Пара Ноя - Мария Свешникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дурочка ты! Плевать мне на твой рюкзак, новый купим!
– Там домашние задачи по алгебре были. Вера Васильевна мне голову оторвет.
– Я сама ей оторву голову! – Крис продолжала изучать дочь на наличие порезов и травм.
– Привет, – наконец обратила внимание Леся на Яну с Колей.
– Ну привет, беглянка! – пошутил Коля, чтобы расположить к себе девочку. – Ты тут как оказалась?
Леся недоверчиво косилась на Колю, потом на Яну, прикидывая, можно ли при нем говорить.
– Это мой друг! Выкладывай как есть. – Яна увидела кивок Крис и поняла, что можно.
– Я вышла из школы, остановилась машина. Мне сказали, что они с маминой работы – подвезут до дома. Я не поверила, пошла дальше. Ну и на светофоре меня поймали. Не успела слинять. Хотя знаю, где в школьной ограде лаз. Думала, успею добежать до охранника.
– Тебя не трогали? – Крис боялась задавать этот вопрос дочери, но не могла не спросить.
– За коленку потрогал дядька один. – Леся зарделась стыдливым румянцем, затеребила кутикулы, пытаясь подцепить заусенец, ее большие глаза-пуговки заметались по сторонам и заморгали длинными слипшимися от высохших слез ресницами, как у советской круглолицей куклы. Она не готова была обсуждать тему нарушения ее личных границ, между ними с Крис выросла какая-то стена, которая бывает только между матерью и взрослеющей дочерью.
– Давай я попробую, Крис. – Яна перехватила инициативу в надежде, что хоть своей шалопайке-крестной Леся откроется, потому что знала, как Яна умеет хранить секреты. Коля увидел знак, который Яна показала скомканной пантомимой, и отвел раздавленную мать в сторону – отвлечь болтовней и влить в нее стакан чего-нибудь горячего. Но даже сквозь голос незнакомого мужчины она все равно вычленяла каждое слово дочки, которая (увы, но логично для своего возраста) доверяла Яне больше, чем маме.
– Лесь, не замыкайся, ладно? Давай ты мне просто расскажешь, чего они от тебя хотели. Сейчас поговорим и больше никогда эту тему поднимать не будем.
– Они просили позвонить тебе. Орали прямо, чтобы я позвонила и спросила, что ты такого сделала, что меня везут в лес. – Леся потупила взгляд. Она не хотела, чтобы между ее близкими пробежала черная кошка. А тут зловещий седан. С тремя мужиками.
– И почему же ты не позвонила? От тебя не было звонков, – сокрушалась Яна.
– Да я сегодня телефон в туалет уронила. Взяла в столовой рис, положила сушиться недалеко от плит, ну и забыла. Они тебе со своих номеров звонили, но ты не брала.
– Поняла. – Яна сокрушалась внутри себя, что перестаралась с мерами безопасности и отгородилась от внешнего мира, когда в нем творилась такая непостижимая уму хрень. – Я правда не брала трубки на незнакомые. Прости меня, милая.
– Яна, что такое ты сделала? Ты кого-то очень сильно обидела, раз они так?
– У взрослых не все так однозначно. Я не хотела никого обижать, просто так вышло: кое-кто думает, что я его враг, и наносит мне удар на опережение.
– Они сказали, что ты знала о последствиях, но все равно не помогла какому-то человеку.
– Леська! – Яна горячо обняла девочку и подбирала слова, чтобы ответить ей. – Я никому не делала зла. Человек, который сделал это, он, понимаешь, запутался или, я не знаю…
– И из-за этого меня надо было лапать и оставить босиком в лесу? Чтобы тебя наказать? – Голос девочки повысился настолько, что Крис отчетливо слышала каждое слово, даже не прилагая усилий. Яна изо всех сил крепилась, старалась не выпустить наружу вопль, рев, рык. – Это странно. Обиделись на тебя, а ботинки с меня содрали. Разве это справедливость?
– Милая, ты знаешь, я без понятия, где справедливость. Хотела бы соврать тебе, что в мире все можно объяснить логикой, что мы всегда получаем то, что заслужили, но нет, ни фига подобного. – Яна ослабила объятия и присела на корточки, чтобы удобнее было смотреть в глаза маленькому испуганному субтильному подростку, но встретила взрослый взгляд, познавший то, что неведомо детскому разуму. – Самое лучшее, что я могу тебе сказать, – это то, что я тебя люблю. И мама тебя любит. И мы никогда тебя не оставим. Обещаю. Просто знай, что при любом кошмаре мы с тобой.
– Обещаешь? – Девочка не смотрела в глаза крестной. Конечно, она была растеряна, в растрепанных чувствах.
Крис отвязалась от Коли, который проявил максимум фантазии, чтобы отвлечь ее внимание, и пошла благодарить дальнобойщика, который курил в стороне и возился с машиной, оттирая лобовое стекло от засохшей мошкары.
– Спасибо, что покормили ее. Сколько я вам должна за обед и шлепки с носками? – Крис открыла телефон, чтобы совершить банковский перевод.
– Совсем уже, дамочка? Это ж ребенок. У самого две дочери. – Мужчина оказался на редкость порядочным и вошел в положение.
– Спасибо тебе, добрый человек, тогда! Просто спасибо от всего сердца. Желаю гладкой дороги и никаких полосатых жезлов!
Девочка закончила разговор с Яной и, отправляясь в сторону Колиной машины, помахала рукой дальнобойщику. За несколько часов ожидания водитель фуры не только смешил ее рассказами о советском детстве в армянской деревушке, но и кормил как на убой. Вот бы мама такого добряка встретила, вышла бы замуж. Они бы катались по стране на огромной фуре и устраивали пикники на обочине. На этой мысли она растянулась на сиденье, положив голову Яне на колени, и уснула.
Коле пришлось тащить уже не новорожденную пушинку, а тридцать пять килограммов живого веса пешком на пятый этаж. Крис жестом остановила их от того, чтобы разуваться, и усадила за кухонный стол. Шипел чайник. Наигрывали гаммы соседи. Свистели мотоциклы на третьем кольце.
– Мент родился, – обронил Коля, чтобы выплыть из скорбного молчания. – Ну, так говорят, когда все долго молчат. Присказка.
– Нет уж, хватит с меня ментов за этот день. Пусть лучше кто попроще родится в этом мире. Травяной сбор будете?
Яна и Коля отрицательно замотали головой.
– И куда теперь? К психологу? – Крис заварила себе сразу два пакетика в одной кружке. – Как я объясню потом бывшему мужу? Он же отсудит ее к хренам. – Она попыталась отпить чаю, обожгла рот и ринулась к мойке, под струей холодной воды остужать его. – Еще и язык обожгла. Ян, ты видела ее такой спокойной хоть раз?
– Нет, но, может, это лучше, чем истерика? – Яна отвела глаза, не в силах отогнать мысли, что это она виновата в случившемся.
– Ни фига это не лучше. Когда истерика – значит, выходит, а тут гниет внутри.
