Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков

Лишь протяжное затухающее эхо скользнуло в пустоте:

«Аняяяя!!!»

Он уже не увидел, как среди кустов и стволов деревьев замелькали чьи-то силуэты, и раздались громкие крики.

2. Жена

Анна очень любила Петра – любила больше жизни и хотела жить с ним долго и счастливо, но судьба всё изменила. Женщина мечтала о детях. Безумно хотела родить ребенка. А потом растить дитя, выношенное в своём чреве, и слышать детский смех в комнатах квартиры, сейчас такой пустой и мрачной.

Но бог почему-то не дал женщине такой возможности. Последние несколько лет она много молилась, часто посещала местные храмы и церкви. Ездила в глухие деревеньки к слепым бабкам, к старикам-шаманам на севере, к знахарям, а также к тем, кто называл себя колдунами. Даже вступала в некие таинственные секты. Но всё было напрасно. Чувство вселенской безысходности мучило и медленно убивало её.

Однажды Анна примкнула к секте религиозных фанатиков, поклоняющихся древним богам и великим неземным силам. И седая жрица поведала ей, что нужно сделать, чтобы обрести столь страстно желаемое.

К тому времени, Анна уже словно жила в ином мире. Женщина отстранилась от окружающей действительности, даже муж уже не вызывал той счастливой улыбки, как раньше. Нет, она зациклилась на одной лишь только мысли – зачать ребенка – и медленно отдалялась от этой суетной реальности, погружаясь в глубокую пучину отчаянья.

Под надзором старой ведьмы, Анна совершила все необходимые ритуалы, что были написаны в древней книге. Её высохшие страницы были сделаны из кожи живых существ, как и сам чёрный переплёт, с жуткими символами, серебряными пятнами и зеленоватыми подтёками. Старуха читала заклинания на мёртвом языке и таинственно улыбалась.

И вот наступил решающий день. Анна оказалась на уединённой поляне в уральском лесу, в глухой чаще, где до ближайшего жилья идти не один час. Её мужа – Петра – связанного и одурманенного, привезли сюда сразу же после полового акта с Анной. Сила древних богов через плоть, кровь и душу Петра должна зажечь в её чреве искру жизни. Так говорилось в книге «Vivificantem Sanguinem», написанной древним колдуном, обитавшим в глуши Чёрного леса в Европе в XVII-ом веке.

Анна почти неосознанно вскинула нож и вонзила лезвие в распростёртого на лесном алтаре мужа. Руки, наполнившиеся неведомой силой, не дрогнули, когда резали плоть и ломали кости.

Женщина не слышала мучительные крики, продолжая неумолимо читать литанию, которой её научила старуха-ведьма:

Iä! Iä! Shub-Niggurrath

Iä! Iä! Niggur-Shubrath

Вскоре Пётр, истекая кровью, замер на холодном камне, живой свет в глазах потух и они остекленели. Однако Анну, сжимавшую окровавленный нож, это не волновало. Она уверенно вскрыла мужу грудную клетку, как уже делала несколько раз во время других обрядов – только тогда умирали животные – и резким движением вырвала сердце, наполненное остывающей кровью.

Анна подняла сердце к небесам и крепко сжала, направив поток тёмной крови себе в рот. Густая, омерзительная на вкус жидкость, казалось, обожгла все внутренности женщины, наполняя их неземным теплом, которое начало стекаться в низ живота. В матку.

Закрыв глаза, Анна прижала сердце мужа к животу и продолжила выдавливать кровь, растирая её по телу. Запрокинув голову к небесам и закрыв глаза, женщина хрипло шептала слова странного заклинания. Тёмные багровые потоки устремились к выбритому лону, заструились по бёдрам, стекали на землю.

Невероятное чувство покоя накрыло Анну плотным коконом, туман в голове взметнулся, закружился, и она услышала чужие, неземные голоса, доносящиеся словно из-за самого края вселенной – пространственной вуали, полной искрящихся миров. Так хорошо она себя ещё никогда не чувствовала…

Но всё это оборвалось в один миг.

Внезапно в лесном мраке послышались громкие крики, заметались лучи фонариков, громыхнуло несколько выстрелов, зазвучали голоса и удары чем-то тяжелым. В ответ раздавались стоны и предсмертные хрипы.

Словно поднимая тяжёлые каменные плиты, Анна с большим трудом разлепила воспалённые глаза и оглядела представшую перед ней сцену.

Две жаровни, опрокинутые, лежали на земле, рассыпавшиеся угли медленно тлели и умирали. Вокруг мелькали тени и серые фигуры. Кто-то надсадно кричал, кто-то скулил в кошмарной агонии, захлебываясь кровью. На поляне тут и там были видны неподвижные тела – одни уже отошли в вечность, другие были ещё живы, но пребывали в глубоком беспамятстве.

Тьму разрывали яркие вспышки и грохот выстрелов. Паника завладела сердцами всех, кто находился на поляне. Внезапно из темноты, прямо перед Анной, появилась фигура высокого мужчины в полицейской форме. Гнев и ярость сверкали в его стальных глазах, на небритой щеке блестела кровь, сочащаяся из тонкого пореза. В руке он сжимал пистолет, направленный прямо в сердце женщины. Ёще миг – и он нажмёт на спусковой крючок.

– На землю, мразь! – прокричал незнакомец, и голос был полон громыхающего металла. – Ложись, я сказал!

Но Анна не понимала слов – её разум был сейчас далеко, лишь обрывки неземных видений роились ещё перед глазами, медленно исчезая в звенящей пустоте.

Когда мужчина крепче сжал рукоять пистолета, готовясь выстрелить, серая взлохмаченная тень метнулась из тьмы и вонзила гнилые зубы ему в шею, разрывая плоть. Старая жрица.

Незнакомец закричал от боли и ударил нападавшую рукояткой пистолета в лицо. Послышался отвратительный хруст. Затем прозвучал выстрел, и старуха упала у подножия алтаря кучей грязного тряпья. А мужчина, зажимая рану рукой, рухнул рядом, содрогаясь в агонии. Между пальцев фонтаном била кровь.

Умирая, старая жрица прокричала:

– Беги! Беги, глупая! Очнись и беги… Спасай нашего… – но тут она захлебнулась собственной кровью.

Анна резко пришла в себя. Словно затравленное животное, быстро оглянулась по сторонам. Уронила на землю нож и сердце Петра. А затем метнулась в сторону леса, низко пригибаясь к земле. Двое мужчин в форме стражей порядка заметили женщину, стали стрелять в спину, а потом бросились в погоню. Но быстро потеряли из виду – ночной мрак как будто поглотил её.

Анна стремительно неслась среди деревьев, прорывалась сквозь кусты, ныряла в овраги и пересекала тихие ручьи. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, дыхание с хрипом вырывалось изо рта.

И всё же она бежала ни куда глаза глядят. Нет. Она знала, куда нужно двигаться. Там должен был совершиться последний акт древнего обряда.

Босые ноги женщины были покрыты порезами и занозами, кровь струилась по бедру, расцарапанному о жёсткую кору дерева. В плече засела шальная пуля. Слёзы текли неудержимыми потоками по щекам. Но словно обезумевшая, она, не останавливаясь, упрямо бежала вперёд, запиналась о торчащие из земли корни, падала лицом в грязь, вставала и мчалась дальше.

А вот и заветная цель. Небольшой каменный склеп, заброшенный сотни лет назад, словно вросший в тело ближайшего холма. Каменная чёрная плита, покрытая отвратительными пятнами и мерзкими тёмными потёками, закрывала вход. Ещё на ней еле виднелся почти стёртый от времени кривой богохульный символом.

Тяжело и надсадно дыша, харкая кровью, Анна дрожащими пальцами отыскала неприметный камешек и что было сил нажала на него. Она молила Древних, чтобы у неё всё получилось. С глухим треском плита ушла в сторону. Женщина провалилась во мрак и скатилась вниз по каменным ступеням. Плита за спиной встала на место, отрезав женщину от мира живых. Но в голове Анны билось лишь одно – успеть, успеть!

Далее шёл узкий коридор из крошащихся кирпичей, уходящий под наклон. Мрак плотным покрывалом окружал Анну со всех сторон. Спустя некоторое время она, окровавленная и почти лишённая сил, вывалилась в нижний зал и растянулась на щербатых плитах.

Женщина хрипло дышала, острая боль невыносимо терзала всё тело, но она ещё чувствовала внутри то тепло, что получила у алтаря. Осталось совсем чуть-чуть!

Понимая, что ей уже не встать, почти теряя сознание, она прошептала сухими губами:

– Великая Мать прими и сохрани.

Fhta`ngth On`thoy Gh`tan

Ngha`tgnt H`det Stg`hna

Iä! Iä! Shub-Niggurrath

Iä! Iä! Niggur-Shubrath

– Прими и сохрани, – последние слова были едва слышны в тишине древнего склепа.

Сознание Анны погружалось в бурлящую