Аферистка и Майор Воронцов. Семейное древо (СИ) - Босс Екатерина

— Отлично выглядите, майор, — усмехнулась Вероника Александровна, поправляя белый халат, что сползал с плеч, обтянутых шелковой тканью при каждом движении. — Витамины, — хмыкнула она, ставя на тумбочку бумажный пакет.

— Вы как всегда очень остроумны, Вероника Александровна, — поджав губы произнёс Олег, пытаясь сесть, не сморщившись от боли. Ладина решила сделать вид, будто не заметила капли пота на его виске, когда он сморщил лоб от напряжения. Она знала, майор не тот человек, который будет ждать жалости. — Что там, апельсины? — спросил он, нахмурившись. — Ненавижу апельсины.

— А папа сказал, что Вы обожаете апельсины, это Ваш любимый фрукт, — пожала плечами женщина, пододвигая к кровати пластмассовый стул на металлических ножках. — Но, если хотите, я могу забрать их, когда буду уходить, — усмехнулась Ладина, присаживаясь рядом с больничной кроватью.

— Я поделюсь с соседом, — поджав губы ответил майор, продолжая делать вид, будто каждое случайное движение не причиняет ему боль.

— У Вас одиночная палата, майор, — усмехнулась женщина, продолжая любоваться волевым лицом, не лишенным красоты. Даже немного похудев, Олег Воронцов всё еще продолжал оставаться тем, кого Веронике хотелось поцеловать. Прямо здесь и сейчас. Жаль, что это были всего лишь её фантазии. — Я рада, что Вы, более или менее, здоровы и в прекрасном расположении духа. Не терпится вернуться на работу, не так ли?

— Если Вы больше не будете путаться у меня под ногами, то конечно, — не остался в долгу Олег, встречаясь взглядом с кошачьими зелеными глазами. — Но я всё равно удивлен, что Вы пришли меня навестить.

— Вы ждали? — спросила она, лукаво улыбнувшись.

— Не вспоминал о Вас, пока пару минут назад Вы не вошли через эту дверь, — соврал, даже не моргнув глазом майор.

— Так и думала, — кивнула Вероника. — А вот я думала о Вас каждый день, — тихо произнесла она, словно боясь, что её кто-то услышит. Ладина смотрела в голубые глаза, напоминающие ей ясное небо после грозы, и не могла отвести взгляда. И почему она должна признаваться первой? — Но, почему-то, не решалась прийти, — пожала Вероника плечами, сжимая в ладонях кожаные ручки сумочки, которая стояла у неё на коленях.

— Почему…почему Вы думали обо мне каждый день? — спросил Олег, затаив дыхание. Он так хотел услышать один определенный ответ, но боялся, не зная, как должен будет отреагировать на это, чтобы не обидеть эту удивительную женщину.

— Я скучала…скучала по нашим полицейским будням, — выдержав паузу ответила Вероника. Она снова не смогла сказать того, что чувствует к этому мужчине, а ведь, казалось бы, те слова настолько просты и незатейливы. — Мне даже жаль, что моя работа в полиции закончилась.

— Это было увлекательным приключением, пусть оно будет не последним в Вашей жизни, — кивнул Олег, подумав, что Ладина не испытывает к нему тех чувств, которые ему хотелось бы.

— Если следующее будет с Вами, то я, не задумываясь, соглашусь, — засмеялась она, положив свою теплую маленькую ладошку поверх его. Воронцов замер, стараясь не шевелиться, он даже не опустил взгляд вниз, продолжая смотреть в зеленые глаза. Майор понимал, что ей пора идти, иначе он скажет то, о чём пожалеет.

— Не стоит, — покачал мужчина головой, заметив смятение на её лице. — Удачи Вам.

— Рада была нашему знакомству, выздоравливайте, — кивнула Ладина, поднимаясь на ноги. — До свидания, — сказала она, открывая дверь.

Вероника остановилась, сжав в ладони холодную металлическую ручку. Она хотела обернуться, чувствуя, что майор гипнотизирует холодным взглядом своих голубых глаз её спину, но не сделала этого. Женщина вышла в коридор, встала, прислонившись спиной к закрытой двери и прикрыла глаза, тяжело вздохнув.

— Какая же я всё-таки дура, — усмехнулась она, смеясь над собственной дуростью. А ведь Ладина и правда думала, что услышит что-то, что заставит её сказать майору, что она…, что он… — Это уже не важно, — прошептала женщина, натыкаясь взглядом на молодую пару.

Они стояли неподалёку и смотрели друг на друга влюбленным взглядом. В подобные моменты любой, не то, что Вероника, тоже захотел бы прижаться к груди любимого человека и почувствовать то тепло, исходящее, нет не от сердца, от души. Они смотрели друг другу в глаза и что-то шептали, продолжая крепко держать за руки. От них веяло любовью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Майор! — воскликнула Ладина, в одно мгновение открывая дверь в палату.

— Вы что-то забыли? — удивленно, даже немного шокировано, спросил Олег, держа в руках полуочищенный апельсин из пакета, что принесла ему Вероника.

— Да, — кивнула она, сильно сжимая кожаные ручки сумки. — Вы мне нравитесь, майор. И…и я бы не отказалась выпить с Вами чашечку кофе, если бы Вы мне предложили, конечно, — сглотнув проговорила женщина.

— Вероника…Александровна, — неловко начал мужчина, смотря на Ладину, стоявшую в дверях его палаты. Он был очарован ею и, признаться, уже давно. Но что-то не позволяло ему произнести того, что чувствовало его сердце. — Мне жаль…жаль, но я не могу ответить Вам взаимностью, — ответил Олег, сильно сжимая в руках апельсин, желтоватый сок которого начал капать ему на простыню.

— Я понимаю, — кивнула она, улыбнувшись. — Выздоравливайте, — произнесла Вероника прежде, чем покинула палату и быстро понеслась по коридору больницы, желая, как можно быстрее убежать от позора, что только что испытала.

Олег смотрел на закрытую дверь палаты одну, две и даже десять минут, но та, так и не открылась. Он почувствовал себя калекой, который не может встать на ноги и побежать за женщиной, которую обидел. Почему, почему он сказал ту несусветную чушь, если чувствует совершенно иное? Всё просто — Олег не сможет сделать её счастливой, у него не было право тратить её время и давать надежду, которая не имела смысла. Майор, что было сил, кинул полуочищенный апельсин в противоположную стену и тот, превратившись в лепешку, медленно съехал вниз, оставляя после себя мокрую от сока полосу.

Спустя еще семь дней майору Воронцову удалось выписаться из больницы, дав обещания, что он не выйдет на работу еще в ближайшую неделю, которое он, конечно же, не выполнил. Олег точно знал, что единственное, что ему сейчас нужно для полного выздоровления, и не только физического, это работа. К сожалению, новых дел пока не предвиделось, и майор целыми днями разбирался с бумажками, тексты которых уже двоились у него в глазах.

Но это было лучше, чем вспоминать пронзительный взгляд зеленых глаз, аромат цитруса, родинку за ушком и шелковистые карамельные волосы, которые никак не хотели затеряться в глубинах памяти мужчины. Олег крутил в руках телефон и думал набрать номер, который, кажется, выучил уже наизусть. Он думал о том, как начнет разговор, пригласит её на чашку чая или кофе, это было не важно. Воронцов просто хотел увидеть её, но каждый раз останавливался, убирая телефон подальше. Он впервые в жизни вёл себя как трус и, осуждая себя за это, продолжал откладывать телефонный звонок.

— Товарищ майор, я могу войти? — спросила Ксения Зимина, чуть приоткрыв дверь в кабинет Воронцова.

— Входи, — кивнул Олег, снова откладывая в сторону телефон.

— Вы о чём-то хотели со мной поговорить? — поинтересовалась молоденькая девушка, останавливаясь в нескольких метрах от стола начальника и заводя руки за спину.

— О твоих…родственных связях, — ответил майор, выкладывая перед собой руки, сцепленные в замок. — Я не собираюсь быть предвзятым к твоей работе, но мне хотелось бы прояснить некоторые моменты. В первую очередь, для себя лично, — объяснил он, а Ксения в ответ смущенно улыбнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Старший лейтенант Зимина ждала этого разговора давно, с того самого момента, как подписала документы о переводе в новый отдел. Она восхищалась мужчиной, сидящим сейчас напротив нее, с любопытством следила за его расследованием из социальных сетей. Когда же ей лично позвонил полковник Радов и предложил поучаствовать в некоем эксперименте Управления, девушка сомневалась, но только до того момента, пока не узнала под чьим руководством будет работать. Ксения никогда не скрывала, с кем в родстве она состояла, она никогда не стыдилась своих родителей. Зимина даже бы не считала этой проблемой, если бы не люди, которые так часто заостряли на этом внимание.