Евреи, которых не было. Книга 1 - Андрей Буровский

Мораль как будто ясна: резать надо до последней беременной бабы, чтобы мстителю неоткуда было взяться.

Даже цивилизованные народы на Древнем Востоке поступали почти так же, и очень долгое время обращение в рабство, превращение в данников было шагом вперед, актом гуманизма по сравнению с обычной практикой древности — ведь людей все же оставляли в живых! Да и назывались рабы в Египте весьма «духоподъемно» — «живые убитые» [76, с. 148].

Мировые империи перемешивали людей. Делали привычным общение с «другим». Мировые религии учили тому, что все люди равны перед Богом, и нравы постепенно изменялись. Подробно не стоит останавливаться на этом, тем более, что написаны и статьи [77], и целые книги на эту тему [78].

Кто не верит на слово — пусть читает и убеждается, а остальных прошу просто поверить: нравы человечества очень изменились за последние века, а уж тем более за тысячелетия. Расизм и геноцид означают вовсе не что-то уникальное, впервые проявившееся в истории, а «дехристианизацию и дегуманизацию, возврат к варварству и язычеству» [79, с. 331].

Человечество как-то не очень захотело вернуться к первобытным временам патриархальной резни Иисуса Навина и Мордохая, и потому геноцид в Югославии — «это победа Гитлера с того света» [80, с. 53].

Но и в XX веке в Европе геноцид евреев и цыган, проводимый нацистами, — вовсе не первый. В 1914–1915 годах в Турции под руководством партии младотурок было вырезано порядка 2,5 миллиона армян. 40 % живших на Земле армян было уничтожено тогда. Есть, кстати, данные, что «турки только были исполнителями воли верховной власти Турции, а эта власть была еврейской: пост президента, главы МВД и службы госбезопасности занимали лица еврейского происхождения (так мне объяснили ученые Армении еще в 70-е годы); ну, а с 1917 года евреи резали нас миллионами!».

И получается, что «Условно, не претендуя на абсолютную историческую точность, можно сказать, что мы, русские, оказались третьей жертвой еврейского Холокоста» [81, с. 78].

Не очень доверяя сведениям А. Сидорченко (похоже, в своей активной нелюбви к евреям он мог и преувеличить), отмечу — есть и такая позиция. И как там с армянами — не знаю, но что в геноциде русских евреи повинны непосредственно — это уж, простите, голый факт. А что этот русский Холокост из-за громадности народа «пришлось» растянуть на несколько этапов, от петербургских дворян и до кулаков, никак не отменяет других фактов: что русский народ Ленин и Троцкий предполагали истребить эдак на 90 %, за ненадобностью, и сохранить только проникшихся идеями коммунизма, так сказать, «перековавшихся».

И получается, что до еврейского Холокоста только в европейских странах только в XX веке состоялось два нееврейских Холокоста: армян и русских. Одновременно же с еврейским Холокостом происходило еще два: цыган, которых так же методично и последовательно истребляли немецкие нацисты, и истребление сербов хорватами.

Весь мир слышал про Освенцим и Треблинку, Бабий Яр и Майданек. А многие ли слышали про Ясеновац? Могу рассказать: в лагере Ясеновац, в Югославии, было уничтожено несколько сотен тысяч человек. Но были это все южные славяне, и в основном крестьяне, — люди, не умевшие или почти не умевшие писать. В результате мир и сейчас мало что знает об этом устрашающем преступлении.

Когда еврейский Холокост, гибель нескольких сотен тысяч или миллионов становится предлогом для разговора о неотъемлемых правах человека, для осуждения принципа коллективной ответственности, для проклятия расизма, социализма, оккультизма и других видов дикости и варварства, — это можно только приветствовать. В конце концов, с какого Холокоста начинать, с армянского или с еврейского, — нет разницы. Главное — ужаснуться тому, как тонок цивилизованный слой у современного человека, как легко мы все проваливаемся во времена Иерихонские и покорения Ханаана. Ужаснуться тому, что «в последние десятилетия после Холокоста европейская цивилизация наблюдала геноцид в Камбодже, Биафре… В настоящее время она равнодушно смотрит, как в центре Европы, в странах бывшей Югославии, тысячи людей гибнут от голода, холода и войны…» [82, с. 12].

Но странно, вызывает чувство неловкости попытка объявить Холокост какой-то уникальной особенностью еврейской истории, каким-то национальным атрибутом вроде пейсов или обрезания. Любой человек протестует и душа в нем вопиет, если кого-то обрекают на уничтожение. Но еще сильней переворачивается душа, когда смерти людей твоего народа делаются чем-то исключительным, служащим для подтверждения мифа исключительности и избранничества. Когда одному из народов, переживших общую беду, оказывается, плевать на чужие страдания, лишь бы подчеркнуть исключительность и особенность «своих». Когда вопреки очевидным и общеизвестным фактам отрицается, что другие народы пережили нечто подобное.

Впрочем, пусть читатель сам делает выводы и дает название явлению.

Глава 2

Миф о шести миллионах

В евреях есть такое электричество,

Что все вокруг евреев намагничено,

Поэтому любое их количество

Повсюду и всегда преувеличено.

27 января 2002 года исполнилось 57 лет с того дня, когда советские войска вошли в Аушвиц-Освенцим. По этому случаю в актовом зале Московского еврейского общинного центра состоялась антифашистская конференция. «Конечно, в этот день большинство выступающих говорили об Освенциме и о том, что еще далеко не решена проблема официального умолчания о жертвах, понесенных еврейским народом во Вторую мировую войну. В числе прочего, писатель Матвей Гейзер… напомнил, что из четырех миллионов жертв Освенцима евреи составляли не менее трех четвертей» [83, с. 2].

Насчет Освенцима… До 1990 года и впрямь в этом лагере бронзовые таблички извещали посетителей — мол, в Освенциме истреблено 4 миллиона человек. В 1990 году, сославшись на «советские преувеличения», табличку заменили: «один миллион пятьсот тысяч уничтоженных». Насчет «советских преувеличений» — вопрос темный. Вроде бы ни эмигрантское правительство Польши, ни руководители и ученые Польской Народной Республики не оспаривали этой цифры, а ведь поляки вели себя независимо и по более мелким поводам. Но факт: сегодня этой цифры, «четыре миллиона», не принимает никто. Очень может быть, что и цифра «один миллион» будет серьезно пересматриваться, и не в сторону увеличения. «Четыре миллиона» — это цифра, выбитая под пытками из немецких военнопленных, принятая торжествующими союзниками на развалинах Европы 1945 года. Комендант Освенцима Рудольф Гесс называл цифру в два с половиной миллиона; после новой серии пыток сразу «вспомнил», что жертв было три с половиной миллиона. Но один из свидетелей, Рудольф Врба, называл ту же цифру — два с половиной. «Два — три миллиона», — согласился эсэсовец Перри Броуд.

Назывались тогда и другие цифры — и 9, и 8, и 7 миллионов покойников. Например, французское Ведомство по изучению военных преступлений назвало 8 миллионов. Четыре миллиона — это цифра, принятая Нюрнбергским трибуналом.

Чем ближе к нашему времени, тем меньше цифры. 1,6 миллиона — цифра, названная Иегудой Бауэром, израильским экспертом, в 1989 году. 800–900 тысяч называет еврейский историк Геральд Рейтлинг в 1993 году. 1,5 миллиона, согласно официальному заявлению польского правительства в 1995 году. В 1993–1994 годах стали называть даже цифры порядка 600–700 и даже 450–550 тысяч убитых.

Так что «большой писатель» Матвей Гейзер (интересно, что он написал? Читал кто-нибудь им написанное?) может сколько угодно «напоминать» эту извлеченную из нафталина цифирь… За которую давно уже стыдно ее собственным создателям.

Но мифические «четыре миллиона», уничтоженных в Освенциме, — это еще детские игрушки! Как насчет шести миллионов одних только евреев? Откуда эта цифра? Кто установил и с какой мерой достоверности, что миллионов было именно шесть?

Способ, которым считали еврейские потери некоторые современные авторы, достоин пера Шолом-Алейхема: «Коньяк пили свой? С вас три рубля». Делается подсчет элементарно: сравнивается число евреев, живших в стране в 1939 году и после войны. Вся разница списывается на истребление нацистами, а такие «мелочи», как эмиграция (обычно массовая), как смертность от естественных причин (во время войн повышенная), как понижение рождаемости (все народы во время войн недополучают младенцев), — не принимаются во внимание.

В Германии в 1933 году жило пятьсот тысяч евреев. Значит, всех их и уничтожили! Правда, даже наш старый знакомец, американский раввин мистер Даймонт, пишет: «Более 300 тысяч из 500 тысяч немецких евреев покинули страну» [4, с. 483]. Что?! Еще триста тысяч?! Значит, пятьсот тысяч плюс триста… Восемьсот тысяч убили!

В Польше в сентябре 1939 года жило три миллиона двести тысяч евреев. Значит, все они истреблены в лагерях уничтожения! …А что, по крайней мере, миллион, а может быть, и два миллиона польских евреев пережили Холокост — это, естественно, мелочи, «с вас три рубля», и не о чем тут больше толковать.