Фурии принцепса - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возьмите припасов, сколько сможете унести. Следующий приказ вскроете, отойдя не менее чем на двадцать миль от лагеря.
Октавиан
Маркус для полной уверенности перечитал дважды и покачал головой:
– Да, загадочно. – Он поднял взгляд на старого курсора. – А у вас?
Мастер Магнус смотрел на письмо так, словно из него уксус сочился.
– Коротко и бессмысленно, – сказал он.
Насауг, фыркнув, стал сворачивать свой лист.
– У принцепса есть слабости, которые можно обратить против него, – заявил каним. – Предсказуемость не в их числе. И глупость тоже.
Перенниус ничего не сказал, только прищурился и упрямо сжал зубы. Все надолго замолчали.
– Итак, – нарушил тишину Маркус, – перед нами вопрос. Что будем делать?
Первое копье почти осязал тяжесть взглядов на себе. Он медленно обвел глазами палатку. Насауг коротко кивнул ему. Перенниус последовал примеру канима. Магнус вздохнул и тоже кивнул.
– Ну что ж, – кивнул им и Маркус. – Воля принцепса нам известна. За дело.
Глава 27
Амара и Бернард пошли на следующий серьезный риск примерно за час до захода солнца. К маленькому, но явно процветавшему прежде домену их внимание привлекли ящеровидные создания, мыкающиеся вокруг, вместо того чтобы, как все замеченные до тех пор, спешить на охоту. Амара с Бернардом, проскользнув мимо сторожей, обнаружили внутри ворд, превративший усадьбу в подобие штаба.
На крыше главного здания пристроился рыцарь ворда, застывший как статуя. Бо́льшая часть земли заросла крочем, уже наползавшим на стены. Восковидное вещество полностью окружило усадьбу. Сорванная с петель амбарная дверь почти утонула в нем.
Бледные восковые пауки деловито сновали взад-вперед, ухаживали за крочем, как пчелы за сотами. Все, кого видела Амара, выбегали из темного нутра амбара и возвращались в него же, закончив работу.
Бернард подобрался поближе к Амаре и тихонько коснулся пальцами щиколотки. Она в ответ дважды стукнула кончиком пальца по его плечу, показывая, что поняла. После чего они оба натянули на ноги башмаки с расширенными подошвами, позволявшими ступать по крочу. Этот воск служил ворду не только пищей, но и охраной. Тяжесть взрослого человека проламывала упругую поверхность, из-под которой, как кровь, выступала слабо светящаяся жидкость, тотчас привлекавшая внимание сторожевых пауков.
Бернард с Октавианом, планируя будущие действия, вели постоянную переписку и общими усилиями додумались до этих башмаков, распределявших вес на бо́льшую площадь и уменьшавших нагрузку на кроч. В таких, если ступать осторожно, можно было пройти, не проломив поверхности и не насторожив тем самым рой Хранителей.
Предположительно.
На деле башмаки оказались адски неудобными, и Амара смутно порадовалась, что заставила Бернарда вставить в них устройство для сброса. Приятно было сознавать, что она может мгновенно избавиться от этих неуклюжих колодок.
Надежно укрывшись вуалями и плащами, они прошли – скорее, проковыляли, решила Амара, – вдоль внутренней стены до похожего на пещеру амбара, и только там им наконец пришлось ступить на кроч. Никогда в жизни Амара не двигалась с такой осторожностью: башмаки заставляли высоко задирать колено, потом скользящим движением выдвигать ногу вперед и медленно переносить на нее тяжесть тела, распределяя ее на широкую подошву. Будь она персонажем приключенческой истории, она бы не отнимала руки от меча и не сводила глаз с пауков – только об этом и думать было нечего. Все внимание уходило на то, чтобы удержать равновесие и не опустить подошву под углом к крочу, прорвав пленку и выдав себя безнадежно превосходящим силам врага.
Амара сделала шаг-другой. Нигде не слышалось тревожных свистящих трелей. Она задержалась, оглянулась на ступающего по крочу мужа. Бернард был намного больше и тяжелее, поэтому и подошвы для него пришлось сделать шире – и еще более неуклюжими. Даже на расстоянии вытянутой руки Амара различала только его силуэт, но видела, что продвигается он с тем же несокрушимым терпением, с каким подходил к любому делу.
Ни одного тревожного сигнала. Подошвы делали свое дело. Пока.
Амара снова сосредоточилась на собственных ногах, шагнула вперед, уверяя себя, что похожа на изящную длинноногую цаплю, а не на переваливающуюся утку. До двери в амбар было не так уж далеко – около двадцати шагов. Но ей чудилось, что добирались они не меньше часа. «Смешно», – твердила себе Амара. Но за грохотом подкатившего к горлу сердца она сама себя плохо слышала.
Еще немного, и она прижалась спиной к каменной стене и осторожно потянулась заглянуть в проем, чтобы выяснить, что же это ворд охраняет с таким усердием?
Внутри была кладовая. Другого слова Амара не нашла.
Кроч здесь лежал толстым слоем, мутными витками поднимался на целый фут от амбарного пола.
Люди – тела – были запечатаны внутри. Амара не видела деталей. Кроч был полупрозрачным, но под его слоем все виделось мутно, расплывчато – к счастью для нее. Тела не были искорежены смертью. Они мирно лежали в восковой могиле, как лежат умершие во сне. Самые неопределенные очертания в глубине кроча выглядели слишком тонкими для человеческих тел, но могли оказаться объеденными крочем костяками.
Только три тела остались стоять, впаянные в облепивший стену кроч. Двое мужчин и женщина, скованные восковой смолой, – и у этих троих тела были жестоко изранены при жизни.
«Их пытали», – поняла Амара.
* * *
Она быстро оглядела тела. Судя по одежде – не местные. Все в зеленом и коричневом, плащи и кожаные куртки лесных жителей. Как у них с мужем.
И если мысленно стереть печать мучительной смерти на лицах…
Ее пробрал озноб.
Амара узнала всех троих. С молодой женщиной, Анной, она училась в Академии. Анна выросла в домене близ Форции и проходила базовую подготовку на курсора вместе с Амарой, пока ту после выпуска не отослали в распоряжение Фиделиаса.
Ворд пленил, пытал и убил таких же, как она, курсоров, избранных для этого задания именно за способность оставаться невидимыми и неслышимыми. Очень им это помогло!
Подступила тошнота; Амара поспешно отвернулась. Несколько мгновений она боролась со своим желудком, затем заставила себя снова смотреть и шевелить мозгами.
Теперь она заметила, что два паука суетливо заделывают проломы в кроче. Следы ног. Человеческих ног. Следы вели от дверей к мертвым разведчикам.
Ворд не знал жалости, но не знал и бессмысленной жестокости. Ни на одном из других тел не было следов пыток. Их просто… поедали.
«Это сделали алеранцы», – поняла Амара.
Это сделали алеранцы.
Мысленным взором она увидела алеранцев, окружавших царицу ворда в битве при Церере, – и снова задрожала, теперь уже от ярости.
Она почувствовала рядом присутствие мужа, потом он перегнулся через
