Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

обнаружена диверсия. Но, судя по всему, не наша. Какая-то очень грубая работа. – Гримм задержался возле станка, внимательно рассматривая только что сделанную деталь. – Все приехавшие чины сейчас в седьмом и девятом секторах.

На совещании у Гросса меня не будет. Зайду позже в цех…

В это время в кабинете Гросса шел напряженный разговор, в котором участвовали, кроме Гросса, два генерала: один – из главного штаба армии, другой – из СС. Это был генерал Зигмаль.

– Я еще раз обращаю ваше внимание, – возбужденно говорил Гросс, – на отличную работу второго сектора, где практическое руководство производственными операциями также осуществляется иностранными инженерами. Я ставлю вас в известность, что именно эти инженеры стали инициаторами увеличения выпуска продукции. Я горжусь, что с таким трудом разрешенный мне эксперимент предоставления этим инженерам минимально человеческих условий существования целиком себя оправдал.

– Мы, доктор Гросс, к сожалению, приехали сюда изучать не результат вашего, может быть, действительно прекрасного эксперимента, – иронически проговорил генерал Зигмаль. – Мы приехали сюда, чтобы остановить на вашем заводе опасную деятельность саботажников. И в этом вы должны быть заинтересованы, по крайней мере, не в меньшей степени, чем рейхсминистр Гиммлер, который послал нас сюда.

– Я заинтересован в этом больше Гиммлера! – вос кликнул Гросс. – Завод – это вся моя жизнь, а рейхсминистр обременен еще миллионом не меньших дел.

– Тогда разрешите нам сделать на заводе то, что мы считаем нужным, – раздраженно произнес Генерал Зигмаль.

– Не знаю, не знаю, – стушевался Гросс. – Мне показалось, что вы предлагаете нечто похожее на спектакль, который еще неизвестно, будет ли иметь успех.

– Это будет не спектакль, доктор Гросс, – отчеканивая слова, сказал генерал Зигмаль. – Это будет решительный и поучительный удар по распоясавшимся у вас на заводе врагам Германии. Фронт, армия, – генерал Зигмаль показал на своего штабного коллегу, – учат нас решительности.

Штабной генерал сказал:

– Я знаю этот славянский сброд. Страх для них – прекраснейшее воспитательное средство.

– Ну, расстреляйте десять человек, пятьдесят! Сто, наконец! – горячился Гросс. Но зачем этот, повторяю, спектакль, который может лишить моральных сил весь коллектив работающих на заводе людей?

– Вы, доктор Гросс, большой ум в области техники, – снисходительно сказал генерал Зигмаль, – а мы умеем делать нечто иное. В данном случае вы просто не понимаете, какое воздействие будет иметь наша акция.

– Насколько я понял из привезенного вами документа, – все еще не сдавался Гросс, речь идет о том, что в двух снарядах на опытном полигоне был обнаружен грубый брак. Но мы-то выпустили тысячи снарядов.

– Не брак, а настоящее вредительство! – крикнул Зигмаль.

– Хорошо – вредительство, – согласился Гросс. – Так это дело рук пяти, максимум десяти мерзавцев. Расстреляйте их, и это будет актом справедливости. Но дело-то в том, что подавляющее большинство работающих на заводе людей и не помышляют о саботаже. Зачем же их наталкивать на эту мысль?

Генерал Зигмаль улыбнулся:

– Доктор Гросс, извините меня, но вы очень наивный в политике человек! – Генерал неожиданно крикнул: – Каждый из них в потенции саботажник и враг Германии!

Каждый! Каждый! – Лицо его побагровело.

– Вы знаете, он прав, – мягко заговорил штабной ге нерал. – Даже если подойти к этому вопросу с позиции элементарной психологии, разве каждый из них не мечтает о нашем крахе? Ведь это означает для них свободу, жизнь. И как раз не случайно, что беда обнаружилась именно теперь, когда мы терпим на фронте временные неудачи. Это их окрыляет, И поэтому полезно в данном случае продемонстрировать твердость руки и уверенную жестокость. А как это лучше сделать, право же, это целиком в компетенции СС.

Гросс сдался.

Генерал Зигмаль посмотрел на часы:

– Когда явятся ваши образцовые инженеры?

– В двенадцать.

– Я останусь. Очень интересно посмотреть на такие экземпляры. И у меня, кстати, появилась одна мысль…

Генерал не договорил. В этот момент в кабинет вошли два эсэсовца. Один из них стремительно прошел к столу и вытянулся перед своим генералом:

– Докладываю: контрольные клейма привели в седьмой и девятый секторы.

Произведено первое оперативное дознание, и мы обнаружили двух саботажников. Они допрошены. Один из них почти сознался.

– Кто они?

– Один русский, а другой… Тут, господин генерал, неприятный сюрприз: другой немец, из так называемых антифашистов. В заключении находится с тридцать пятого года. Вот он-то почти сознался.

– Как он сюда попал? – заорал генерал Зигмаль, смотря на Гросса.

– Он прибыл сюда в прошлом году с партией рабочих и специалистов, переведенных фирмой с других заводов, – громко ответил эсэсовец.

– Фирма ответит за это! – Генерал Зигмаль ударил кулаком по столу, – Ваши штатские, господин Гросс, позволили себе не подчиниться приказу рейхсминистраГиммлера о проверке кадров с нашей помощью.

– Я их не оправдываю, – сказал Гросс, – но объяснить это можно только одним: спешкой. А она вызвана острым недостатком рабочей силы.

– Но вы видите, что происходит? Мы десять лет охраняем рейх от врагов, занимаемся этой, на ваш взгляд конечно, неприглядной деятельностью, а вы тут одариваете этих врагов лаской.

– Эти инженеры врагами не являются, – сказал Гросс, смотря в сторону. – Они работают не хуже немецких.

Генерал усмехнулся:

– Хорошо, посмотрим! – И обратился к эсэсовцам: – Арестованных отвезите в Веймар и возьмитесь за них как следует. Даю вам сутки. Эти свиньи должны сказать все.

Держите связь с людьми, которые остаются на заводе, чтобы брать саботажников в работу немедленно, не давая им опомниться.

– Слушаюсь, господин генерал!

Эсэсовцы ушли.

– Это же черт знает что! – помолчав, заговорил генерал Зигмаль, точно рассуждая вслух. – Фюрер, лучшие умы Германии создают секретнейшее оружие победы. Казалось бы, можно быть уверенным, что к этому святому делу не дотянется ни одна грязная рука. А что на деле? – Он обернулся к Гроссу: – Вы не взялись бы, доктор Гросс, вместо меня поехать с докладом об этом происшествии к рейхсминистру СС Гиммлеру?