Ищу комиссара - Владимир Двоеглазов

Шабалин скомандовал:

— Стоп!.. Пошли! — обратился он к офицерам. — А ты поезжай вперед, развернись возле учхоза и подожди здесь. Понял?

— Понял, — ответил водитель.

Шабалин, не оглядываясь на следовавших за ним Титова и Марченко, с ходу отворил державшуюся на одной петле калитку и, пройдя двор, взошел на крыльцо. В соседнем дворе, гремя цепью, залаяла собака. Дощатая дверь сеней была приоткрыта. Шабалин включил фонарик, осветил сени и, не стучась, рывком распахнул дверь, ведущую в избу. Шагнул через порог. Вошедший последним Марченко прикрыл за собой дверь.

В низкой, жарко натопленной передней комнате, половину которой занимала русская печь, никого не было. Тусклая лампочка едва освещала темные углы. У стены в ящике с деревянной решеткой трепыхнулись разбуженные незваными гостями две курицы. Жестом приказав Титову и Марченко оставаться на месте, Шабалин шагнул в проем, ведший в смежную комнату, резко обернулся с порога и произнес:

— Так я и знал!

Марченко наклонился и поправил сбитый Шабалиным домотканый половичок. Шабалин устало опустился на табуретку и громко сказал:

— А ну, выходи, бабка, на свет божий, потолкуем!

Из смежной комнаты вышла худая сгорбленная старуха.

— Здравствуйте, — пробормотал Марченко. Титов тоже буркнул что-то себе под нос. — Вы, бабушка, садитесь вот сюда, — предложил младший лейтенант. — Нам с вами нужно пого…

— Где Лепесткова? — перебил Шабалин.

Старуха молча оглядела стоявших у порога Титова и Марченко серыми выцветшими глазами, потом повернулась к Шабалину:

— Эко, хватился. Да уж забрали…

— Что? — сказал Шабалин. — Как забрали? Кто?

— Ишь че — кто. Известно кто: милиция. Я ишо говорила: знать бы, дак хоть передачку загодя…

— Ты что мелешь? — все еще сдержанно произнес Шабалин. — Какая передачка? Какая милиция? Кто забрал?..

— Толкуй больной с подлекарем, — недовольно заметила старуха. — Говорю ему, милиция забрала. Шабалин ли, как ли его… приехал и забрал…

— Да я Шабалин, я! — рявкнул старший инспектор, вскакивая с табурета и стуча себя в грудь кулаком. — Ослепла ты, что ли?! Я Шабалин!!

— Ишь че, — сказала старуха. — Страсти-то господни… И то верно: ослепла… Дак тогда как? Пришел… сказал, мол, сбирайся. Я, дескать, за тобой. И увел девку. Ишь че…

Некоторое время все молчали.

— Когда это было? — спросил Титов.

— Дак час ли, два ли…

— Сколько их было?

— Дак один. Сюды-то один заходил. Может, во дворе ишо стояли, дак я не видала. Ишь че.

— С виду-то он какой из себя, бабушка? — спросил Марченко. — Припомните: высокий, низкий? Во что одет?

— А лешак его знат… как вот ты же, однако. В шубе ли, в пальте ли…

Шабалин достал пачку «Беломора», закурил. «Слишком все умные! — подумал он про Супонина. — И опытные! — это относилось к Собко. — Давно надо было потрясти эту блатхату. И с Лепесточком поговорить. Никуда не делась бы: раскололась. А теперь — пожалуйста…»

— Слушай, бабка! — сказал Шабалин. — Скажи мне правду. Кто это был? Лидер?

Старуха замерла.

— Ну? Скажи, бабка! Не бери греха на душу! Чем дольше будет бегать, тем ему же хуже! Слышишь?

Старуха молчала.

— Кто это был? Лидер?

Старуха покачала головой.

— Эх, бабка! Одной ногой уж в гробу, а все туда же! Кто это был? Васька?

Старуха пожевала сухими губами.

— Нет, — ответила она, наконец. — Уж Ваську-то бы я признала. Хоть и слепая, а признала…

Шабалин долго, с минуту, разглядывал старуху, затем сказал:

— Молчишь, значит. Бандита спасаешь. Ну, ладно. Смотри, бабка. Доиграешься. Он был. Я знаю. Ну, ничего.

Шабалин, отстранив Титова, вышел на крыльцо. Офицеры последовали за ним.

«Икарус», уже развернувшись, стоял напротив избы.

— А знаете, Александр Николаевич, — быстро заговорил Марченко. — У меня такое впечатление, что она сказала правду. Вообще… я давно уже наблюдаю… психологический феномен… Старые люди, как дети… лгать не умеют… сразу у них видно… Я даже…

— Свои наблюдения оставь при себе! — оборвал Шабалин. — Вот что. Давайте-ка оба метнитесь по улице. Ты в эту сторону, а ты в ту. По избам. Может, кто что видел. Не спят же они сейчас. Новый год… Ну, а где спят — там не надо. Давайте, вперед. Я посмотрю здесь…

…К тому времени, когда вернулись Титов и Марченко, Шебалин обошел избу вокруг, заглянул в сарай, на заснеженный огород. Следов нигде не было.

Марченко доложил, что заходил в пять изб — никто ничего не видел. Титов же вернулся не один, а с каким-то полупьяным мужичком в новом полушубке и в заячьей шапке. Мужичок вежливо поздоровался.

— Ну? — сказал Шабалин. — Это что за деятель?

— Машину видел, — сообщил Титов. — Сюда подходила.

— Какую машину?

— «Волгу», — сказал мужичок, — ГАЗ-24. Вон там останавливалась… Выехать долго не могла, буксовала… Она, видимо…

— Когда это было? — перебил Шабалин.

— Да часа два уж, наверное… Мы как раз с братаном второй пузырь раздавили… Ну, буксовала-буксовала… Братан говорит, айда поможем, свой же брат шофер пропадает… Вышли, глядим, а она уж выбралась сама… Как раз напротив моей резиденции…

— Ты где живешь-то? — спросил Шабалин.

— Да вон в сорок третьем, через два дома…

— Та-ак… часа два, говоришь… ГАЗ-24… номера не запомнил?

— Да где! Мы же только вышли… На цвет белая!..

— Может, брат номер запомнил?

— Да где!.. Мы ж близко-то не подходили!

— Ну-ка сходи, приведи брата, я с ним потолкую.

— Дак его уж не привести, — сказал мужичок, — принести разве что… Дак опять понта-то с его… — Мужичок щелкнул себя по шее. Шабалин взглянул на Титова. Тот кивнул. — Дак ниче нового он вам не скажет… Только, говорю, выбежали, братан ишо ладом на ногах-то стоял…

— Ну, ладно, — перебил Шабалин. — Можешь быть свободен. Спасибо.

Дожидаясь, пока отойдет мужичок, офицеры помолчали.

— Туфта! — сказал Шабалин. — Это не Лидер. Туфта!

— Лидер не Лидер, — возразил Титов, — а проверить не мешает.

Шабалин поджал губы. Потом, подумав, сказал:

— Вот что, братцы-обэхээссники, останетесь здесь. И глядите в оба! — строго добавил он, обращаясь к Титову. — Этот парень из СИЗО ушел, как бы и у вас меж пальцев не проскочил…

— Саша, ну ты же меня знаешь, — обиделся Титов. — У меня мышь…

Шабалин внимательно посмотрел на него.

— Знаю, — сказал он. — Потому и говорю. — Титов промолчал. — Если вернется Лепесткова, — продолжал Шабалин, — задержать и немедленно в отдел. Один! А второй остается здесь. Ясно?

— Да чего уж, — сказал Титов. — Будет сделано, товарищ Верховный Главнокомандующий!..

20

…Они лежали в кромешной тьме, прижавшись друг к другу и потеряв всякое представление о времени. Когда погас свет? Десять минут назад? Час? Два?.. Они лежали, прижавшись, и не могли поверить, что между ними было уже все, что может быть между мужчиной и женщиной, и только вяжущая, волнующая боль в губах напоминала о том, что все это было, было наяву, с ними — с ним и с ней — было только что, здесь, с ними…

Обрыв на линии высокого напряжения — элементарная авария — казалось, соединил их навсегда, но вдруг внизу, в прихожей, как бы возвращая к действительности, раздался телефонный звонок.

Девушка вздрогнула и испуганно спросила:

— Что это?..

— Ничего… телефон…

Он звонил, как обычно, с равномерными паузами, казавшимися вечностью каждая, и всякий раз девушка вздрагивала и задавала вопрос:

— Кто это?

— Не знаю.

Звонок.

— Уже рассвет?

— Не знаю… нет!..

Звонок.

— Ты пойдешь?..

— Нет… Зачем?..

Звонок.

— Но кто же это?

— Не знаю…

Дрожь охватывала ее все сильнее, девушка пыталась унять ее, крепче прижимаясь к Игорю, но к тому времени, когда умолк наконец звонок, девушку уже трясло.

— Что с тобой?

— Ничего. Который час?

— Не знаю. Зажечь свечу?

Она вскрикнула:

— Нет! Не надо!

— Да что с тобой?

— Мне надо одеться.

— Зачем?

Она вдруг грубо сказала!

— Не до обеда же здесь лежать!

Они помолчали.

— Скоро, наверное, уже утро, — сказала девушка.

— Не может быть… я сейчас посмотрю…

Она стиснула его шею:

— Нет!

Они лежали, задыхаясь; наконец, она с трудом разжала руки и сказала:

— Отвернись. Я оденусь.

— Да ведь ничего не видно!

— Отвернись! — сказала она с отчаянием. — Я тебя очень прошу!

— Хорошо. Я отвернусь… вот… отвернулся… да ведь и так ничего не видно!..

— Нет! Не поворачивайся!

— Но…

— Не двигайся!

— Хорошо. Только ты… не уйдешь… совсем… ладно?

— Ладно. Только ты не смотри. — Девушка помолчала. — Игорь… а где у нас… все?..