На осколках чести - Роман Куликов

– Многим, – док сделал несколько глотков, отставил воду и продолжил: – Не меньше, чем пятидесяти детям, нужна серьезная медицинская помощь. Здесь они ее не получат.

– Что предлагаешь? – спросил Лад.

– Нужно отвезти их туда, где им эту помощь окажут.

– А если просто послать сигнал?

– Я узнавал, эти колонисты – первая волна, в основном строители, несколько ученых, отряд охраны. Вторая волна должна прибыть через две недели. Колония не принадлежит ни одной из корпораций, основана частным инвестором. Выйти с ним на контакт, конечно, можно, но пока проверят, пока прилетят, пока развернут оборудование…

– Ясно, – вздохнул капитан. – Значит, будем забирать. Еще что-нибудь?

– Самых тяжелых разместим у меня в лазарете, остальным нужно будет отдать каюты экипажа.

– Решим этот вопрос.

– И за детьми в полете необходим уход. Желательно квалифицированный.

– Сколько человек?

– Из расчета на два, максимум три дня – некоторые дети больше просто не протянут – двоих будет достаточно.

– У местных врачи есть?

– Два доктора и медсестра, остальные погибли, но у них сейчас работы невпроворот.

– Какие варианты?

– Племянница Хэтчета неплохо справлялась. Ну и если Рудольф поможет, насколько я заметил, он тоже обладает медицинскими знаниями, – справимся, я думаю.

– Рудольф поможет, – убежденно сказал капитан, – ты бы видел его лицо, когда он узнал, что в здании под смолой дети, и как он эту самую смолу разбивал. Но вот отпустит ли Хэтчет племянницу – не уверен.

Доктор пожал плечами, показывая, что это уже не его вопрос – он предложил вариант, а капитан сам должен решать, принимать его или нет.

– Хэтчет сейчас в больнице?

– Да, – кивнул Калугин.

– Георгий, – обратился Ладимир к греку, – твой брат сейчас чем занят?

– Они с Виталем и Рудольфом загоняют «скаут» в отсек.

– Они еще не загнали?

– Заканчивают, кажется.

– Позови его, я сейчас спущусь.

Георгий ушел за братом, Лад снова повернулся к доктору:

– Ты с кем-нибудь из руководства колонии говорил?

– У них сейчас Медведев за старшего. С ним обсудили.

– Хорошо, значит колонисты в курсе.

– Да.

– Тогда начинай готовить лазарет. Нет смысла тянуть. Я сейчас в больницу, скажу – пусть привозят детей.

В этот момент в рубку зашел помощник капитана.

– О, док! Ну что там, закончил возиться с колонистами?

– Петер, – сказал Лад. – Распорядись, чтобы экипаж подготовил каюты к размещению детей.

– Что? – не понял тот. – Каких детей?

– Тех, которые не выживут, если останутся здесь.

Помощник помрачнел.

– Знаешь, капитан… я не хочу сказать ничего плохого, но тебе не кажется, что уже достаточно благотворительности?

– Ты оставишь их здесь, позволив умереть? – нахмурился Ладимир.

Петер не ответил. Из динамика коммуникатора раздался голос Рудольфа:

– Капитан, «скаут» в отсеке. Что еще нужно или мы можем быть свободны?

– Собери всех и сам иди в кают-компанию, – холодно ответил капитан. – Я вас буду там ждать.

– А что случилось?

– Узнаешь. На сбор две минуты.

Когда все были в сборе, Ладимир рассказал команде то, что говорил ему доктор. Команда молча выслушала его, и после того как он закончил, еще некоторое время в кают-компании висела тишина.

Андреас заговорил первым:

– А в чем, собственно, проблема? Я не понимаю. Несколько дней потерпеть, и что такого?

– А то, – разъяснил Петер, – что нужно будет лететь на какую-нибудь развитую планету, где им смогут помочь и где нас, как пиратов, очень будут рады принять в местную тюрягу.

– Док, а все действительно так серьезно? – спросил Виталь.

– Да, – ответил тот. – Большую часть оборудования не смогли восстановить. Лекарств на всех не хватит. Многие дети получили отравление ядовитым газом, когда колонисты резали смолу изнутри. Хотя концентрация отравляющего вещества была небольшой, но тем не менее. А вкупе с обезвоживанием и сильнейшим стрессом – последствия плачевные.

– Если мы их сейчас бросим, – сказал Самуэль, – все, что мы делали, – псу под хвост. Пловец, не обижайся, я не про Горация.

– Я не обижаюсь, – улыбнулся слепой, – Гораций – волк, не пес.

– Ну и хорошо, – сказал Самуэль и продолжил: – Зачем тогда было вытаскивать их? Чтобы потом позволить умереть?

– Я согласен с ним, – поддержал темнокожего Рудольф. Штурмовик сидел на краю стола и поигрывал десантным ножом с широким лезвием. – Если бросим – вся операция, все, что мы делали, теряет смысл.

– А я считаю, нужно возвращаться на Лагуну, – высказал свое мнение Телори. Ладимир посмотрел на парня, внутренне удивившись – от него он не ожидал таких слов. – Мы уже давно должны были получить свои деньги. А все тянем и тянем. Хочу сказать, что после того как трехметровый жук поднимет тебя над землей и всадит ядовитое жало в спину, хочется немного расслабиться и получить награду за свой риск.

– Ну жало он в тебя не воткнул, – поправил Андреас.

– И я несказанно рад этому, – ответил Телори.

– Так, может, – предложил Виталь, – забрать детей и лететь на Лагуну? Там отличные больницы. Какая разница, где их лечить?

– А счета ты сам будешь оплачивать? – фыркнул Петер. – На Лагуне ничего не делается задаром.

– Если вопрос стоит так, – пожал плечами Рудольф, – я отдам свою долю.

При этих словах Болтун хлопнул себя в грудь и показал на штурмовика.

– Что? Ты тоже отдашь? – спросил напарника Петер.

Тот кивнул.

– Ну не пираты, мать вашу, а благотворительный фонд! – зло сказал помощник капитана. – Смотрю на вас и собираюсь почувствовать себя полным дерьмом!

– И правильно делаешь, – сказал штурмовик.

– Следи за языком, Феникс! – Петер смерил его ледяным взглядом.

– А я согласен с Петером, – высказался Телори. Он как будто не замечал направленных на него удивленных взглядов Аниес и капитана.

– Думаешь, твое мнение кому-то интересно? – Рудольф бросил на парня пренебрежительный взгляд.

– Успокойтесь! – перебил их доктор. – Много денег не понадобится.

Все посмотрели на него, а Калугин выдержал паузу и потом закончил:

– Большинство детей не доживут до Лагуны. На полет – трое суток, максимум.

Снова установилась тишина.

– Темные звезды, – негромко пробормотал Петер.

Потом заговорил Лад. Его тон был ровным и холодным:

– Я вас выслушал, но собирал совсем не для этого. А для того, чтобы напомнить – мои приказы не обсуждаются. – Он посмотрел на помощника. – Я приказал подготовить каюты к размещению детей. Док, сколько их будет?

– Пятьдесят два.

– Скольких в лазарет?

– Четырнадцать.

– Рудольф, Виталь, Аниес, помогаете доку в лазарете. Георгий, со мной в больницу. Петер, ты с остальными занимаешься каютами. В моей можешь разместить минимум четверых – она большая. Каюты дока и Аниес не трогать. Через сорок минут приготовиться принимать детей. Приступаем.

Команда молча смотрела на своего капитана. Ладимир повернулся к Петеру.

Помощник спокойно ответил на его взгляд.

– Георгий, пошли, – сказал Каменев и покинул кают-компанию. За спиной он услышал, как распоряжается Петер:

– И что стоим? Вы слышали приказы капитана! – Помощник повысил голос. – Шевелите задницами, забери вас Темные звезды!

В полуразрушенной больнице и вокруг нее царила суета. Легкораненым оказали минимально необходимую помощь и отправили по домам или оставили возле больницы ждать, когда придет очередь и доктора займутся ими. Среди тех, кто помогал обрабатывать раны и накладывать повязки, Лад заметил матросов с корвета. Он подозвал одного и спросил, где можно найти Хэтчета.

Следуя его указаниям, Лад и Георгий поднялись на третий этаж и заглянули в одну из палат. Капитан корвета как раз вел беседу с Медведевым. Колонист лежал на койке, рядом находилась его жена – Мэри.

Медведев сразу оборвал разговор с Хэтчетом и вопросительно посмотрел на Ладимира.

– Ну что, капитан, вы их возьмете? – В его голосе звучала надежда.

– Да. Мои люди сейчас готовят каюты и лазарет. Можно начинать транспортировку.

– Я не сомневался в вашем решении, спасибо, капитан! – Медведев повернулся к жене: – Иди, найди Лаптева, пусть перевозит детей, о которых говорили доктор Манчини и доктор Калугин, на корабль. У Манчини есть список.

– Хорошо, милый. – Она поднялась, улыбнулась Ладу и вышла из палаты.

Каменев повернулся к Хэтчету:

– Вы и ваши люди останетесь здесь. Мы сообщим имперским представителям о вашем местонахождении, как только сможем.

– Я понимаю, – ответил тот.

В палату вошла Валенсия. Казалось, она совсем не устала – та же дерзкая улыбка, легкая походка, только в глазах можно было различить, что переживания и напряжение последних часов не прошли мимо девушки.

– Валенсия, хорошо, что вы зашли, – сказал Лад.