Современный российский детектив - Анна Майская

человека, девушка испытывала к нему определенную симпатию и говорила только в уважительном и почтительном тоне, — но — что же Вы предлагаете? — ведь перемещать куда-то в таком положении бесчувственное тело, по моему мнению, было бы неразумно. Как Вы считаете?

— По-хорошему, — нахмурив брови и немного подумав, отвечал профессиональный медицинский работник, — его бы, без сомнения, лучше доставить в лечебное учреждение и поместить там под специальным круглосуточным наблюдением, но я так понимаю — вы ввязались в очень неприятную историю, связанную с криминалитетом, а значит, обозначать свое местоположения для вас было бы сейчас крайне нежелательным делом?

— Вы абсолютно правы, — печально вздохнув, согласилась невероятно красивая девушка, прелесть которой не портилась даже от начинающей уже сходить гематомы, оставленной на ее очаровательном личике жестоким и кровожадным бандитом, — мы случайно попали в такие переделки, что как из них теперь выбраться — я просто не знаю. Рассказать не просите: эта история очень долгая и вам от нее, поверьте, лучше держаться подальше.

— Однако, — не смог удержаться Курасавин от надменной усмешки, — я в нее уже влез по самые «небалуйся» и, если мне не изменяет память, провел довольно успешную операцию разыскиваемому преступными элементами человеку… что же касается того, что вам надлежит делать дальше, то я бы посоветовал вам оставить меня здесь, — а поскольку твой друг, в принципе, не настолько тяжело ранен и, я уверен, сможет выкарабкаться без непременного нахождения в стационарных условиях — самим уезжать отсюда подальше и прятаться в каком-нибудь укромном местечке. Честно признаюсь — как только после вашего отъезда пройдет чуть более получаса, я вынужден буду сообщить о случившемся в полицейское Управление; сама понимаешь, дорогая красотка, — Наташа так и не посчитала нужным представиться так искренне помогавшему им человеку, — по-другому я поступить просто не смею, иначе ко мне могут возникнуть дополнительные и ненужные мне вопросы.

— Все это, конечно, правильно, — не стала Елисеева спорить с этим вполне здравомыслящим человеком, умудренным еще и огромным жизненным опытом, — но на чем мы отсюда поедем — нельзя же постоянно угрожать всем огнестрельным оружием и заставлять людей с его помощью непременно и непреклонно подчиняться навязанной воле? Рано или поздно, но это обязательно сработает против нас, и вот тогда, — здесь прекрасная девушка печально вздохнула, — спасти нас уже вряд ли чего-то сумеет.

— Попробуй уговорить водителя «газели» перейти на вашу сторону, — назидательно посоветовал доктор, все более проникаясь участием к этим отважным и всеми силами пытающимся бороться за свои жизни людям, — тем более что он и так не выказывает каких-то серьезных возражений к своему такому, казалось бы, крайне необычному положению. Может, получится его как-то заинтересовать, и он станет помогать вам без каких-либо принуждений.

— Да, — кивнула Наташа в знак согласия головой, одновременно взмахнув своими роскошными, почти золотистыми, волосами, — пойду поговорю с ним: он вроде кажется человеком вполне надежным и не сбежал даже тогда, когда у него была такая возможность.

Бочков Виктор Андреевич, послушно сидевший запертым в своем же фургоне, в силу своего тридцатидевятилетнего возраста и излишней тучности, испытывал некоторые неудобства, находясь в замкнутом душном пространстве, где не было ни еды, ни в том числе и питья, в результате чего, хотя он и проникся некоторой симпатией к решительной и отчаянной девушке, несмотря ни на какие перипетии стремившейся во что бы то ни стало спасти своего раненного спутника жизни, все-таки вынужденный дискомфорт начинал приводить к тому, что его мысли все больше подвергались воздействию негодующих ноток; этому способствовало еще и то тягостное удручающее состояние, к которому обычно приводит человека долгое одиночество и бездействие. Поэтому, когда Елисеева открывала тяжелую дверь автофургона, мужчина, выражая свое явное недовольство, ворчливо промолвил:

— Вы мне хоть попить бы оставили, а то заперли в мрачной душегубке и совершенно забыли.

— Прости нас, Витя, пожалуйста, — виновато опустила книзу изумрудные глазки подошедшая девушка, значительно успокоившаяся из-за утешительного прогноза доктора и, стоит сказать, «подрастерявшая» ту пылкую волю, которая провоцировала ее на отчаянные поступки, — но сам пойми: я просто вынуждена была так поступать, ведь от того, как я буду действовать, зависела судьба еще одного человека, очень мне близкого и попавшего в беду по моей же беспечности. Однако я здесь не только за тем, чтобы перед тобой оправдываться либо виниться, а еще и с деловым предложением: мой раненый друг является успешным американским предпринимателем, и — я не сомневаюсь! — он меня поддержит в моем мнении, что ему в Российской Федерации нисколько не помешает опытный и умелый водитель, способный транспортировать на дальние расстояния всевозможные грузы. Ты как посмотришь на то, если я от его имени предложу тебе долговременную работу, предполагающую довольную солидную плату?

— Да я по большому счету согласен, — не стал Бочков долго раздумывать, отчетливо понимая, что ему сейчас делается одно из тех, что говорится, самых выгодных предложений, какие могут поступить только единственный раз во всей твоей долгой жизни, — только дайте воды напиться, а то, несмотря на апрель месяц, в этой мрачной душегубке стоит такая духота, что я попросту угорел и у меня во рту давно все полностью пересохло.

— Это еще от волнения и от перегоревшего в крови адреналина, — улыбнулась Наташа тому, что ей так просто удалось заручиться дополнительной поддержкой еще одного человека, ко всему тому же обладающего таким необходимым им автотранспортом, на котором можно свободно перевозить лежачего человека, — я и сама ужасно хочу пить, но пока об этом даже не думала.

После того как договор состоялся, Курасавин любезно предоставил в распоряжение беглецов небольшой односпальный матрац, способный удобно расположить на себе одного человека. Владлен Ильич помог переместить раненого в кузовную часть «газели» и, невзирая на все случившиеся перипетии, добродушно попрощался со своими новыми знакомыми, состоявшимися в этот раз образом настолько необычным, насколько и неестественным.

— Ну, вот вроде и все, — сказал он, когда прочная металлическая дверь в фуре была закрыта и настала пора прощаться, — я сделал то, что возможно было осуществить в такой ситуации, и, думаю, ваш друг непременно поправится; я составил список необходимых медикаментов, — в ту же секунду он протянул Елисеевой небольшой клочок бумаги, исписанный корявым, но вполне различимым почерком, — закупите их в ближайшей, попутной аптеке и дальше применяйте согласно инструкции — она написана тут же. Куда вы отправитесь — мне ни в коем случае не говорите, надеюсь, сами понимаете почему: я человек живой и абсолютно не уверен, как поведу себя в той или иной ситуации, особенно когда меня захватят и будут пытать бандиты; а такой возможности я, признаться, нисколько не