Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Позвонил вчера Разумову, который в приемной Лучинского.

— Николай, журналу «Международная жизнь» нужны люди.

Не выдержал я, вспылил:

— Ну какой из меня международник? Что вы все болтаете? Лишь бы болтать! Это ужасно. Вы же знаете, что для меня это не подходит. Ну да ладно, я сам найду что-нибудь. Пока.

Последний месяц, а после все, конец. И главное, никто не хочет поговорить. Хотя бы извиниться. Каждый сам за себя. Ну и система. Хотя она всегда отличалась бессердечием.

В «Независимой газете» открытое письмо жены Шенина Дзасохову. Мы все скоро умрем. А вот о мужественности и подлости отцов будут судить дети.

Глава 10. Что я накопил, работая в ЦК

Во время работы в ЦК КПСС дома у меня не было своего письменного стола. Никогда не было не то что отдельной комнаты — крохотного уголка, где можно было бы сосредоточиться, спокойно посидеть часок-другой наедине со стопкой чистых листов писчей бумаги.

Первую квартиру в жизни я получил в Минске, когда мне было тридцать шесть лет. До этого жил в сырой подвальной комнатенке частного деревянного дома на окраине Минска, потом ютился в семье сестры, которая жила в шестнадцатиметровке двухкомнатной квартиры блочного дома на первом этаже вместе с мужем и двумя детьми, а в соседней десятиметровке обитали еще четверо жильцов: вышедшая вторично замуж женщина, имевшая взрослую дочь от первого брака, ее престарелая мать-инвалид и новый муж. Как мы уживались вместе на одной кухне — ума не приложу. Может, потому, что шестнадцатиметровая комнатка на пятерых казалась раем по сравнению с предыдущей, десятиметровой, в которой мы жили тем же составом.

Так вот, получив через двадцать лет трудового стажа первую в жизни квартиру и прожив в ней около года, пришлось ее сдавать в связи с переездом в Москву.

Своей дачи у меня не было, фамильных драгоценностей тоже, машину я не вожу. Когда в 1991 году оказался безработным, имел одну зимнюю куртку, одну демисезонную и два поношенных костюма. Туфель — две пары, ботинок зимних — одна пара.

Вот и все мои накопления за двенадцать лет работы в ЦК Компартии Белоруссии и ЦК КПСС с утра до ночи, без праздников и выходных.

Не отличались роскошью и дорогой мебелью и квартиры моих бывших сослуживцев по партийному аппарату. Что можно было купить за ту зарплату, которую мы получали? Инструктор ЦК получал 375 рублей, заведующий сектором — 440, замзав отделом — 500. Вместе с компенсацией моя зарплата в августе 1991 года составляла 840 рублей.

Если же говорить о накоплениях, то речь должна идти скорее о нравственном капитале. Я благодарен судьбе, которая сталкивала меня с интереснейшими, неординарными людьми. У меня накопилось много записей, стенограмм. Это же история. А она — самый справедливый и строгий судья. Ведь суд истории внимателен к любым нюансам, к любым свидетельствам, особенно неизвестным.

Моя работа в пресс-центре ЦК КПСС заслуживает того, чтобы рассказать о ней.

Получилось так, что ЦК КПСС, который, может быть, более чем кто-либо в то непростое время, особенно трудное для самой партии, нуждался в открытости, общении, диалоге с журналистами и широкой общественностью, оказался едва ли не последним, кто открыл свой пресс-центр. Даже такие закрытые учреждения, как КГБ, МВД, имели аналогичные службы. Любопытная деталь: на местах это осознали раньше, чем на Старой площади. В ряде республиканских и областных комитетов партии пресс-службы существовали давно, в основном за счет реформирования подотделов или секторов печати.

Наш пресс-центр был открыт 25 июля 1990 года, через несколько дней после завершения работы последнего в истории КПСС XXVIII съезда партии. Просуществовал он ровно тринадцать месяцев. За это время мы пропустили через него всех членов Политбюро и секретарей ЦК КПСС, немалое количество руководителей коммунистических партий зарубежных стран. Можно ли согласиться с тем, что КПСС теряла авангардную роль в обществе и оттеснялась с политической арены? Какие функции останутся у ЦК КПСС в связи с растущей самостоятельностью компартий союзных республик и созданием Компартии России? Какой хозяйственной деятельностью намерена заниматься КПСС? Как она думает распорядиться своим имуществом? Будет ли сохранен Союз ССР на основе программы, предложенной Верховным Советом и Президентом СССР?

Обсуждая эти проблемы, мы хотели показать, что КПСС не боится открытого диалога с другими общественными движениями и партиями. Попутно замечу, что активность иностранных журналистов была намного выше, чем наших. Иностранцы тормошили, задавали въедливые вопросы, пытались вылущить информацию, которая их интересовала. Большой интерес проявляла и оппонирующая пресса. Печать КПСС обычно отмалчивалась. Ей и так было все ясно?

За год с небольшим работы в пресс-центре у меня накопилась гора стенограмм пресс-конференций членов Политбюро, секретарей ЦК КПСС, других ее видных работников. Несколько тысяч страниц машинописного текста. Уникальный, бесценный материал для историков, который поможет ответить на непростой вопрос: в чем причина краха могущественной политической организации, почему она не сопротивлялась в послеавгустовские дни?

Как-то я решил перечитать все эти тысячи страниц расшифрованных стенограмм. Начал с самой первой — диктофонной — записи встречи с журналистами представителей двух платформ в КПСС: демократической (коммунистов-реформаторов) и марксистской. От имени первой речь держали народный депутат РСФСР и Моссовета С. Шеболдаев и научный сотрудник В. Безуглов. С ними диалог вели члены ЦК Компартии РСФСР марксисты А. Колганов и А. Крючков. Закончил стенограммой последней пресс-конференции, состоявшейся 21 августа 1991 года, перед окончанием путча. Между этими двумя стенограммами — десятки других. На острые, нелицеприятные, а порой язвительные вопросы отвечали Ивашко, Шенин, Дзасохов, Лучинский, Фалин, Семенова, Строев, Купцов, Полозков, Назарбаев, Гиренко.

И вдруг промелькнула мысль: это же бесценная хроника. Хроника последнего года могущественной организации, потерявшей свою былую силу. Уникальность стенограмм в том, что в них зафиксированы ответы «живьем», с ходу, как они произносились людьми в президиуме. Это вам не написанные загодя и отшлифованные многоопытными консультантами и референтами тексты.

Глядя на это богатство, я подумал: а почему бы не написать об этом? Дать все, как было, ничего не редактируя и не меняя. Пусть перед читателем предстанет картина того, как это происходило.

Начну, пожалуй, с Пуго. И не потому, что его пресс-конференция состоялась сразу же после открытия в августе 1990 года пресс-центра в гостинице «Октябрьская» — ныне «Президент-отеле». К личности этого человека, трагически погибшего после неудачного путча, интерес долго не пропадал. Людей будоражили слухи об обстоятельствах его самоубийства, а также гибели жены. Давайте попробуем понять образ его мыслей, внутренний мир, нравственную позицию, отношение к непростым проблемам менявшегося общества.