Сполохи детства - Степан Калита

Некоторое время кругом звучали разговоры о том, что Цыганок давно собирался покончить с собой, грозился, что порежет вены или повесится. То, что он выбросился с балкона — было только делом времени, считали все. Поговорили недельку-другую, да и перестали.

Мне запомнился милиционер с папкой в руках. Мы почему-то сидели с Серегой на скамейке возле моего дома, хотя обычно проходили мимо нее. Милиционер подошел, задал пару вопросов — знали ли мы погибшего, в каком подъезде он жил, были ли у него друзья. А потом неожиданно распалился, покраснел лицом и стал орать, что всыпать бы нам ремня, а то наглотаются всякой дряни — и с балкона сигают, а ему потом — выговор. «Заняться что ли нечем?! Лучше бы книжки всякие читали».

— А мы читаем, — заметил Серега, — я, например, Фенимора Купера очень люблю.

— Фенимора Купера — это хорошо, — согласился милиционер, сразу став на порядок спокойнее. — Макулатуру, наверное, сдавали, чтобы получить.

— А как же, — ответил я. — На собрание сочинений много надо сдать.

— Ну понятно. Вы молодцы… молодцы. Так с кем он, говорите, дружил?

Я, ничуть не сомневаясь в правильности своих действий, аккуратно перечислил всех оставшихся членов Банды, а заодно рассказал, где их лучше найти.

— Вот они мало читают, — напоследок уточнил я. — Очень нехорошие ребята.

Милиционер тщательно занес все мои показания в папку… Но дело у него, как обычно, дальше расспроса свидетелей не пошло. Хотя известный подвал, где они собирались, он навестил. Но внутрь попасть не смог — изнутри было заперто на задвижку, ему просто-напросто никто не открыл. А условного стука он не знал — я забыл снабдить его этими полезными сведениями. Полагаю, затем он нашел для себя дела поважнее — чем общаться с друзьями подростка-самоубийцы.

Самая большая метаморфоза, к моему удивлению, произошла с матерью Цыганка. Пару недель она была безутешной, носила траур по сыну, ее можно было видеть с опухшим от слез лицом… А потом из затравленной несчастной женщины она вдруг, прямо на глазах, стала расцветать. У нее появился кавалер (приехал из провинции) — лысоватый, скромный мужик, работал слесарем в нашем ЖЭК-е. Как-то очень быстро у них народилось двое ребятишек. Пара поженилась. И гуляли с детьми вместе или по очереди. Понятия не имею, навещала мать могилу непутевого сына или нет — но факт остается фактом — с его уходом в мир иной жизнь ее явно стала на порядок лучше.

Я как-то не принимал эту смерть на свой счет — полностью возложив «заслугу» на «маньяка» Валеру. Кто же знал, что в этом погруженном в себя, сутулом юноше скрывается такой вихрь эмоций! И вообще, после произошедшего я решил не судить о людях по внешности — никогда не узнаешь, что у кого внутри, пока не наступит час икс.

В общем, крошечный след, оставленный существованием Цыганка в нашем мире, очень быстро стерся, будто омытый водой песок выровнялся — и не осталось ничего, что напоминало бы о нем. Разве что он хранился до поры — до времени на одной из полок моей памяти, чтобы я извлек его воспоминанием, он вспыхнул ярким сполохом напоследок на страницах этой рукописи, и угас уже навсегда. Туда ему и дорога… В глубокое небытие.

Банда тем временем ширилась. Без пополнения она не осталась. Цыганка сменило несколько не менее «петушистых» ребят — они были нужны Рыжему для комплектности, такими не только удобно управлять, их удобно натравливать на кого-нибудь. Появились и другие — подрастали и тянулись к жизни «крутых».

Меня на время оставили в покое, но я то и дело замечал колючий взгляд Рыжего, стоило нам встретиться. Он явно думал обо мне. И его внимание к моей скромной персоне меня порядком беспокоило. Однажды он подослал ко мне Сани — поговорить о сбыте ножей. Тема была пустяковой, просто повод снова привлечь меня к делам. Не знаю ли я, можно ли на «птичке» продавать ножи оптом — я, вроде бы, туда часто езжу. Я ответил, что не знаю. Сани разговаривал со мной как ни в чем не бывало, словно мы не были врагами, а как раньше — приятельствовали, когда вместе ходили на реку или тусовались на турниках.

— В общем, нет? — сказал он.

— Нет, — я покачал головой. — Не знаю. Точно.

— Жаль, — Сани потер свои мозолистые, совсем не детские ладони, руки у него были удивительные — абсолютно взрослые, рабочие, и очень сильные, — Рыжий будет недоволен. Да и мне бы капуста не помешала. Может, все-таки поспрошаешь?

— Да я там почти никого не знаю.

— Ну ладно, бывай, — Сани пожал мне руку и вразвалочку направился прочь.

А я остался размышлять — что это, новый накат грядет, или Рыжий таким образом заключал пакт об окончательном перемирии? «В любом случае, скоро узнаю», — решил я. И действительно, скоро Банда опять проявилась.

На этот раз ко мне пришел Самец. Причем, позвонил прямо в дверь квартиры. Хорошо, что дверь я открыл лично. Он сразу сунул мне в руки какой-то сверток.

— Что это? — спросил я.

— Заныкать бы надо.

— Не понял.

— Ну, шалу ныкни у себя. С нас причитается, все дела.

— А почему это вдруг я?

— А чего не ты? На районе живешь?

— Живу.

— Спокойно живешь? Так что тебе, пацанам в падлу помочь? Рыжий лично просил. Именно тебя.

«Началось, — подумал я. — Откажешься, скажут — конец твоей спокойной жизни, пацанам помочь не захотел. Возьмешь — можно попасть в глобальные неприятности, если кто-нибудь стуканет — и милиция придет с обыском».

— Так ты берешь? — поинтересовался Самец.

— Давай сюда, — я взял внушительных размеров пакет, размышляя о том, что по весу потянет на очень хороший срок. Там килограмма два, не меньше.

— Вот и молодец…

Пакет я аккуратно пронес мимо родителей и спрятал в своем секретере, запер на ключ. И сразу почувствовал, что все катится к черту, вся моя спокойная жизнь.

Все то время, что злополучный сверток пробыл у меня — а это без малого месяц — я постоянно ощущал его присутствие. Но избавиться от него тоже никакой возможности не было. Ведь за него же потом спросят. Наконец по телефону позвонил Самец.

— Зайди к нам. Рыжий просит. И это… возьми с собой.

С одной стороны, тащиться к ним в «логово» мучительно не хотелось, с другой — я радовался, что наконец избавлюсь от тяжкого груза. Но надеждам моим не суждено было оправдаться.

— Молодец, что помог, — сказал Рыжий, он сидел в видавшем виды кожаном кресле, как король на троне, перед большим столом. В подвале много что изменилось с тех пор, как я заходил сюда последний раз. К примеру, к потолку кто-то привесил старый абажур — раньше там просто торчала лампочка на проводе. К тому же, прибавилось гирь и гантелей — целый ряд стоял возле стены. Возле другой, правда, разместилась батарея пустых бутылок. Эти «спортсмены» любили выпить больше, чем поднимать тяжести. — Теперь шалу надо будет отвезти в Подольск, — огорошил меня Рыжий.

— Что?! — возмутился я. — Нет уж. С меня хватит. Ничего я никуда не повезу.

— Повезешь, — уверенно сказал Рыжий. — Тебя там встретят. Прямо возле электрички. Передашь шалу. И вернешься. Всего-то делов. Я местным ребятам должен ее. Обещал. А я свои обещания выполняю. Сам понимаешь. Пацан сказал — пацан сделал.

Под ложечкой предательски заныло. Во всем этом явно был какой-то подвох. А что если Рыжий сказал своим «местным ребятам», чтобы обратно я не возвращался?.. С него станется.

— Не повезу! — решительно заявил я.

— Ты что, сука?! — вспылил Рыжий и ударил кулаком по столу. — Ну-ка Сани — продырявь ему пузо.

Сани как ни в чем не бывало достал из-за пояса пистолет и направил на меня.

— Откуда… откуда у вас оружие? — стараясь скрыть страх, выдавил я.

— Отстал от жизни, — констатировал Рыжий. — Мы давно все при стволах. Даже молодежь наша. — В подвале хватало совсем юных малознакомых ребят. Лица у них были злые, как у волчат. Рыжий растил и вооружал небольшую армию — он точно метил в короли. Что-то такое я и предполагал с самого начала. — Так ты поедешь? — спросил он вкрадчиво.

— Один не поеду, — в голове мгновенно прокрутился и сложился план действий. Я кивнул на Самца. — Вот с ним поеду.

Тот сделал удивленное лицо — почему я?

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Рыжий. — Самец поедет с тобой. Выдвигаетесь завтра. Электричка отходит в десять ноль две. Опоздать на нее нельзя. Поедете во втором вагоне от начала. Там вас встретят. Прямо на выходе. Все ясно?

— Ясно, — ответил я. Покрутил в руках пакет с травой. — А это куда?

— Твое дело. Но завтра на платформу не забудь принести.

Сани сунул ствол обратно за пояс брюк. На лице его отразилось сожаление, что сегодня пострелять не удалось — он явно любил это дело.

— А мне пистолет положен? — спросил я на всякий случай. Скорее для того, чтобы разведать обстановку, нежели всерьез.