Саранча - Юлия Латынина

— Прянишникова знаете? — хмуро спросил Валерий.

Прянишников был начальником областного управления ФСНП -Федеральной службы налоговой полиции.

— Знаем, — хором ответили крепыши.

— Ну так позвоните ему, — порекомендовал Нестеренко.

— Мы не знаем телефона, — сказали крепыши. Валерий, пожав плечами, взял телефон, набрал прямой номер Прянишникова и пожаловался:

— Александр Анатольич? Это Нестеренко. Я прямо с завода говорю, тут у нас сидят двое, вашего телефона не знают… Кто? Симако и Беленьков… Все… даю трубку…

Валерий безмолвно протянул трубку старшему из крепышей и нажал на громкую связь. Из аппарата рявкнуло:

— Симако? Так, ноги в руки и быстренько ко мне…

Крепыши сбледнули с лица и отбыли из кабинета. Гаибов из-за стола смотрел на Валерия с задумчивым восхищением.

За время, прошедшее с момента приостановления процедуры банкротства до нового арбитражного разбирательства, люди Нестеренко сделались на заводе буквально необходимы.

Куда бы ни ездили Санычев, Гаибов или Чердынский — за машиной их неизменно катился черный джип с московским номером. Нестеренко присутствовал в кабинете Санычева на всех разборках, учиняемых энергетиками и кредиторами.

Председатель дорожного фонда, считавшийся человеком, близким Семке Колуну, к удивлению Санычева, согласился с отсрочкой платежей в дорожный фонд после того, как поговорил с Нестеренко.

Начальник местного ГАИ, зять Молодарчука, остановил машину Санычева, нашел на заднем сиденье невесть откуда взявшийся пистолет и завел уголовное дело, — но после беседы с Нестеренко дело как-то само собой зависло.

Год назад, вскоре после выборов депутатов, областная Дума приняла постановление, по которому каждое предприятие, в ведении которого находилось медицинское учреждение, могло тратить деньги, причитающиеся в фонд социального страхования, на финансирование научных работ, ведущихся в Институте микробиологии, принадлежавшем «Заре» и находившемся через дорогу от оной. Предприятия очень охотно финансировали институт, так как было хорошо известно, что в случае перечисления этих денег пятьдесят процентов тут же откатывается предприятию налом. Отменить закона губернатор не мог, однако дал понять большинству предприятий, что более не считает данную схему справедливой и незазорной.

Многие предприниматели перестали платить институту, однако после беседы с Валерием Нестеренко снова поменяли точку зрения.

Словом, неформальный долг фармкомбината «Заря» перед Валерой Нестеренко рос с каждым днем, и генеральному директору завода было даже страшно представить себе, что может Нестеренко потребовать взамен.

Накануне арбитража, когда судья Гланская, назначенная вести дело фармзавода, вышла из деревянного двухэтажного зданыша, где размещался арбитражный суд Тарской области, она увидела у обледеневшего тротуара роскошную иномарку. Дверь иномарки распахнулась, и из нее вышел хорошо одетый молодой человек в кожаном плаще.

— Добрый вечер, Елена Петровна, — сказал молодой человек, наклоняясь и целуя ручку судье, — меня зовут Валера Нестеренко. Нельзя ли переговорить?

Елена Петровна оглянулась и увидела, что из подкатившего следом джипа тоже вылезли несколько ребят, и что стоят эти ребята по стойке «вольно», полностью, однако, перекрывая и отступление к подъезду суда, и оба конца тротуара.

Елена Петровна покровительственно кивнула седеющей головой и села на заднее сиденье иномарки.

Утро 27 марта — день арбитражного разбирательства — выдалось необыкновенно яркое и холодное. Суд был назначен на десять утра, и уже в половине восьмого Демьян Санычев, привыкший сызмальства вставать с солнцем, сидел на кухне в своем особняке и с какой-то печальной улыбкой наблюдал за хлопочущей по хозяйству Викой.

На освещенном солнцем столе стояли хрустальные вазочки с медом и джемом, и на стопке тонких кружевных блинов таяло белое масло. Виктория Львовна возилась у плиты, допекая последние блинчики, и тут же, справа от нее, на белоснежной эмалевой конфорке посвистывал красный с черным носиком чайник.

Наконец Виктория Львовна покончила с блинами, накрыла их фарфоровой мисочкой, села к столу и подперла голову рукой.

— Дема, — сказала она, — что ж ты ничего не ешь?

— Так, — отозвался Демьян, — не хочется. Все же пятнадцать лет директор, а завтра — непонятно кто…

— А тебя на заводе разве не оставят?

— Оставят. Но формально первую скрипку должен играть арбитражный управляющий. Мы теперь, видишь ли, банкроты. Наконец нашли самый плохой завод в области.

— А кто станет управляющим? — спросила Вика.

— Теоретически те люди, которым завод больше всего задолжал — они и назначают внешнего управляющего.

— А кому завод больше всех задолжал? — спросила Виктория Львовна.

— Больше всех завод должен «Фармэкспорту», — усмехнулся Санычев. — Ну и еще нескольким нашим конторам. Мы все очень правильно за эти две недели сделали.

— То есть временным управляющим станет тот, кого вы хотите? — спросила Виктория Львовна.

— Временным управляющим станет тот, кого назначит суд. И если временным управляющим назначат человека Колуна, то он заметит только тех кредиторов, которые дружественны Колуну. А если временным управляющим станет человек губернатора, он заметит только тех кредиторов, которые дружественны губернатору и «Ланке». И то же самое касательно Молодарчука.

— А можно как-то повлиять на суд?

— Да. Этим занимается Валера Нестеренко.

Что— то было в голосе директора, что заставило Нетушкину вздрогнуть.

— Тебе не нравится Валера?

— Все они нелюди, — сказал Санычев.

— А?

— Все они нелюди. Спиридон вон тоже… в белой рубашке. Бизнесменом стал. Сначала ларьки рэкетировал, а потом один из предпринимателей, Дошев, предложил ему сотрудничество. У самого-то Спиридона ума на донышке, так Дошев ему всю империю отстроил, схемы сделал… Спиридон его убил…

— Зачем?! — ахнула Виктория Львовна.

— Чтобы прибылью не делиться. У него еще адвокат был, способный юрист, одну Спиридонову фирму в суде защищал, пол-лимона ему спас, хотя Спиридон не прав был… Тоже убили юриста…

— Зачем?

— Чтобы гонорар не платить. Большой гонорар был.

Виктория Львовна передернулась.

— И Валера…

— Не бывает хороших бандитов, — повторил Санычев. — И ментов хороших не бывает. И директоров. И губернаторов. Все вокруг сволочи. Сидишь в грязи и радуешься — ты по колено, а этот по ноздрю…

— А суд?

— У Нестеренко была встреча с Колуном. Стрелка, по-ихнему. Третий на этой встрече был вор в законе. Они решили, что Нестеренко кинет завод, а Колун за это отстегнет ему на булавки. Они решили это еще месяц назад.

Виктория Львовна тихо ахнула.

— Но почему ты тогда…

— Мне больше не у кого просить помощи, Вика. На мой завод претендуют губернатор, главный мент и крестный отец области.

Виктория Львовна помолчала.

— Но разве… нельзя никак защититься?

— Можно. Можно зарегистрировать фирму «Свиньин и сын» и передать ей на баланс все имущество завода. Пусть банкротят пустое место…

— А вы этого не сделали?

— Нет. Временный управляющий может отменить любую сделку с имуществом завода, если она совершена меньше чем за шесть месяцев до банкротства.

— А если… оформить задним числом?

— Я налоги платил? Платил. Значит, баланс в налоговую сдавал. Колун ко мне придет и скажет: а вот тут у вас акт списания с баланса помечен прошлым годом, а в налоговой это имущество еще на прошлой неделе в балансе было указано… В общем, это все та же проблема временного управляющего. Если временный управляющий наш, то и фокусы не нужны, а если он чужой, так я из-за этих фокусов только в тюрьму сяду…

Демьян помолчал.

— Ты знаешь, Вика, мне плевать на деньги. У меня их достаточно. Просто страшно, что в этой стране нельзя ничего сделать, без того чтобы не нашелся сразу десяток желающих съесть твой пирог. И ты понимаешь… то, что делает фармацевтический завод, — это не исчисляется только в долларах. Гамма-лейкин… он спас жизнь десяткам тысяч людей. Мне говорят, что мы его украли у «Новонордекса». Хорошо, мы его украли. Но жизнь-то он спас. Всем этим Колунам и Нестеренкам — им плевать на все это. Им все равно, что производит завод — лекарства или водку. Это как саранча. Им все равно, что жрать, лишь бы после них ни черта не осталось…

Внизу коротко и требовательно прозвенел звонок. Виктория Львовна встала.

— Не беспокойся, там охрана дверь откроет, — проговорил Санычев.

Через мгновение он вышел в прихожую. Там, улыбаясь, с большим букетом роз стоял Валера Нестеренко в сопровождении двух охранников.

— Это вам, тетя Вика, — проговорил Нестеренко, протягивая пышный букет. — Ну что, Демьян, поехали в арбитраж…