Спорим, моя? - Рошаль Шантье

Передо мной и Таей стоит Миша и почему-то криво ухмыляется, глядя на меня. Губу свело, что ли? А рядом с ним Даяна и бывшая свита моего парня, которой раньше он был окружен. Я не задавалась вопросом, почему они вмиг все куда-то исчезли. Да и зачем, если Ветров столько раз говорил, что никто не знает его настоящего, кроме меня. Именно за этим, вероятно, он и отдалился, чтобы наконец быть собой. В любом случае, это меня не касается. Мы строим свои отношения, а с остальным Макар, как и обещал, совсем скоро разберется сам. Единственное, что сейчас меня волнует — что им надо? С Даяной все понятно — ревность она скрыть даже не пытается, но держится при этом гордо. Что странно, учитывая нашу последнюю встречу. А Латаев? Пособничает бывшей? Имеются успехи?

— Я слушаю, — прерываю молчание, когда парочка подходит ближе.

Гадать не стала и компания их меня не привлекает. Так что, чем ближе к делу, тем лучше.

— Как дела, прекрасная Арина? — спрашивает с ехидством.

— Просто замечательно. Тебе в подробностях?

— О, подробности я и так уже знаю! Их мы сейчас и обсудим! — Вот так заявочки на успех! Излишне громким тоном, к стати.

Студенты, снующие мимо, а теперь заинтересованные столпотворением, оглядываются; некоторые, не скрывая любопытства, даже останавливаются и подходят ближе, поглядывая на нас.

— Скажи мне, интересная, настоящая, удивительная Арина, — его голос излишне слащавый и совершенно не соответствует задорному блеску в глазах. Мое сердце, что-то явно ощутив, делает кульбит, но я все так же стервозно продолжаю улыбаться Мише, — ты правда поверила?

— Латаев, все вопросы к Ветрову. Он скоро приедет и тогда ты спросишь у него, что пожелаешь. Но только если ему вопрос не понравится, он тебе врежет, как тогда, в кинотеатре.

Я показательно щелкаю языком и, по идее, он уже должен наблюдать как я уверенно шествую в противоположную от него сторону, вот только что-то удерживает меня на месте.

Его глаза пестрят гневными искрами, он сглатывает мой выпад, но отвратительная ухмылка с лица не слазит, еще и Даяна выжидающе закусывает губу. Конечно, я на нее не смотрю, но замечаю периферийным зрением. И ее реакция заставляет меня нервничать. Ну не просто так она приперлась ко мне после своего позора в Ветровой квартире. Я хочу уйти отсюда, но почему-то не могу.

— А Макар хороший актер! — хмыкает Латаев, разыгрывая представление, — Надо было не в адвокаты идти, чтобы компанией управлять, а в театральный! Знаешь, сколько таких, как ты, Туманова? — он прямо-таки хохочет, а я никак не могу понять почему. Будто есть что-то важное, о чем я не знаю. И это связано именно со мной и ими.

— Таких, как я больше нет, Михась, — невозмутимо вскидываю бровь, хотя на самом деле, внутри меня ураган, способный снести на своем пути, что угодно. Даже сердце своей владелицы, — А вот профессию он выбрал, какую хотел и он очень преуспеет в этом деле. Не завидуй, Миша, если компания его отца развалится…

— Компания отца! — Мишка и компания разве только по полу от смеха не катается, — развалится?! Туманова, ты просто волшебная дура! Ты хоть знаешь кто его отец?!

А я не знаю. Ну, бизнесмен какой-то. Какая мне разница чей он сын? Я ведь его люблю, а не…

Они стоят и насмехаются надо мной. Даже Даяна закинув голову смеется. Просто ржут мне в лицо, а я перед ними ошарашенная и растерянная. Я! Арина Туманова и словно язык проглотила! Нет… он же не врал мне… Это они его не знают, а я…

Толпа немного расступается, и я вижу его. Любимые голубые глаза смотрят на меня со знакомым теплом.

— Что здесь происходит? — спрашивает Макар, вот только выражение его лица резко меняется. Невооружённым взглядом видна эта секунда, когда, щелчок, и все переменилось. Он будто… понимает все… То, чего никак не удается понять мне…

— Да деваху твою просвещаем! Хватит с тебя этого театра абсурда, брат! Вот, держи, ты выиграл! Красавчик, Макар! Я бы не вывез! Три порции долмы она тогда умяла.

«— Ты первая женщина, которую мне нравится кормить. Никаких выпендрежей, типа сена в тарелке» …

События полугодичной или сколько там точно прошло, давности, как непрошенные гости, сами всплывают воспоминаниями.

Мишка достает деньги. Много крупными купюрами и сует их Макару. Деньги падают, а сам Ветров смотрит на меня. Вокруг свистят, улюлюкают.

Внутренний ураган угрожает достичь критически опасного четвертого уровня разрушений моих чувств, нагнав Гарви. Совсем как Гарви разрушал город за городом, так кусок за куском с каждым сказанным словом наживо отрывали по куску от моего сумевшего полюбить сердца. Я сглатываю, во все глаза глядя на того, кого люблю.

«Скажи, скажи, что это не правда» — мысленно прошу я. Практически умоляю. Я. Арина Туманова. Но никто не дает мне и минуты на исцеление.

— А я же хотел с тобой, Таисия, замутить, но препод бы меня прикопал, — Мишку уже несет на откровения.

«— А я буду крутым бизнес-аналитиком!

— Как Аланьев, чтоли? У них, кстати, с твоей подружкой серьезно?» …

Я не верю! Он не мог! Но мне не нужны слова. Макар уверял, что я его знаю. Да, знаю и прекрасно вижу, что выглядит он виноватым и рассерженным. Смотрит на меня и одновременно сквозь. Надо же, кажется, что я прямо сейчас должна разучиться чувствовать, но напротив. Ощущения обостряются и став радаром, улавливаю эмоции стоящего напротив Ветрова. Ветрова, который не прячет глаза, но от этого ему не менее стыдно.

— Значит, правда, да? — не знаю откуда силы берутся, но ни слез, ни дрожащего голоса. Ничего.

— Арина. Я правда тебя люблю.

Этот голос, ставший любимым. Тот, что совсем недавно шептал пошлые, возбуждающие словечки, подначивая общую страсть. Тот, который залюбливал признаниями, убеждая в любви.