Трансформация войны - Мартин Кревельд

Одним из тех аспектов, в которых различия между полами очевидны даже без обращения к научной проверке, является средний уровень физической силы, особенно что касается торса и рук. Но война — это в первую очередь сфера, где доминируют физический дискомфорт, лишения и опасности; полное моральное и физическое истощение непостижимо для тех, кто сам никогда этого не испытал. Соответственно, первейшие качества, которыми необходимо обладать бойцам, — это сила и выносливость; поэтому не случайно, что хорошая физическая форма основная цель любой базовой программы боевой подготовки. Конечно, некоторые мужчины слабее большинства женщин, а некоторые женщины сильнее большинства мужчин; однако ни одна армия в истории не проводила сравнительных испытаний женщин и мужчин по их физической силе, чтобы на основе результатов принимать решения о том, кого принять на службу, а кого нет. Когда Сократ в платоновском «Государстве» предложил нечто подобное, его взгляды подверглись скептическим насмешкам. Если бы кто-нибудь попытался применить это на практике, то, несомненно, дело закончилось бы бунтом мужского населения.

Но при этом относительная физическая слабость женщин не помешала многим обществам использовать их как вьючных животных в иных, нежели война, видах деятельности, которые не подразумевали соревнование с мужчинами. Даже сегодня арабские страны Ближнего Востока — далеко не единственное место, где можно увидеть, как жена несет тяжелый кувшин с водой на голове, в то время как муж едет перед ней на осле. Стандартным обвинением, нередко выдвигавшимся западными агитаторами во время «холодной войны», было то, что в странах с коммунистическим режимом женщинам выпадает заниматься самым тяжелым физическим трудом, таким, как сельхозработы, уборка улиц или бесконечное хождение по магазинам в поисках продуктов (что тоже было тяжелой работой в условиях товарного дефицита). Столь же стандартным ответом коммунистов, который можно найти уже в работах Маркса, был тот аргумент, что на капиталистическом Западе богачи, эти властители судеб, обыкновенно рассматривают женщин как коммерческую собственность, наемных рабынь, либо как то и другое вместе взятое. Тем не менее женщины, живущие в развитых обществах, выглядят совершенно счастливыми по сравнению с женщинами из развивающихся стран, которые вынуждены выполнять самую тяжелую работу, нося детей на спинах. Но стоит, пожалуй, всерьез задуматься: а так ли уж счастливы они, как кажется на первый взгляд?

Таким образом, ни желание освободить женщин от тяжелого физического труда, ни необходимость защитить их от насилия не могут объяснить, почему они, не считая нескольких экзотических исключений, о которых речь пойдет ниже, так редко принимали участие в войнах. По всей видимости, подлинные причины того, что женщины оставались в стороне от этой деятельности, носят не военный, а культурный и социальный характер. Существует много видов животных, в которых самцы, особенно молодые, оказываются ненужными после того, как они выполнили возложенные на них функции воспроизведения потомства; существует множество мифов, как древних, так и современных, отражающих надежды женщин и страхи мужчин, которые наводят на мысль, что, возможно, у людей дело обстоит точно так же. Если следовать этой цепочке рассуждений, вряд ли будет преувеличением сказать — да это нередко это и утверждалось — что большая часть человеческой цивилизации лучше всего может быть понята как попытка со стороны мужчин сублимировать свою неспособность произвести на свет самое удивительное творение на земле. Эта интерпретация может объяснить, почему в любом известном нам обществе, насколько мы можем заглянуть вглубь истории, большинство человеческих достижений в религии, искусстве, науке, технике и других областях принадлежат мужчинам. Я хочу подчеркнуть, что никоим образом не утверждаю, что женщины не добились ничего значительного, а скорее согласен с Маргарет Мид, которая говорит, что в большинстве обществ тот или иной предмет считается важным именно потому, что входит в область компетенции мужчин, и лишь в той степени, в какой это имеет место.

И наоборот, факт, что какой-либо род деятельности выполняется преимущественно женщинами, всегда приводит к тому, что его ставят на более низкую ступень в иерархии общественного престижа; как свидетельствует знаменитый двойной стандарт, это относится даже к области секса. В частности, работа, выполняемая женщиной, вообще не считается трудом, а это приводит к тому, что она не оплачивается и не фигурирует в разделах экономической статистики. Так, ведение домашнего хозяйства — вид деятельности, необходимый в любом обществе; причем в силу своей многогранности и непредсказуемости оно требует большой сноровки. Однако назвать кого-то домохозяйкой (housewife) граничит с оскорблением; в последнее время это слово стало настолько унизительным, что его приходится заменять эвфемизмами, вроде «управляющей домом» (homekeeper). Подобным образом на протяжении истории сферы деятельности, в которых преобладали женщины, такие как акушерство или пошив одежды, по этой самой причине считались низшими по статусу. Например, в Древней Греции «чесание шерсти» было синонимом презренной работы. Ни один уважающий себя мужчина не стал бы заниматься этим, разве что в качестве наказания. И действительно, это занятие было одним из двенадцати подвигов Геракла, которые он должен был совершить, чтобы искупить вину за совершенное им убийство. Сегодня это по-прежнему относится к таким профессиям, как сиделка, учитель и секретарь. Когда-то две последние профессии были прерогативой мужчин, и пока сохранялось такое положение, статус этих профессий был намного выше, чем в наше время. В Советском Союзе, где 60 % всех врачей составляют женщины, эти характеристики равно относятся и к профессиональному занятию медициной.

В сфере, в которой преобладают женщины, представитель сильного пола по определению не может реализовать себя как мужчина, и действительно, в любом обществе самое большое оскорбление для мужчины — назвать его «женщиной». Проникновение некоторого количества женщин в какую-либо область может быть стимулом; оно может подтолкнуть мужчин к более усердной работе и к достижению лучших результатов. Однако тут существует критическая точка — например 15 % — и если растущая доля женщин превысит этот уровень, мужчины покинут эту сферу, какова бы она ни была, в поисках более вольготных пастбищ. Мужчины становятся управляющими банков, тогда как женщины остаются простыми клерками, и не в силу каких-то присущих им недостатков; женщины остаются социальными работниками, в то время как мужчины занимают пост руководителей отделов социального обеспечения. Дискриминация инициирует этот процесс, но, будучи однажды запущенным, он образует порочный круг. Поскольку в любом социуме женская работа ipso facto[63] считается менее важной, с течением времени данная сфера перестает привлекать высококвалифицированные кадры. Раз так, уровень материального вознаграждения в ней постепенно уменьшается. Это, в свою очередь, ведет к тому, что общественный престиж данной сферы деятельности начнет падать, и т. д. Хотя общеизвестно, что во всех подобных взаимообусловленных процессах чрезвычайно трудно отделить причину от следствия, их общее направление, как правило, совершенно очевидно. Более того, это остается справедливым независимо от присущего тому или иному виду деятельности внутреннего достоинства — неважно, идет ли речь об уборке улиц, о секретарской работе или о преподавании в аспирантуре.

То, что применимо к любой экономической деятельности, еще в большей степени относится к войне. В любом обществе, которое когда-либо практиковало это занятие, война была сферой, где в наибольшей мере проявляются различия между полами. На протяжении всей истории война выделялась как наиболее важная прерогатива мужчин, как наиболее существенная ситуация, в которой проявление мужественности считалось необходимым залогом успеха и, соответственно, не только разрешалось, но поощрялось и даже требовалось. И действительно, понятия «мужчина» и «воин» настолько близки, что во многих языках два термина взаимозаменяемы. К лучшему или к худшему, но участие женщин в войне сильно бы снизило социальный престиж самой войны, лишило бы ее цели и raison d’etre[64]. Если бы мужчин заставили воевать плечом к плечу с женщинами или бороться с ними в качестве военного противника, то вооруженный конфликт для них (мужчин) утратил бы свое значение и вполне мог на этом завершиться.

Следовательно, истинная причина того, что женщины не участвуют в войне, та же самая, по которой не создаются смешанные футбольные команды. Мы готовы смотреть, даже аплодировать женщинам, играющим в спортивные игры, при условии, что они делают это отдельно от мужчин и не вмешиваются в их игру. Однако представьте себе, что какая-нибудь феминистски настроенная законодательная ассамблея протолкнула бы закон, в соответствии с которым все профессиональные футбольные клубы были бы обязаны заново сформировать состав в соответствии с концепцией объединения полов. В результате игроки-мужчины столкнулись бы с неразрешимой дилеммой: они оказались бы виноваты, если бы толкнули женщину, и виноваты, если бы этого не сделали[65]. Чтобы не видеть перед собой поле, усеянное женскими телами, и чтобы не подвергаться еще большему позору, снося удары от женщин, большинство мужчин, вероятнее всего, просто прекратили бы играть. Интеграция полов привела бы к закату спортивной игры как таковой. Вероятно, вскоре на смену футболу пришла бы другая, еще более жесткая игра.