Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

— А ты действительно сможешь снова родиться где и когда захочешь?

— Откуда же мне знать, — улыбнулась девочка.

— Анечка, а я еще долго буду видеть мертвых?

Девочка виновато улыбнулась.

— Теперь ты будешь нас видеть всегда. Понимаешь, у тебя в крови есть искорка силы. Она очень маленькая и могла бы не проявиться, но те, кто мне помог вернуться, разбудили эту искорку. Теперь она с тобой насовсем.

Из Вадима словно выпустили воздух. Оказывается, надежда вернуть все на круги своя была такой сильной, что держала его вместо стержня. Он понял, что жить как сейчас он не сможет. Останавливал его только страх. Вадим успел осознать, что смерть — это не конец. Может тогда и то, что говорят о самоубийцах, тоже правда? Посмертного наказания парень откровенно боялся, ему бы с этим разобраться.

— Тут еще кое-кто хочет с тобой попрощаться.

Вадим вновь сфокусировался на девочке. Внезапно из-за спины ребенка выскользнула девичья фигурка. «И как она там поместилась», — мимоходом удивился Вадим.

— Здравствуй, Вадик.

Вадиком его до сих пор звал только один человек. Мама предпочитала звать Димой, а отец всегда использовал полное имя, сколько Вадим себя помнил.

— Здравствуй, Карина. А ты как здесь? Я думал, вы с Дианой уехали.

Девушка невесело усмехнулась.

— Уехали, как видишь. Да только недалеко.

— Ты мстить пришла?

— Нет, что ты. За что мне тебе мстить? Я по собственной дурости погибла.

Парой месяцев раньше Вадим ни за что бы не поверил в подобную историю: бродницы, русалки, лешие, водяные, девочки-ведуньи, сказка, да и только. Однако парой месяцев раньше он и сам не стал бы разговаривать с мертвой девушкой, просто потому, что в его прежней жизни такого быть не могло. Совсем не могло, никак.

— Что ты тогда хочешь?

— Какой ты был нетерпеливый, такой и остался. Помочь тебе хочу немного.

— С чего бы это?

— Ты со мной по-человечески обращался. Я для тебя была скорее подружкой, чем купленной вещью. Так что заплачу добром за добро, авось зачтется. Меня тоже завтра похоронят, я крещенная, мама священника пригласила. Так что больше не приду, не волнуйся.

— Ты хороший человечек, Ринка, но чем ты мне поможешь…

— Послушай меня. Тебе надо уехать из города.

— Кладбища, погосты и покойники везде есть от этого не убежишь.

— Все не так просто. Если ты покопаешься в деталях, то увидишь, что все, кого ты видишь, лежат на новом кладбище.

— Я в это не вникал, не до того было, если честно.

— Я тебе, Вадик, многого не скажу, сама мало понимаю, но с этим кладбищем что-то неладно. Обычно такого беспредела нет, не гуляют души по земле так подолгу. Тебе, чтобы с ума не сойти и научиться с этой своей искрой управляться, надо уехать туда, где поспокойнее, где бесхозных кладбищ нету.

— Ну папаша меня и так решил в Лондон наладить, в иностранную дурку, на обследование.

— Вот и отлично. Уезжай. Ты нормальный, врачи у тебя ничего не найдут, если ты им сам не скажешь и не начнешь в их присутствии с кем-то невидимым общаться. А в Англии все строго, там вряд ли к тебе кто-то наведается. Поживешь там спокойно, привыкнешь, поищешь информацию. Вряд ли ты такой уникальный. Ну и на самый крайний случай наведайся в деревню, куда на Купалу ездили, найди ведунью, о которой я тебе рассказывала. Она такая же как ты, только видит не умерших, а нелюдей. Девочка она добрая, будешь честен — она в помощи не откажет.

— Спасибо тебе, Ринка. Ты всегда была доброй бабой.

— Прощай, Вадик. Пора нам.

Карина подхватила девчушку на руки, улыбнулась и исчезла. Будто кто-то ее ластиком из жизни стер.

Через два дня Вадим вылетел в Лондон.

Лето растаяло, как забытое на столе мороженое. Сентябрь подкрался на серых лапках дождей, ночи стали холодными, а солнце, казалось, окончательно исчезло, будто его проглотил крокодил из детской сказки. Для Лельки это означало только одно — снова пора идти в школу. Саша уехал в город еще пару недель назад, пообещав приезжать при малейшей возможности, и жизнь стала совсем невыносимой.

Лелька бы окончательно захандрила, но в школьной кладовке ее с надеждой ждал призрачный мальчишка, который сильно соскучился по маме и которому она пообещала помощь. Так что хандра хандрой, а выполнять обещание надо. Уже через неделю после начала занятий Лелька, задержавшись после уроков, тщательно обыскивала кладовку. Помня о Полозовом подарке, она внимательно прислушивалась к ощущениям от медальона: станет он холодным или нет. Однако оберег молчал и совершенно не намеревался выполнять чужое обещание.

— Слушай, Паш, — спросила девушка в очередной раз отряхиваясь от пыли, — вот ты говоришь. вы с Павкой на щелбаны спорили. Но с чего-то же ваш спор начался?

Призрак, задумавшись, завис в воздухе.

— Я уже и не помню, с чего все началось.

— Давай вспоминать, может хоть так получится, а то мы уже все здесь перерыли, а толку ноль. Пойдем по порядку, что и как в тот день было.

— Да вроде все было, как всегда. Только я на первый урок опоздал, мне учительница замечание написала в дневник. Я, помню, еще разозлился сильно. Опоздал-то всего на пару минут, могла бы и не заметить.

— А с чего это ты опоздал?

— Ножик прятал.

— Погоди-погоди, какой еще ножик? Ты об этом не рассказывал.

— Перочинный, с кнопкой. Я его накануне у Павки в ножички выиграл. Он еще злился сильно, ножик-то был непростой — там кнопочка такая хитрая, нажмешь — лезвие вжих, и выскакивает. И ручка отличная была, как настоящая черепаховая. Ему ножик дядька подарил, отцов брат, а он мне его проиграл. С того он и злился так, что со мной поспорил.

— А где ж ты такой замечательный ножик спрятал?

— А вот, смотри…

Призрак нырнул куда-то вниз, и попытался ухватить в углу выступающий брусок плинтуса. Детская рука скользнула сквозь деревяшку, и мальчишка досадливо чертыхнулся.

— Погоди, ты не сможешь. Давай я попробую.

Лелька достала из рюкзачка металлическую линейку и ловко подцепила неподатливую деревяшку. Часть плинтуса пошевелилась, появилась щель, и через пару минут девушка держала в руках старый перочинный нож. Медальон на груди стал обжигающе ледяным.

— Не обманул Великий Змей, — пробормотала Лелька. — Нашли мы, Паша, твой якорь. Осталось с Михалычем договориться, чтобы он лоб под щелбаны подставил, ну это уж как-нибудь… По крайней мере искать Михалыча точно не придется.

Девушка встряхнулась.

— Паша, я ножик здесь оставлю пока. Завтра-послезавтра пойдем к твоему старому другу-недругу. Потерпишь?

— А чего не сегодня? Мне знаешь, как здесь надоело.

— Того, что договориться надо с Михалычем. Он мне должен, конечно, но все равно лучше вежливо действовать. Ты столько лет тут проболтался, потерпи пару дней.

— Ладно. Только пару, договорились?

Но Лелька больше не купилась на старый трюк.

— Надо будет и подольше потерпишь. Видишь же, я свое слово держу.

— Вижу. Потерплю.

Девушка выбралась из кладовки, вытирая пыль с вспотевшего лица, и наткнулась прямо на Ирининых подружек. В последние месяцы сестра почти забросила свою компанию, но дружбы между ее участницами и Лелькой из-за этого не наступило. Девицы захихикали, и Лелька, уходя, услышала:

— Интересно, с кем она там обжималась. Ты видела — вся красная выскочила. Зря Сашенька с ней связался, дрянь она и есть дрянь, ни чести, ни совести.

Лелька мысленно фыркнула, оценив гигантский размер зависти, звучавший в этих словах, и выбросила встречу из головы.

Найти Михалыча оказалось совсем непросто. Следственная группа, к которой он был прикомандирован, перекопала половину местных болот и продолжала работу. В городе пропали семеро ребятишек, найдены были только три тела. Розыскники были уверены, что остальные тела поблизости, и готовы были лично осушить болото, но найти.

В очередной раз придя в лес, Лелька попала на большой совет. Раз в кои-то веки собрались в одном месте леший, водяной и болотник. Им всем мешали незваные городские гости, но убедить болотника отдать детские тела хозяева леса и реки не могли, тот уперся рогом.