Идеальная пара - Вера Окишева

Глеб в изнеможении откинулся на спинку кресла, на мгновение устало прикрыв глаза. Бессонница стала неразлучной подругой полковника, а причина в неуловимом Тимуре Молотове. Сегодня все его внимание было сосредоточено на компьютере и карте на столе.

Молотов не обманул: письмо к нему пришло, только распакованное, и пришлось писать рапорт начальству с объяснениями что это и от кого.

А еще Молотов оказался прав по поводу закрытой информации о нем самом: сколько бы Глеб не требовал его дело, каждый раз приходил отказ. Но полковник не опускал руки и стал расспрашивать тех, кто ушел на заслуженный отдых, а поговорить им хотелось о былых временах. Так один майор в отставке, друг семьи Коломеевских, вспомнил некоего Измайлова, по описанию похожего на Тимура. Тот и вправду служил в ФСБ, только чуть больше трех лет назад погиб при исполнении. Ничем примечателен он не был, обычный сотрудник, один из многих. Ничего больше о Молотове выяснить Глебу не удалось.

В дверь постучались, и вошел Алик. Он, как и начальник, был в деловом костюме, но лейкопластырь на переносице портил весь вид. После аварии они оба угодили в больницу. Алик стремился поймать Молотова, и Коломеевский знал, что причина тут личная, а не просто желание упечь преступника за решетку.

– Разрешите доложить, – отрапортовал Алик.

– Докладывай, – кивнул Глеб Александрович, отрывая взгляд от монитора, на котором были спутниковые снимки Кемеровской области.

– Очередное письмо от Молотова, отправлено из Белоруссии.

– Чертов псих, – выдохнул Коломеевский и встал из-за стола.

Он погладил гипс. Правая рука еще не зажила. Открытый перелом доставлял множество неудобств, одним из которых были болеутоляющие. От них постоянно клонило в сон.

Алик протянул конверт, который был вскрыт.

– Ну и чего даешь? Открывай сам, – недовольно пробормотал Коломеевский, отодвинув стул, чтобы сесть рядом с подчиненным.

Конверт был внушительным. Машинописный текст с двух сторон. Пробежавшись глазами по заглавию, Алик тихо выругался:

– Он еще и издевается.

– Не то слово, – согласился с ним Глеб Александрович. – «Пошаговая инструкция с подробными комментариями», – прочитал он еще раз заголовок. – Кто как не псих может такое написать.

Но тем не менее оба приступили к чтению. Тимур не скупился в разъяснениях, крайне подробно описывая, кто какое положение имел в бандитских группировках, также фамилии и имена связных, даже в самой полиции.

– Зачем он это посылает обычным письмом? – удивился Алик. – Это же секретная информация.

– У него появился шанс сбежать и спрятаться так, чтобы никто не нашел, пока мы будем заняты зачисткой. Начальникам уже доложено, так что мы должны будем с тобой выложиться в полную силу, чтобы по шапке не получить. Эх, не оценил я его любви к жене. Такая наживка была у меня в руках.

Глеб взглянул на свою сломанную конечность, вспоминая предупреждение Молотова Алику по поводу рук и жены. Ревнивым бесом оказался Тигр и полным отморозком. Глеб ни за что бы на свете ни вовлек в такие серьезные разборки свою жену. Оглядев кабинет, Коломеевский стал вспоминать Родионову. Он не раз видел женщин, которых сломала жизнь: забитые, с кругами под глазами от недосыпа, нервные, жалкие, вызывающие в нем лишь презрение. Вдруг ему вспомнилась другая девушка, привлекшая его внимание в аэропорту.

– Черт! – в шоке выдохнул он, озаренный мыслью.

– Что-то случилось? – уточнил у него Алик.

– Она была в аэропорту! Точно, там была твоя Крис! Она прошла мимо нас! Помнишь красотку в зеленом костюме? Волосы у нее еще были светлыми. Помнишь?

Алик задумался, затем нерешительно кивнул.

– Вот это актриса! – восхищался Глеб Александрович. – А как она строила перед нами униженную и обездоленную! Ну актриса… Я же поверил ей.

– Я тоже, – шепнул Алик. Он с трудом вспомнил ту, о ком говорил начальник. Даже не обратил внимания тогда на блондинку. Неужели это была Крис?

– А я-то думал, чего он к ней привязался, конечно, такая красотка. Я бы тоже с ней был бы не прочь. Кто бы знал?!

Полковник еще некоторое время восхищался перевоплощением Родионовой, вспоминая, как она настороженно смотрела на него.

– Так что же мы будем делать с Молотовым? – вернул его к насущным проблемам Алик.

– Когда-нибудь он проколется снова, и тогда мы непременно его схватим. Как он сказал: мы занимаемся одним делом? Значит, еще встретимся, – предвкушая расправу, жестко усмехнулся Глеб Александрович. У него было, что выставить Молотову, хотя бы больничные расходы за сломанную руку.

Кристина

Никогда не была во Франции, даже не мечтала об этом. Париж оказался именно таким, как я себе и представляла, читая любовные романы. Особенно меня привел в восторг вид с балкона гостиницы на Эйфелеву башню. Погода стояла жаркая, хуже, чем в Москве.

Кондиционер в гостиничном номере работал исправно. Но все равно было душно. С утра снова тошнило. Причину недуга я знала и боялась открыться Тимуру.

Я облокотилась о витые железные перила, рассматривая залитую солнечным светом оживленную улицу. Машины безостановочно куда-то направлялись, как и прохожие, отважившиеся в такую погоду совершить прогулку по раскаленному тротуару. Гул города смешался с пением птиц и звуками музыки, доносившимися из уличных кафе.

Номер мы сняли на третьем этаже, с видом на историческую достопримечательность, от которой видно было лишь верхушку. Но это не портило общего впечатления о столице любви и романтики.

Легкий ветерок пробрался под рубашку, приятно освежая. Светлая ткань хранила запах Тимура, который отлучился по делам. Какие у него могут быть дела, даже не представляю.

С некоторых пор он все чаще где-то пропадал, а я оставалась одна, предоставленная сама себе. После разговора по душам в Белоруссии, Тимур изменился, или же изменилась я. Говорят, любое путешествие меняет человека, а мое путешествие все никак не заканчивалось, я даже страшилась того, какой я стану после него.

В Белоруссии мы купили тур по Европе. Туристами осмотрели славные города Польши, Германии, пока не оказались в Париже. Автобус поехал дальше, а мы решили задержаться в столице Франции. Тимур сказал, что мне полезно.

– О-ля-ля! – раздалось снизу.

Французские мужчины постоянно чем-то восхищались, хотя глядя на их женщин могла с уверенностью сказать, что русские намного красивее.

Внизу, возле гостиницы, стоял мужчина и посылал мне воздушный поцелуй. Я озадаченно моргнула, затем рукой прижала полы рубашки к животу. Я под ней была голая, так как жара стояла невозможная, а этот извращенец все видел! Тут я заметила Тимура, который переходил улицу и недовольно щурился, поглядывая то на француза, который не замечал опасности за спиной, то на меня. Я юркнула в номер, забегала, не зная, что предпринять. И лишь когда достала платье из шкафа, поняла глупость ситуации. А чего я, собственно, переполошилась, словно ревнивый муж меня застал за непотребством?