Воздушные стены - Барбара Хэмбли

После долгого молчания Альда сказала с дрожью в голосе:

— Мне бы хотелось, чтобы он не поступал со мной так.

Из ее дрожащих пальцев выпало кольцо-печатка, высеченная из единого кроваво-красного рубина.

— Что было на Совете? — осторожно спросила Джил.

Альда встряхнула головой, прижав руки ко рту, чтобы он ее дрожал. Наконец она овладела собой.

— Я не знаю, почему меня так ранит его поведение, но это так. Джил, я знаю, что права. Может быть, я хочу, чтобы были и волки сыты, и овцы целы, ценой наших союзников. Но они могут себе позволить прокормить собственные войска. А мы — нет, и не сможем, даже если у нас будет достаточно семян весной. И еще я знаю, что у нас существовали обязательства перед ними на поставку зерна и мяса, но они были составлены много лет назад, а все изменилось с тех пор. И к тому же, я знаю, что хочу скрыться от огромных долгов тогда, когда дело принимает серьезный оборот, но, черт побери, что же нам делать? — ее взволнованный голос надломился, когда она произносила ругательство, первое, которое Джил когда-либо слышала от нее. — Я не собираюсь платить долги путем разорения государства! Я достаточно узнала от тебя и от Джованнин о подобных случаях. Если я подпишу это соглашение...

— Подожди минутку, — сказала Джил, стараясь сдержать свои эмоции. — Какое соглашение? Какую часть Королевства они хотят получить?

Эти слова оказали на Альду такое же воздействие, какое оказывает скала, обрушившаяся на поток. Она сидела спокойно с минуту, перебирая белыми пальцами драгоценности, сверкавшие, как маленькие угольки, окрашенные в темно-красный, лазурный и золотой.

— Пенамбру, — сказала она наконец.

— Пенамбру?! — воскликнула потрясенная Джил. — Это все равно, что продать Новый Орлеан кубинцам! Это же порт с выходом в Круглое море! Если ты отдашь Пенамбру Алкетчу, к нему перейдет все побережье!

Альда подняла глаза.

— Я знаю, — сказала она. — И я знаю, что она затоплена и там нет ничего, кроме Тьмы и духов в руинах. Для нас она не имеет никакой цены; мы не можем оставить это место, если у нас нет предмостового укрепления в Гее. Алвир говорит, что император Алкетча получит фальшивую монету, а мы всегда сможем забрать ее назад. Он хочет любой ценой заключить сделку со Стюартом.

— Но ты ведь еще не подписала, правда? — обеспокоенно спросила Джил.

Альда отрицательно покачала головой.

— Потом он сказал, что я разорила нас всех, — она провела рукой по покрасневшему и влажному носу. — Он сказал, что я приговорила всех к гибели здесь, в Убежище, в то время как Королевство будет поделено на части между Белыми Рейдерами и Алкетчем, и все из-за того, что я хочу остаться королевой... — сказала она с легкой дрожью в голосе.

В обвинениях Алвира обычно присутствовала доля правды, доля, достаточная для того, чтобы заронить сомнения в умах противников.

Как девушка, Минальда, возможно, гордилась положением королевы — гордость была неотъемлемой частью такого поста. Будучи же просто Альдой, она, скорее всего, испытывала чувство вины за гордыню, тем более, что признавала превосходство брата.

«Внебрачный ребенок», — бесстрастно подумала Джил.

— Ну хорошо, послушай, — начала она. — Если Стюарт уедет отсюда, чего он, конечно, не сделает, так как императору нужны дополнительные войска, что мы теряем? Начнем с того, что захват Гнезд — довольно рискованное предприятие.

Щеки Альды густо покраснели, и она быстро отвела взгляд.

— Он сказал то же самое, — проговорила она. — Он сказал, что я... что я хотела, чтобы экспедиция потерпела крах.

— Почему? — скорее с испугом, чем с сочувствием спросила Джил. Отсутствие сострадания было одной из ее наименее привлекательных черт, в чем она тут же призналась себе.

Альда оперлась обеими руками о подбородок.

— Он говорил, что Ингольд помутил мой рассудок. И, может быть, он прав. Год назад...

— Год назад кое-кто еще помогал тебе нести свое бремя, — грубо оборвала Джил.

Альда печально покачала головой:

— Джил, он разбирается в этом гораздо лучше, чем я.

— Какого черта! Он действительно много знает, но он знает только то, что хочет знать, и в этом все дело, — видя, что Альда не отвечает, Джил продолжила, но на этот раз уже мягче. — Послушай, ты ела что-нибудь вечером? Тогда содержание сахара у тебя в крови давно упало. Я достану для тебя что-нибудь поесть, и тебе надо выпить бокал вина перед сном.

Но Альда все еще сидела неподвижно. Почти шепотом она промолвила:

— Он заботился обо мне. Он всегда обо мне заботился.

«Он заботился о тебе так же, как заботятся о двадцатидолларовой отвертке, — холодно подумала Джил, — потому что это хороший инструмент». Но так как эти слова сделали бы ее подругу глубоко несчастной, вместо этого она спросила:

— Как воспринял это Майо?

Альда подняла глаза, полные внезапного испуга.

— Он был в ярости, — сказала она тихо. — Я никогда не видела его таким, даже когда Алвир не открыл им ворота. Он никогда не выдавал своих чувств и тогда, когда там был Стюарт, но потом... Он обычно такой сдержанный. Джованнин использует это против Алвира, — она устало покачала головой. — И еще одно, — продолжила она. — Я не могу допустить раскола в Убежище, приняв противную сторону. Не знаю, почему мне все еще как-то не по себе...

«Ты расстроена, потому что он этого хочет», — угрюмо подумала Джил, затем обернулась, услышав, что кто-то идет по коридору.

— Кто там?

В коридоре стояла какая-то женщина, явно не из охраны.

— Джил-Шалос? — узкая полоска света появилась в темном коридоре, высвечивая нечесаную, темно-рыжую копну волос. — Мне сказали, что здесь госпожа Альда.

— Входи, Лолли, — Альда выпрямилась на стуле, когда высокая пенамбрийка вошла в комнату. — Как Снелгрин?

Джил никогда не переставала удивляться, что даже, казалось бы, самые робкие жители Убежища относились к Альде как к королеве и как к подруге одновременно. Она видела, как Альда делала обходы по Убежищу или сидела на скамьях у Святилища, держа на коленях Тира, и разговаривала с прачками. Джил заходила в бараки и обнаруживала там Альду, сидевшую и внимательно слушавшую какого-нибудь ветерана, который участвовал в разграблении дюжины городов.

— Миледи, он не совсем в порядке, — тихо сказала Лолли. — Я должна была придти и увидеть вас. Вы ведь знаете, как лечить людей?

Альда покачала головой.

— Но вы же грамотная. Вы читали книги?

— Всего несколько книг. Но я не могла...

— Я говорила с Майо, но ему нечего было ответить мне. И Бектис, этот колдун... Прошу прощения, госпожа, ведь он состоит в вашей свите, но он не может даже заговорить бородавки — это слишком сложно для него.