Любовь срывает маски - Дебора Мартин

Пока она стояла так, сгорая со стыда за свой бедный наряд, в котором она осмелилась явиться к двум столь блестящим кавалерам, Хэмпден также разглядывал ее, но его глаза при этом ярко блестели. В конце концов он издал тихий удивленно-восторженный свист.

— Ого, Фолкхэм! Если бы только я знал, какое сокровище ты здесь скрываешь, то приехал бы к тебе гораздо раньше.

В этот момент Гаретт с такой силой сжал хрупкий бокал, который он держал в руках, что Мэриан испугалась, что он раздавит его.

— Почему вы раньше не надевали это платье, Мина?

Еще более уязвленная этими словами, она гордо подняла голову и через силу улыбнулась Хэмпдену.

— Я приберегала его для особого случая. Но теперь я вижу, что… не могу надеяться на то, что одета подобающим образом для обеда с двумя такими знатными вельможами. Поэтому, если вы извините меня…

Она резко повернулась и почти выбежала из комнаты, едва сдерживая предательские слезы. А она-то еще надеялась, что выглядит привлекательно в этом платье. Как она могла так быстро забыть, сколь роскошно одеваются знатные вельможи и дамы к обеду! Неужели оттого, что она уже давно играет роль цыганки, она позабыла, как следует одеваться к простому обеду в деревне?

Мэриан еще не добежала до лестницы, когда Гаретт вышел следом за ней. И едва она ступила на первую ступеньку, как он оказался рядом и, схватив ее за руку, остановил ее.

— Боже, Мина, послушай, я не имел в виду…

Она обернулась и взглянула на него.

— Это не имеет значения. Вы можете пообедать вдвоем с лордом Хэмпденом, и я бы…

— Да нет же, ты не поняла! — впервые за все время их знакомства, Гаретт выглядел по-настоящему смущенным. — С твоим платьем все в порядке, за исключением того, что оно… оно…

— Слишком простое? — спросила она язвительно.

Его выразительный взгляд скользнул по нижнему краю ее декольте.

— Нет. Слишком… соблазнительное.

— Что? — не поверила своим ушам Мэриан.

— Я знаю, это именно то, что все дамы носят в Лондоне, — поспешно начал объяснять Гаретт, — и по их стандартам это платье даже не слишком смелое, но… но, черт побери, я не могу допустить, чтобы Хэмпден видел тебя такой… такой очаровательной.

Мэриан испытала огромное облегчение. Словно гора свалилась с плеч, когда она, заглянув ему в лицо, поняла по тому, как настойчиво он избегал ее взгляда, что он говорит правду. Так это все оттого, что Гаретт ревнует? И не к кому-нибудь, а к Хэмпдену! Она не знала, то ли ей радоваться, то ли сердиться.

— Вернись, моя прелесть, — пробормотал он. — Пожалуйста. Я вовсе не хочу, чтобы ты пропустила обед только потому, что я… допустил досадную оплошность.

Два сюрприза за один вечер, подумала она, благословляя Хэмпдена за его приезд. Гаретт ревновал, и мало того, он признал свою ошибку! Что ж, меньшее, что она может сделать, — это показать ему, как высоко она ценит его искренность.

— Хорошо, — кивнула она с королевским достоинством.

Его лицо мгновенно прояснилось, и с небывалой сердечностью и дружеским участием, которого она никогда еще от него прежде не видела, он проводил ее назад в комнату.

Хэмпден ожидал их с выражением явного веселья на лице. После того как Гаретт усадил Мэриан и оба мужчины сели сами за стол, Хэмпден оживленно заметил:

— Я очень рад, что мой угрюмый друг все-таки убедил вас вернуться, Мина. Иначе обед мог бы стать смертельно скучным в компании с одним только этим старым медведем.

Мэриан взглянула на Гаретта, который старался сохранять на лице невозмутимое выражение, и тут же подхватила шутливый тон Хэмпдена.

— Лорд Фолкхэм не так уж ужасен, — сказала она, поднимая бокал с вином. — Но если вы хотите интересных разговоров за столом, не спрашивайте его о его поместье. Конечно, если вас не интересует тема о видах на урожай.

Она украдкой взглянула на Гаретта. Тот саркастически приподнял брови.

— Уверен, Мина предпочитает поговорить о своем отце, — сказал он многозначительно. По всему было видно, что потерянное было ранее хладнокровие полностью вернулось к нему.

Ну почему он не может оставить ее в покое? Она вовремя сдержала готовый уже было вырваться резкий ответ и вместо этого не спеша пригубила вино, выигрывая время, чтобы собраться с мыслями.

— В действительности, милорд, мне гораздо интереснее послушать о том, как вы познакомились с лордом Хэмпденом.

Вот оно. Самая безопасная тема для разговора. Двое мужчин смогут предаться воспоминаниям, и ей не придется беспокоиться о том, как парировать словесные выпады Гаретта в присутствии незнакомца.

Хэмпден принял вызов чуть ли не с радостью.

— Мы встретились в конюшне, — сказал он с улыбкой, которая стала еще шире, когда Гаретт нахмурился. — Вы бы, голубка, никогда не догадались, глядя сейчас на него, что наш друг Фолкхэм был когда-то конюхом.

— Правда? — спросила она, чуть подавшись вперед, с внезапно вспыхнувшим любопытством.

— Да, был. Так же, как и я, кстати. Во Франции. Мы работали на одного отвратительного старого графа, которому доставляло удовольствие иметь в услужении двух английских аристократов.

Гаретт — конюх во Франции?

— Но почему?

— Почему мы работали у графа или почему мы были во Франции? — переспросил Хэмпден.

— Почему вы работали конюхами?

— А! Ну просто мы не умели делать ничего другого. Когда мы только приехали во Францию, Гаретту было тринадцать, а мне шестнадцать. Мы были не единственными английскими дворянами, которые оказались там, как вы понимаете. И мы никому не были нужны. Ни одной душе.

— Но как же король? — спросила растерянно Мэриан. Она представляла их жизнь во Франции совсем иначе. — Разве он не защищал вас? Разве не помогал своим соотечественникам?

Хэмпден невесело улыбнулся.

— О короле спросите лучше Фолкхэма.

Мэриан перевела взгляд на Гаретта.

Гаретт лениво что-то ковырял вилкой в тарелке.

— Король так же нуждался, как и мы, Мина. У него самого едва ли каждый день была на столе еда, чтобы еще помогать и нам.

— Но нам говорили… — начала она растерянно.

— Кто говорил? Кромвель и его люди? — спросил Гаретт, и в его голосе послышались нотки горечи. — А что еще они могли вам сказать? «Круглоголовые» предпочитали, чтобы английский народ думал, будто их законный король живет в свое удовольствие во Франции, купаясь в роскоши. В действительности он скитался от одних родственников и знакомых к другим, пытаясь найти помощь, найти кого-то, кто взял бы на себя финансирование еще одного похода против Кромвеля. Его Величество оказал нам честь, подарив свою дружбу, но, кроме этого, он ничего не мог нам предложить. А затем, позже, он уехал в Испанию. У нас не было возможности последовать за ним.