За гранью Разлома - Алиса Мак

– …сильно преувеличено! – с жаром вещала она. – Да, охотники помогли нам, но говорить, что без них мы были бы обречены – оскорбление всем тем, кто вышел тогда сражаться! Пока эти всякие Бессмертные и Шаманы до нас добирались, мы защищались, и, я уверена, смогли бы прогнать Кровавых и без их помощи!

Бессмертный безмятежно обгладывал птичью ногу. Макс нахмурился: ему было неприятно подобное проявление наивности. Не приди на помощь охотники, от поселения остались бы только угли и десяток человек, догадавшихся достаточно рано убежать подальше и оказавшихся настолько везучими, чтобы по дороге не наткнуться на упырей. С другой стороны, жители поселения действительно сражались. Макс не был уверен, что и охотники смогли бы остановить атаку без помощи местных.

– Даже если так, количество жертв было бы несравненно больше, – возразил воинственной девчонке явно сбитый с толку ведущий.

– Я и не говорю, что они не помогли! – захлебнувшись в собственном голосе, выпалила та. – Просто нечестно отдавать им всю заслугу, как будто они единственные, кто может сражаться. Глупо жить и думать, что только охотники могут противостоять Кровавым, Серебряным и вампирам вообще! Каждый человек может делать это, и для этого совсем не нужно разъезжать в масках. Люди стали слишком полагаться на охотников и забывать, что и сами не беспомощны, потому-то все так и боятся вампиров. А если все перестанут бояться и каждый попробует сделать хоть что-то, то никакие охотники вообще не будут нужны!

Миша отложил обглоданную кость и вздохнул.

– А здесь она права, – заметил Макс. – С оговорками, разумеется.

В памяти всплыл рассказ Вани и собственные давние мысли. Чтецу не раз приходилось удивляться, почему люди сами не делают ту работу, которую они поручали ему. Не то чтобы он возражал – в конце концов, на это он жил, – но сомнений не было: людям мешают невежество и страх, а не бессилие.

– У нас же колдуны все, кто не вампиры! – вещало тем временем радио голосом девчонки, не давшей себя убить. – Охотники – это просто пример тому, что каждый, кто захочет выйти на бой…

– Каждый, кто захочет выйти на бой с врагом, может сделать это, – пробормотал Макс, догнав её по темпу. – И если стать охотниками могут не все, то в сердце всякого есть место для роли воина.

Миша с удивлением приподнял брови. Макс не без труда выдержал его взгляд. Ему было неприятно удивление Бессмертного; неприятно, но совершенно понятно.

– Да, я тоже знаю эту речь наизусть.

Он хорошо помнил тот дождливый и мерзкий октябрь, грянувший после по-летнему тёплого сентября. Они как раз разругались с Витей, который, в погоне за так желаемой им славой, хотел продолжать работать в холода, когда Макса уже во всю тянуло на юг. Семнадцатилетний полноватый недоучка давно действовал Чтецу на нервы постоянными мечтами о подвигах и упрёками за чрезмерную осторожность. Потом Макс узнал, что, расставшись с ним, этот мечтатель закончил там же, где и остальные: среди мелких рядовых Инквизиции, но в тот октябрьский день он был зол, а одиночество холодом проникало в салон автомобиля.

Услышав по радио, что Близнецы вышли в эфир, чтобы выступить перед мирными слушателями, Чтец едва не отключил звук. Ему казалось оскорбительным выслушивать морали от народных фаворитов, но обещаний безопасности и откровений о подвигах не последовало. Голос Сестры не срывался и не дрожал. Он звучал холодно и чётко, он плетью бил по ушам, повторяя: старания горстки охотников ничего не изменят в глобальных масштабах. Мир будет достижим лишь после того, когда каждый, кто хочет мира – колдун ли, вампир ли, – сделает шаг в сторону его достижения.

Её слова задели Макса, всегда считавшего, что не готовые к охоте люди должны держаться как можно дальше от всего, что с ней связано. Тот день изменил его мнение на диаметрально противоположное. Увы, разочарование не заставило себя ждать. Слова Сестры повторяли снова и снова несколько месяцев; навещая Беляевых, Макс обнаружил, что даже Рада вызубрила их наизусть. Но ничего не изменилось. Никто не восстал, не предпринял попытки изменить свой образ жизни, и даже в рядах охотников не появилось больше новичков. А около года спустя Близнецы исчезли, чтобы больше никогда не появиться вновь.

Урок, который Макс извлёк из этой истории, был прост и жесток. Никто не хотел мира на самом деле. Людям было комфортно в этой медленной и тягучей войне, и Чтец, добровольно вызвавшийся выйти на передовую, был одним из них. Он не видел мира, где вампиров не нужно было бояться.

– Крайне наивная речь, – сказал Макс Мише теперь, – но, не буду врать, мне она нравится.

– Может быть.

Бессмертный вздохнул и поднёс ложку супа к губам, но из-за зелёной занавески вдруг послышался шум, и Мира высунулась наружу, чтобы спешно и неожиданно пылко проговорить:

– Наивность автора речи не оправдывает её неправильность. Девушка, которая первой сказала эти слова, плохо представляла себе, о чём говорит. Если бы она могла пожалеть о них сейчас, она бы пожалела.

– Ты говоришь о Сестре? – Макс был неприятно удивлён. – Сестре из Близнецов? С чего ты это взяла?

Ответ был не менее торопливым, хотя пыл в голосе Миры поутих:

– Ты же наверняка знаешь, что Близнецы были очень сильные. Сестра привыкла всегда побеждать и не понимала, что другие люди не такие, как она. Она не знала, что ждёт проигравших, не знала о страхе и боли и не видела того, что видела я, а потому думала, что может навязывать другим свою войну. Но эта война не для всех. Миша, ты же всегда был против, так скажи ему.

– В принципе, я никогда не отрицал того, что люди должны уметь себя защищать, – осторожно возразил Бессмертный, а Мира, шумно втянув воздух носом, выпалила:

– В том-то и дело, люди должны уметь защищаться, а не нападать. Нападать – наша работа, потому мы и решили сами разобраться с Кровавыми, разве нет?

Миша растерянно болтал ложкой в тарелке. Может быть, он не знал, что ответить, а может, не хотел отвечать, но слушать подобные рассуждения от Миры было просто смешно.

– И со многими Кровавыми ты собираешься разобраться? – сухо спросил Макс. – Без колдовства-то?

Мира на миг замерла, шмыгнула носом, а потом резко скрылась за занавеской. Послышался короткий шорох, а потом зелёная ткань снова на миг отодвинулась и в лицо Макса полетела какая-то чёрная тряпка. Макс неторопливо расправил её и узнал свой плащ.

– Ты рылась в моих вещах? –