Невеста-изменница - Кэт Мартин

Николай кивнул, как будто понял, и переместился вдоль стойки, чтобы обслужить другого клиента. Трэвис обвел посетителей взглядом. Совершая обходы, он останавливался в «Малой России» и еще ряде других мест. Прошел слух, что он хочет продать кое-какие секреты. Рано или поздно к нему должен был кто-нибудь подойти.

Проведя час у Николая, другой — в «Малой России» и еще один — в заведении под названием «Тройка», он понял, что сегодня ожидать нечего. Огорченный тем, что потраченные усилия не дали никакого результата, Трэвис нанял на углу красивый кеб и вернулся в свой городской дом.

Наблюдение за его домом уже не велось, разве что от случая к случаю. Его слуги, в большинстве своем проживавшие в других местах, разошлись по домам, а дворецкий, вероятно, уже удалился к себе, в свою комнату на третьем этаже.

Из окна первого этажа струился мягкий свет. Очевидно, старик оставил для него внизу зажженную лампу. Трэвис тихо вошел в дом и направился в гостиную, чтобы потушить свет.

В дверях он резко остановился. На плюшевом рубиновом диване лежала, свернувшись калачиком, Аннабелл Таунсенд. Рядом с ней покоилась раскрытая книга. Шляпку она сняла, и на щеку ее ниспадала тонкая прядка слегка спутанных светло-каштановых волос.

Когда он подошел ближе, ее ресницы дрогнули, и глаза распахнулись. Женщина резко села.

— Трэвис… ты вернулся…

— Аннабелл… Какого дьявола ты тут делаешь? — Его охватило беспокойство. Наверняка она не пришла бы, если бы не нуждалась в его помощи. — Что случилось? Ты в порядке?

Откинув с лица локон, Аннабелл улыбнулась Трэвису:

— Со мной все хорошо. Я сказала дворецкому, что должна срочно тебя увидеть. Он ответил, что тебя нет, но, по-видимому, ты скоро вернешься. — Она взглянула на часы. — Вижу, что он ошибся.

— Зачем я тебе понадобился?

Трэвис остановился перед ней и стоял так близко, что чувствовал тонкий запах ее цветочных духов.

— Тебе, наверное, нелегко сейчас. Я пришла убедиться, что с тобой все в порядке. Так ведь?

— Разумеется, в порядке. Тебе не следует здесь находиться, Анна.

Но он не мог отрицать, что рад видеть ее у себя в гостиной. В этом слегка помятом платье из голубого шелка, с очаровательным румянцем на щеках.

Анна поднялась с дивана и, слегка сдвинув брови, шагнула к нему.

— Тебя довольно долго не было. Ты, случайно, не к женщине ходил?

Трэвис сделал большие глаза и нахмурился:

— Нет, конечно же. Но если бы и ходил, какое тебе дело?

— Вероятно, никакого, хотя, возможно, было бы… если б у нас с тобой завязался роман.

Роман с Аннабелл Таунсенд?.. От одной этой мысли его тело подало тревожный сигнал, но Трэвис обуздал похотливое желание.

— Между нами ничего нет, Анна. И ничего не будет.

— Но ты же не станешь отрицать, что нас влечет друг к другу.

Он собирался, он должен был сказать ей, что она ничуть его не волнует. Но это было трудно сделать: при одном лишь взгляде на нее он испытывал возбуждение.

— Ну так что?

— Ты красивая женщина, Анна. Я не стану отрицать, что чувствую к тебе определенное влечение.

Она остановилась перед ним.

— Хочешь заняться со мной любовью, Трэвис?

У него сильнее забилось сердце, отзываясь пульсацией в виске и паху. Трэвис не мог поверить своим ушам.

— Ты не должна задавать мне подобные вопросы.

— Скажи, Трэвис, хочешь поцеловать меня? Хочешь снять с меня одежду и предаться дикой, необузданной страсти? Потому что я этого хочу.

— Анна… — прошептал он сквозь стиснутые зубы.

— Ответь. Ты хочешь этого?

Он мог бы сосчитать удары своего сердца, так громко они отдавались в ушах. Нужно было прекратить это немедленно, пока они не зашли слишком далеко.

— Хочешь знать правду, Анна? Я хочу сорвать с тебя одежду, всю до последней нитки. Хочу видеть тебя нагой, хочу уложить на диван, раздвинуть твои красивые ноги и окунуться в тебя. Хочу владеть тобой во всех мыслимых и немыслимых позах, владеть до тех пор, пока у нас хватит сил. Ты это хотела услышать?

Трэвис ждал, что она в ужасе отшатнется. С криком выскочит из дома. Что никогда больше не заговорит с ним. И хотя ему было бы бесконечно больно разорвать их дружбу, Трэвис сознавал, что должен это сделать. Он должен был спасти ее. Спасти от него и, вероятно, от нее самой.

— Я знала это! — улыбнулась Анна и, приподняв юбки, бросилась к нему и, вскинув руки ему на шею, крепко поцеловала.

Трэвис со стоном обнял ее за талию и притянул к себе, хотя знал, что она ощутит его возбужденное естество, но это его уже не волновало. Он всем сердцем желал того, что она ему предлагала.

— Мы не можем, — прошептал он между нежными поцелуями. — Мы не должны этого делать, Анна. — Но поцелуи делались жарче и сильнее, и он боялся, что взорвется от напряжения, — Я не… я не хочу порочить твое доброе имя.

— Я вдова, — произнесла она тихо, целуя его в шею. — И я никогда не была с мужчиной, которого желала. Я хочу тебя, Трэвис. Я хочу, чтобы ты овладел мной.

— Анна…

Он напомнил себе, что она была лучшей подругой его сестры. И велел себе поступить подобающим образом — оторвать женщину от себя и отправить прочь, в холодную ночь. Но вместо этого продолжал целовать ее и не мог остановиться, пока она не взяла его за руку.

— Давай поднимемся наверх, Трэвис. Покажи, как приятно заниматься любовью.

Он покачал головой, но не отпустил ее руки. В следующий момент они уже поднимались по ступенькам — он вел ее в свою спальню. Комната была чистой, аккуратной и по-спартански суровой по сравнению с остальным домом. Как-никак он был человеком военным. Выражение одобрения на ее лице почему-то вызвало у него чувство облегчения.

— Ты уверена, Анна? Ты уверена, что тебе не будет противен человек с одной рукой?

Анна подарила ему одну из своих лучистых улыбок.

— Твоя рука меня вообще не волнует. Ты самый мужественный мужчина из всех, кого я знаю. И я никогда не испытывала большей уверенности, чем испытываю сейчас.

Ее слова вошли в его сердце. Это глупость, если не сказать— чистое безумие. Он никогда не женится на ней. Ведь он не создан для семейной жизни. Но когда она лежала под ним в нагом великолепии и он овладел ею, то подумал: нет на свете ничего лучше, чем быть в постели с Анной Таунсенд. Когда же он довел ее до фантастического экстаза, сравнимого разве что с его собственным, то уже не мог представить, что когда-нибудь ее отпустит.

Гоня прочь непрошеную мысль, Трэвис нагнулся и поцеловал ее.

Глава 24

Ройял созывал Гребцов. Получив приглашение брата присоединиться к ним, Рис готовился вечером ехать в «Уайтс», где была назначена встреча. Все Дьюары являлись членами этого элитного лондонского клуба джентльменов, но в отличие от своих братьев Рис редко его посещал.