Синдром Glamoura - Лидия Новоселецкая

Мне позвонил Витя, поинтересоваться, как у меня обстоят дела. Ему ничего не было известно о моем кокаиновом отравлении, а я не хотела ничего рассказывать своему другу, своему единственному настоящему другу. А вдруг, он от меня отвернется и больше не захочет со мной общаться? Впервые за все время его болезни я не спросила о его самочувствии. Мне было по-настоящему все равно, и вообще не хотелось ни с кем разговаривать. Только я и французский бурбон. Ну, может еще МТV, махровый халат и планы на вечер. Может выдернуть Дину и каких-нибудь ее знакомых в "Моцарт", говорят, неплохое заведение. Отличная кухня, VIP-тусовка, круглосуточное обслуживание. Идея начинала мне нравиться.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Я вздрогнула, услышав знакомую мелодию. Звонил Вадим. Его тон разговора не предвещал благоприятного развития событий.

— Ну что, оклемалась? Надеюсь, больше таких выходок не будет, мне это очень не понравилось. Я планирую урезать твое содержание, больше никакого свободного распоряжения кредитной картой, только самое необходимое.

— Я…

— Замолчи! Я не советуюсь с тобой, я ставлю тебя в известность. Мне не подходит жена, которая на себя руки накладывает, такая жена меня компрометирует, а мне это совершенно ненужно. Мне казалось, мы обо всем договорились. Я надеюсь, тебе хватит одной недели, чтобы оклематься от своих привычных загулов, мы едем в Штаты к губернатору Оклахомы. Это важно, ты должна быть в форме.

Этими словами Вадим закончил телефонный монолог, в который мне не удалось вставить даже междометие. Я с грустью смотрела на свою гардеробную, полную дизайнерских шедевров. Внезапно, меня вырвало, прямо на ковер. Тошнота наступила так внезапно, что я не успела сориентироваться и добежать к раковине. Я немного подумала и прополоскала рот бурбоном, проглотив пару глотков. Сильное жжение в горле вызвало повторную рвоту. Кто бы мне сказал, что я буду блевать французским бурбоном на персидский ковер — ни за что бы не поверила. Из глаз потекли слезы, а тело содрогнулось от гортанного смеха.

— Кира, откройте, немедленно откройте двери!

Моя сиделка пришла в волнение, и пыталась выбить двери своим исполинским бюстом. Меня не волновали ее переживания, я даже не думала пошевелиться с места.

— Кира, что Вы там делаете? Я сейчас вызову скорую помощь.

Интересно, подумала я, а что сделает Вадим, если я не оклемаюсь за неделю до поездки в Штаты? Может, заменит меня новой женой или просто убьет меня за ненадобностью, или запрет на чердаке до скончания дней?

— Кира, откройте!

Большая тетка орала во все горло, налегая на двери всем весом. Я прекратила смеяться, истерика отступила, теперь я тупо смотрела на двери, которые готовились сорваться с петель под напором моей тяжелой сиделки.

— Немедленно откройте! — доносилось через дверь.

Внезапно, ожил мой телефон.

— Кирюша, приезжай, пожалуйста. Очень прошу, — прошептала Ира в телефонную трубку. Я едва различила Ирины слова, тетка за дверью орала все громче.

— Что с тобой? Что случилось? Я сейчас буду, только не отключайся, объясни толком, тебе плохо?

Ира не отвечала. Я посмотрела на трубку сотового телефона, она погасла. Ира отключилась и больше не слышала меня. В душу закрались нехорошие предчувствия. Я переступила через лужу своей блевотины на ковре, и пошла к двери. Ручка двери расшаталась и легко поддалась от нажима моей руки. Я распахнула двери. Глафира Ксенофонтовна стояла вся в мыле, ее красное лицо напоминало задницу обезьяны.

— Что Вы себе позволяете? Да как Вы мо…

— Послушайте, меня там вырвало, уберите. Я скоро буду.

— Вы никуда не пойдете.

— Да что Вы?

Я схватила дубленку, сумку, ключи от машины и выбежала из квартиры. Тетка погналась за мной, она оббегала меня спереди и пыталась преградить дорогу. Я просто обходила ее стороной и следовала к лифту.

— Я позвоню Вашему мужу, он Вам покажет. Хорошо бы морду в кровь разбил, чтобы не повадно было, другого ты не заслуживаешь, избалованная сучка. В роскоши она утопает и все ей мало.

— Можете уже звонить. Не теряйте времени на бессмысленную физкультуру и примитивные тексты, звоните, чем раньше — тем лучше.

С этими словами я зашла в лифт, двери за мной закрылись.

Я неслась к Ирке на скорости сто километров в час, рискуя разбиться, я знала, с ней произойдет что-то ужасное, если уже не произошло. Мелкий налипающий снег, который сыпал как из ведра всю вторую половину дня, сделал асфальт проезжей части лучшим плацдармом для автокатастрофы. Меня заносило, зимняя резина не справлялась со снегом и скоростью. Снег налипал на лобовое стекло, понижая видимость в три раза. Только бы успеть вовремя к Ире, стучало в моей голове, только бы успеть. Наконец, показался первый дом Нахимовских новостроек, здесь жила Ира последние четыре года, в четырехкомнатной квартире, площадью сто пятьдесят квадратов.

Я поднялась на пятый этаж бегом по лестнице, от страха и нетерпения не смогла дождаться лифт. Он, как назло, стоял на последнем этаже. Несколько раз позвонила в двери, но ответа не последовало, мне никто не открывал. Я позвонила еще два раза, снова тишина.

Я потрогала дверную ручку, дверь поддалась и открылась. Оказывается, она не была заперта на ключ.

— Ира, я приехала, — громко произнесла я, ответа снова не последовало. — Ира, ты где?

Свет горел во всей квартире, но подруга не отзывалась.

— Ир, ты где, это я, Кира.

Я ходила по огромной пустой квартире из комнаты в комнату. Мне никто не отвечал. Наконец, я наткнулась на что-то большое и мягкое. Сначала я решила, что это пуфик, но, разглядев предмет, лежащий на полу, я вскрикнула, "предметом" оказалась Ира. Она свернулась калачиком прямо на полу, сжавшись всем телом.

— Кирюша, — еле слышно прошептала подруга, — я не сразу поняла, он меня отравил, теперь уже поздно. Он хотел развод, я не давала, ему нужно было делить имущество, — голос Иры слабел с каждой секундой, — и вот он прислал ко мне убийц… наемников. Они пришли под видом курьеров. Сам он в командировке… уехал. Сволочь. Они все сделали, так филигранно, — Ирины губы были белыми и сухими, она едва открывала рот, чтобы произнести следующее слово.

— Вызови скорую помощь, может, они еще успеют что-то сделать.

— Я…я сейчас… конечно, подожди, держись. Я сейчас…

Я продиктовала Ирин адрес тетке с бесцветным голосом из службы скорой помощи. На том конце мне пообещали приехать в течение двадцати минут. Я понимала, что у Иры нет двадцати минут, а может, и пяти. У нее начались судороги и приступы болей в животе, изо рта пошла пена, ее вырвало, она сильно закашлялась.