторонам и сохраняй осторожность. Мои РЛС работают из рук вон плохо, а в воздухе могут быть другие вертолеты противника.

– Где ооновские штурмовики?

– Направление один, два, пять. Расстояние двадцать километров. Штурмуют северный фланг Каткова.

– Спасибо, Белка. Цель обнаружена.

На дисплее радиолокационной станции вспыхнула россыпь мерцающих огней. Ооновские штурмовики кружили над восточной частью города и сбрасывали на танки Каткова смертоносный груз. Самолеты прикрытия, юркие F/A-18E держались выше, на высоте четырех километров. A-12 работали у самой земли. Дымы горящих танков и бронемашин демонстрировали пилотам радиус действия «Мавериков», показывали мощь американских авиационных пушек[56].

– Красный-2, Красный-3, займитесь истребителями прикрытия. Серебряное крыло, на вас штурмовики и дроны.

«Фристайл» Матвиенко вновь покинул формацию и устремился навстречу чужим машинам. Бортовой радар ооновского F-35C – AN/AGP-81 AESA – обнаружил «оторвавшийся» от холмов самолет и выдал пилотам соответствующее предупреждение. Через мгновение бортовая ЭВМ «Молнии» подсветила приближающиеся к перехватчикам ракеты.

Американцы сбросили тепловые ловушки, активировали контейнеры РЭБ. Первая «Молния» бросилась навстречу врагу, тогда как вторая устремилась в северном направлении.

– Нэвилл, на тебе ближняя машина, – рявкнул в микрофон Матвиенко.

– Принято, Красный-2!

«Фристайл» Николая промчался под брюхом первого F-35C и бросился за удирающим противником. Американец сбросил высоту до 500 метров, его машина пробила нижний слой облаков. «Як» уверенно висел на хвосте. Николай пытался догнать противника, попутно выбирая пилоны AIM-9X.

Городские кварталы приближались с угрожающей быстротой. Американец во всю прыть мчался над северо-восточной оконечностью города. «Молнии» отчаянно не хватало скорости, двигатели машины работали в форсированном режиме, но расстояние между истребителями сокращалось.

Николай положил палец на плоскую кнопку гашетки, но его концентрация была нарушена радостным воплем Невилла.

– Первый сбит! Наблюдаю падение цели в районе 8-го оперативного квадрата. Преследую вражеский штурмовик.

Вторая «Молния» завалилась на левый бок, помчалась над крышами домов, хаотично разбрасывая тепловые ловушки.

Николай вновь подсветил цель и выпустил в противника ракету. С пилона «Фристайла» сорвалась серебристая сигара AIM-9X. Обнаружив цель, «Сайдвиндер» рванул вперед, а потом сошел с курса, заинтересовавшись «горячей» американской ловушкой.

Матвиенко выругался, машины разделяла какая-нибудь сотня метров. Перед глазами Николая мелькнули ромбовидные крылья «Молнии», выпирающие из хвоста фюзеляжные балки, эллипсоидный цилиндр GBU-12. Казалось, что до врага можно было дотянуться рукой…

Бортовая пушка вздрогнула, фюзеляж «Фристайла» отозвался тяжелой дрожью. Ярко-желтые гильзы авиационных снарядов промчались под крыльями самолета и рухнули в холодную воздушную бездну.

Корпус «Молнии» воспламенился, двигатель машины перешел в пульсирующий режим, сопла извергли прерывистую огненную струю. Ооновский пилот попытался удержать перехватчик в воздухе, но не сумел справиться с управлением: истребитель перевернулся вниз головой и врезался в верхний этаж блочного дома.

Внизу, под крыльями «Фристайла», раскрылся адский желтовато-красный цветок. Огонь устремился вверх, его высокая температура поддерживалась парами горящего топлива. Над местом падения поднялась черная вуаль дыма.

– Красный-лидер, противник сбит!

– Рад слышать, Красный-2. Никонов поставил перед «Звездой» очередную задачу. С базы только что поднялся транспортный Ми-26. Объект «Ореол» надо взять под опеку и довести «за ручку» до Южного городского района. Экипаж должен принять ценный груз. Детали мне неизвестны, но Никонов считает задачу приоритетной.

– Будет сделано, командир!

– Поддерживай связь с Северским и избегай контакта с вражескими машинами. Над западным побережьем Бернадотта только что прошла формация ооновских истребителей-бомбардировщиков. Держись от них как можно дальше.

Сергей замолчал, а потом добавил:

– Удачи, Николай!

Глухой гул выстрелов растворился в гнетущем рокоте небес. В рамах зазвенели осколки уцелевших стекол, на бетонный пол рухнула стеклянная бутылка. Смирнов оторвался от держателей боеголовки и повернулся к окну.

Многообразие окружающих звуков поглотил рык приближающегося воздушного чудовища. Рокот становился невыносимым. От него болела голова, в душе рождалось липкое чувство страха. Чудовищная машина приближалась, неумолимо мчалась сквозь призрачную снежную пелену.

Наконец мгла разошлась в стороны, ураганом устремилась к небу. 30 метровые винты громадного геликоптера с ревом перемололи ледяной воздух, а потом над крышами разбитых домов мелькнула синеватая туша шестидесятитонного вертолета[57]. На фюзеляже машины отчетливо выделялись красные звезды и темно-серая цифра «67».

Винтокрылый колосс промчался над развороченным домом, оставив позади себя мощнейший вихрь восходящего воздуха. На улицу вырвались разбросанные по коридору бумаги, кусочки строительного крошева и уцелевший в пожаре мусор. Пламя горящих машин утратило первобытную мощь, а потом рвануло к небесам, поднявшись до окон второго этажа.

Удаляющийся вертолет окутался ледяным покрывалом снега и умчался в сторону центральной площади.

Громадная машина произвела впечатление на офицера и удивила засевших в здании солдат. Тепляков отвернулся от окна и медленно закрыл рот. Смирнов поправил на голове каску и тихо крякнул.

Не успели солдаты отойти от шока, как на поясе лейтенанта зажужжала коротковолновая рация. Из ее пластиковых внутренностей донесся суровый озлобленный голос: