Короли пепла - Ричард Нелл

Фарахи не был совсем уж застигнут врасплох. Сразу же после отправки флотилии он вызвал свои личные войска во дворец. Внутреннюю крепость окружили плотным кольцом, несколько сотен его людей удерживали ров и внутренние стены, и «повстанцы» оказались не с той стороны последних ворот.

Теперь им потребуются дни, а то и недели, чтобы прорыть ход под землей – если они вообще это умеют. Крепость Фарахи располагала собственным колодцем и большим количеством припасов, а в его личную гвардию входили саперы, которые проложат встречные ходы и саботируют усилия врага. У этих «осаждающих» не было ни таранов, ни башен. А если даже у них получится соорудить несколько штук, им наверняка все равно не хватит людей для штурма стен.

Итак, Фарахи оставалось только ждать возвращения своей флотилии. Когда это произойдет, двадцать тысяч разъяренных морпехов окружат этих горе-разбойников и быстренько их перебьют.

– Мы были беспечны, и теперь я похож на того, кто не может защитить собственный город. – Он вздохнул. – Выпьешь еще?

Кикай вздрогнула и вышла на балкон, глядя вниз на осаждающих, пока Фарахи смешивал ей в бокале апельсиновый сок и бектханский ром.

– Мы накажем их в пример другим, – сказала она. – И можем заставить некоторых признаться в заговоре Трунга перед судом. Пускай эта орда насилует и убивает неблагодарных собак там, внизу. Может, хоть так они вспомнят, зачем ты им нужен.

Она взяла напиток и проглотила почти весь одним махом. По выражению ее лица Фарахи понял: сестра больше всего злится на саму себя, но, видимо, ее пренебрежение к людям было искренним.

Кикай могла бушевать или причитать, словно актриса, затем прийти в себя и вкушать завтрак с невозмутимостью батонских монахов. На самом деле она презирала простонародье Шри-Кона. Однако для Фарахи это не было новостью, и свою мысль он донес.

– Расскажи мне, что случилось с Рокой.

У принцессы дернулся глаз. Им не выдалось времени обсудить ту поездку – Кикай лишь сказала, что Рока остался в монастыре и что всякий шанс на теплые отношения потерпел неудачу. Фарахи тут же отправил шпиона, боясь, что она велела убить дикаря.

– Ничего. Он выставил себя ослом, а затем попросился остаться в Бато.

– Вы беседовали?

– Нет, мы не беседовали. – Она повернулась к Фарахи лицом. – Брат, вопреки твоей наивной вере в обратное, некоторым людям никогда не поладить. Я говорила тебе, что твой ручной скорпион тебя ужалит, и он это сделает. Возможно, не сегодня, и не завтра, и даже не через год, но он тебя ужалит, потому что именно так поступает скорпион. Делай вид, что это неправда, если хочешь, но я не стану. – Она выплеснула остатки своего напитка через парапет. – Теперь мне нужно подготовить сотню посланий к тому времени, когда будет снята эта осада. Так что, если ты закончил досаждать мне насчет…

Он взмахом руки отпустил ее, размышляя: Осада не просто будет «снята», сестра. Мы перебьем этих мятежников. Среди них много наших собственных людей, настроенных против меня, потому что мы плохо с ними обошлись, или потому что им заплатили их глупые корыстные царьки, а они слишком бедны, чтобы бояться смерти должным образом.

Хаос внизу был теперь лишь вопросом времени. Как и сам король, «повстанцы» придут к пониманию, что у них нет никакой надежды овладеть замком. Они увидят, что их ждут пытки и казнь и что покинуть Шри-Кон бегством невозможно. В ярости они переключат свое внимание на обывателей. Они будут насиловать, убивать и напиваться до беспамятства, дабы подавить свой страх.

А что толкового может сделать Фарахи?

«Величайший король Пью» застрял тут, за своими стенами, беспомощный и бесполезный аки дитя, пока районы его города охватывал огонь.

Он полагал, что может отправить своих солдат драться на улицы. Но вероятно, Трунг именно на это и рассчитывал. Вероятно, где-то затаилась флотилия ассасинов, а все это насилие – просто обманный маневр для создания лазейки, единственного момента роковой внезапности.

Должен ли я претерпеть и это ради защиты будущего? Фарахи сжал пальцы в кулак. Стать трусом, прячущимся взаперти от всех опасностей, ради защиты детей моего народа?

Он застыл у парапета, наблюдая, обдумывая. Не в силах более ждать, он вызвал своего сержанта и попросил совета. Они просмотрели карты города и узловые точки, обсуждая, что будут делать горожане теперь, когда дворец в ловушке – спрячутся ли они в своих домах или убегут на окраины.

Фарахи подумал о рыбаках, тонущих в огромных волнах и смеющихся, когда темнело небо и бросались врассыпную все торговцы. Он знал: эти люди не убегут. Островитяне не боялись смерти и беды у себя на пороге, ибо и то и другое всегда было рядом.

Они вернутся к работе, откроют свои лавки на городской площади и продолжат сбывать свои товары – даже вражеским солдатам. Они будут жить своей обычной жизнью, с надеждой и спокойствием вопреки опасности, до самого конца.

Фарахи закрыл глаза и поблагодарил солдата, велев тому быть готовым, если поступит приказ.

Глядя на заходящее солнце, король стоял неподвижно, пока свет сгущался до тускло-красного и на Шри-Коне наступал вечер. Он стоял неподвижно и безмолвно как статуя, выжидающе, и вдруг кольцо людей вокруг его замка поредело и раздались крики.

* * *

Арун вел его за собой так же, как и в подземельях Трунга, хотя Рока знал каждую улицу Шри-Кона. Теперь, когда началась заварушка, в бесшумности не было нужды, но монах все равно крался и скользил по переулкам, жестикулируя без слов и перерезав две глотки, не успел великан вскинуть руки для боя.

«Возьми оружие», – сказал Арун, когда они выбрались на берег, но Рока двинулся вперед безоружным.

«Спасай свою принцессочку, пират, а о себе я и сам позабочусь».

Он заметил удивление в лице Аруна и едва не покачал головой. Люди считали себя такими умными, такими непредсказуемыми, но хотелось им в жизни немногого.

Они пробирались по городу и видели множество горящих домов. На улицах кое-где валялись трупы, а вскоре Арун и Рока уже проходили мимо лежащих грудами мертвых мужчин и мальчиков. Рядом с некоторыми были тела женщин и девочек – их явно приволокли сюда.

– Изнасилованы, – понял Рока, думая, что для такого действия не должно существовать слова. Но со словом или нет, суть была одна и та же. Он решил, что люди, которые сотворили это, уничтожили само предназначение своей цивилизации. Они осквернили то самое, что дало им всем жизнь, и утратили право быть мужчинами.