Прости за все - Татьяна Бочарова

– Пошли. – Он распахнул перед ней дверь. Вера тихо, как мышка, проскользнула в коридор.

В машине Рустам слегка оттаял. Положил Вере на коленку свою тяжелую ладонь.

– Вот что, Вера. – Она отметила важность происходящего, потому что он очень редко называл ее по имени, всегда «кызым». – Нам лучше не видеться несколько дней. Я хочу побыть один, привести в порядок кое-какие дела. Просто осмыслить то, что происходит. Прошу, не мешай мне, не плачь, не мелькай перед глазами. Обещаешь?

– Да. – Ей хотелось кинуться ему на шею, осыпать поцелуями, поклясться, что она готова выполнить любые его условия, однако, она понимала, что сейчас лучше всего быть краткой и сдержанной. – Да, – повторила Вера и осторожно заглянула Рустаму в глаза. В них были одновременно боль и решимость.

Ей стало спокойно и легко. Все правильно, все так, как нужно. Они справятся, будут вместе, несмотря ни какие препятствия, ради своей любви, ради сына, ради будущего, светлого и счастливого.

Больше Рустам ничего не говорил. Привез Веру домой, высадил из машины, а сам куда-то уехал.

Было два часа пополудни. Вера зашла в кухню. Там Фагима пекла яблочные оладьи. Вера взяла нож, миску, села в углу и принялась счищать кожуру с огромных, желто-зеленых яблок. Иногда она искоса поглядывала на Фагиму. Та улыбалась, коричневое лицо ее морщилось, седые волосы она собрала на макушке в жидкий пучок. Вере было неудержимо стыдно, так стыдно, что хотелось провалиться под покрытый чистенькими циновками пол кухни.

Вскоре Игорь привез из школы Алика. Тот поедал яблочные очистки и хвастался пятерками, полученными в невероятных количествах за один день. Фагима слушала его, ахала от восхищения, качала головой. Шоколадные глаза ее источали любовь и преданность. Игорь под столом тискал Верину руку.

Прибежала со двора Чулпан, принесла таз с высохшим бельем. Там были колготки Ильясика, разноцветные, словно лепестки цветика-семицветика. Приковылял и сам Ильясик, в сопровождении Розы, румяной и расхристанной, в куцем халатике, небрежно запахнутом на пышной груди.

Постепенно кухня наполнялась народом. Всех тянуло сюда, к уютному теплу плиты, к упоительному запаху стряпни, к неспешным разговорам ни о чем. Не было среди общего веселья лишь Рустама.

Он не вернулся и позже, когда пухлые оладьи были съедены, а так же суп и второе, и Роза с Чулпан перемыли всю посуду и вернули ее на полки в буфет.

Вера отвела Алика наверх делать уроки, оставила его в комнате, а сама вышла во двор. Игорь садился за руль «Вольво».

– Я по делам. – Он помахал ей рукой. – Скоро приеду.

Вера рассеянно кинула. Последние дни, Игорь, слава Богу, стал часто отлучаться из дому. Если бы не это, Вера наверняка сошла бы с ума от его постоянных приставаний.

Она дождалась, пока автомобиль выедет за ворота и, отойдя в конец двора, достала телефон. Вот уже месяц, как она не звонила Динаре. Закрутилась со своей любовью так, что обо всем на свете позабыла.

Динара отозвалась не сразу. Слушая долгие гудки, Вера решила уже, что подруга занята и стоит перезвонить ей попозже. Как вдруг запыхавшийся Динарин голос произнес громко и внятно:

– Да, слушаю.

– Это я, – сказала Вера. – Не отрываю?

– Нет. Просто оставила телефон в соседней комнате. Рада тебя слышать. Как дела? Скоро свадьба?

– Скоро, – со вздохом подтвердила Вера.

– Ладно, ладно, не кисни, – бодро проговорила Динара. – Штамп тебе поставят в паспорте, а душа останется свободна. Люби, кого угодно. Кстати, как наш герой? По-прежнему сопротивляется?

– Нет, он сдался.

– Ну вот! – весело воскликнула Динара. – Я же говорила! Так может и свадьба не состоится?

– Как бы я хотела этого, – горячо отозвалась Вера.

– Есть шанс?

Вера поколебалась. Потом тихо произнесла:

– Есть.

– Верка! Что ты говоришь! Вы приедете в Москву?

– Не знаю. Динарик, я ничего пока не знаю. Боюсь сглазить. Это было бы пределом мечтаний.

– Еще бы! – Динара выразительно хмыкнула. – Между прочим, почему ты не спросишь, как Кобзя? Тебе не совестно?

– Очень совестно.

– Так вот, утешься. Он почти совсем оправился. Гоняет меня в хвост и в гриву, затеял новый проект, компаньонов нашел крутых. Ужас, как тебя не хватает.

– Я тоже соскучилась, – дрогнувшим голосом проговорила Вера. – По всем вам, по работе. Мне… мне невыносимо здесь.

– Здрасьте! Ты же говорила, к тебе отлично относятся.

– Поэтому и невыносимо! Я чувствую себя последней сволочью.

– Ну хватит, – решительно отрезала Динара. – Полюбить имеет право каждый. А любовь, как известно, зла. Все будет хорошо.

– Ладно. Целую тебя.

– И я тебя.

Вера нажала на отбой.

– Мам! – громко крикнул из окна Алик.

– Что, милый? Не высовывайся, упадешь.

– У меня пример не получается. Где Игорь?

– Он уехал. Я сейчас приду, помогу тебе.

– Жаль, что уехал. – Алик вздохнул. – Ну ладно, иди ты.

Вера кинула взгляд за ограду и прислушалась, надеясь услышать шум приближающегося автомобиля. Но на улице было тихо и пусто. Она постояла немного, любуясь на аккуратно подстриженный газон и ровные, разноцветные клумбы, и быстро зашагала к крыльцу.

17

Потянулось томительное время ожидания. Рустам совсем исчез. Вера не видела его ни днем, ни вечером. Он возвращался глубокой ночью, когда они с Игорем были уже в постели. Выйти из спальни Вера не могла, и потому ей ничего не оставалось, как лежать без сна и страдать, слушая храп Игоря, спящего богатырским сном после бурных занятий любовью.

Ее преследовал мучительный страх – вдруг Рустам передумал остаться с ней и теперь нарочно избегает встреч, желая избавиться от зависимости. Проверить это было невозможно, приходилось ждать и надеяться.

Как на грех, Игорь вдруг снова, с еще большей настойчивостью, заговорил о свадьбе. Он объявил Вере, что не намерен больше ждать – если она согласна стать его женой, то это должно произойти немедленно. А если нет, пусть прямо скажет об этом. Его открыто агрессивный тон напугал Веру, и она на свой страх и риск дала ему слово расписаться на следующей неделе.

О том, как она станет выполнять обещание, Вера старалась не думать. В самом деле, если Рустам пойдет на попятную, ей уже будет все равно.

Так продолжалось пять дней. На шестой день утром Рустам появился за завтраком. Выглядел он ужасно – щеки его ввалились, смуглое лицо отдавало в желтизну. Вера почувствовала, что ее съедает раскаяние. Как он страдает из-за нее! Как жаль его.

Тут же голос Динары язвительно произнес у нее в голове: «Пожалей лучше себя. Ведь у тебя сын. Сын от этого мужчины, маленький мальчик, которого еще предстоит вырастить».