История черного лебедя (ЛП) - Крейг К. Л.

— Кто-нибудь может нас увидеть.

— Во всем парке нет ни одной машины, — возражаю я. — И кроме того темно, и мы так далеко от дороги, что никто не увидит.

— Маверик, — шипит он, когда моя рука касается растущей выпуклости на его джинсах. Я хватаю его. Глажу. Намокаю между ног, и у меня текут слюнки. Я начинаю расстегивать молнию, металлические зубцы расходятся, обнажая такой большой член, что кажется, будто он завернут в термопленку в его черных трусах.

Я не смотрю на него, вместо этого сосредоточив свое внимание на призе, умоляющем выпустить его. Однако я хочу. Я хочу смотреть ему в глаза, когда беру его член в руку, в рот. Хочу видеть, как они затуманиваются от желания, когда он набухает и взрывается. Но я не смотрю. Потому что, если я это сделаю, то боюсь, что он остановит это. А я устала останавливаться. Сегодня он будет моим. Если я добьюсь своего, он будет моим навсегда.

Теперь его дыхание учащается. Быстрое и неглубокое. Его голова мягко ударяется о подголовник. Он меня не останавливает, поэтому я продолжаю. Просовываю руку под резинку его нижнего белья и смело стягиваю трусы вниз по его твердости, пока она не проглядывает высоко и гордо.

— Боже, — бормочу я.

— Бл****, — выдыхает он, когда я обхватываю его пальцами.

Он толст и огромен, и вена проходит по всей его нижней части. Я провожу по нему от основания, и его член прыгает в моей руке. Дойдя до кончика, похожего на верхушку гриба, я провожу большим пальцем по блестящей капельке вытекающей влаги.

— Маверик, Иисус Христос. — Его рука сжимает мои волосы. Он откидывает мою голову назад и впивается в мой рот своим. Засовывает внутрь язык, проводя длинными требовательными движениями. Он кусает мою нижнюю губу, пока это не становится так чертовски больно, что я стону его имя. Киллиан берет и берет, доминируя надо мной так, как я всегда представляла. Затем он держит меня неподвижно, его дикие глаза сверлят меня. — Положи мой член себе в рот.

Я хочу этого. Да, но, черт возьми, я ждала его почти двадцать три года.

— Я хочу чувствовать тебя внутри себя.

— И я буду внутри тебя, Мелкая, но сначала мне нужно погрузиться в этот рот. За эти годы я тысячу раз представлял, как ты отсасываешь мне. Не заставляй меня умолять.

Боже. Его признание. Оно танцует по всей моей коже, мурашки присоединяются к вечеринке. Уголок моего рта дергается.

— Думаю, мне хотелось бы хоть раз услышать, как ты умоляешь.

Его глаза пристально смотрят на меня, и он шепчет простую просьбу, которую я никогда, никогда не забуду. Всегда буду помнить, как его губы сжались, когда он произносит это. Буду слышать хрипловатую, нетерпеливую вибрацию его голоса, когда буду засыпать ночью. И буду вспоминать то, как ощущаю все, что он чувствует ко мне, когда искренне произносит:

— Пожалуйста, — это слово останется клеймом в моей душе на всю жизнь.

Он кладет мою голову к себе на колени. Его движения медленны и нежны, и он держит свою руку на моих волосах, пока я сжимаю его крепче в предвкушении.

Я не дразню. А действую целенаправленно. Я обхватываю губами его член и проталкиваюсь вниз, пока он не оказывается настолько далеко, насколько возможно. Я поднимаюсь, касаясь языком его бархатистой плоти. Делаю это снова и снова, доводя его до безумия. Пока не срываю с его губ стоны и мольбы, которые умирала от желания услышать всю свою жизнь. Он напрягается. Мышцы его бедер твердеют. Я знаю, что он в секундах от того, чтобы кончить мне в горло, когда он использует мои волосы как рычаг, отстраняясь.

— Что…

Огненный поцелуй уничтожает эту мысль. Его руки начинают срывать мою футболку. Мой бюстгальтер снят. Он жадно сосет мою шею, соски и дрожащий живот, пока стягивает мои шорты и трусики вниз по ногам, пока я не оказываюсь полностью голой. Прежде чем я успеваю сосчитать до пяти, он избавляется от своей собственной футболки и раскалывает презерватив по своему твёрдому члену. Его собственные шорты лужицей лежат под ногами вместе с трусами, а затем он нависает надо мной, великолепно обнаженный. Я провожу руками по всему его телу, наслаждаясь ощущением, как его мышцы напрягаются и перекатываются, когда я провожу по ним.

Боже, он великолепен.

— В первый раз мы кончим вместе, — страстно говорит он мне, пока его член проникает между моими влажными складками и начинает толкаться внутрь.

Это происходит. Это действительно происходит.

— Вот дерьмо, Киллиан. — Мои глаза закатываются, пока он толкается глубже. Я хочу плакать от того, как фантастично он чувствуется, растягивая мои тугие стеночки, Но не делаю этого. Наши взгляды остаются прикованными друг к другу, ни один из нас не может оторваться.

— Черт возьми, ты чувствуешься хорошо. Так хорошо, Маверик. Такая мокрая, такая тесная. Такая… бл*. — Голос Киллиана напряжен, противоречит его движениям. Он медлителен и размерен, поджигает каждое нервное окончание, когда входит и выходит в разочаровывающем темпе. Могу сказать, что он сдерживается. Вижу это потому, как его тело дрожит от напряжения.

— Трахни меня. Жестко. — Я хочу, чтобы он отпустил. Взял меня. Обладал мной.

Его темный взгляд расширяется на секунду, прежде чем он снова входит в меня, его бедра грубо бьются о мои, заставляя меня задыхаться и хотеть большего. Но вместо того, чтобы двигаться, он держится неподвижно.

— Я не буду трахать тебя, Маверик.

— Но…

Обхватив мои щеки, он закрывает мне рот большим пальцем. Его сладкие слова заставляют меня плакать.

— Я буду медленно заниматься с тобой любовью, Мелкая. Я слишком долго ждал, чтобы просто трахнуть тебя, как будто это бессмысленный акт. Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Я буду поклоняться твоему телу, любить твое сердце, владеть твоей душой и заботиться о том, чтобы ты запомнила эту ночь на всю оставшуюся жизнь.

— Я люблю тебя, Киллиан, — вырывается наружу вместе с небольшим всхлипом. Я никогда не чувствовала себя такой любимой, как сейчас. Или такой счастливой.

Он прижимается своими губами к моим, целуя так же медленно, как занимается со мной любовью.

— Я люблю тебя, Маверик. Всегда любил.

***

— Ты в порядке? — спрашивает он, забираясь в мою машину. Дверь закрывается с громким щелчком, и в этот момент я чувствую, как его присутствие заполняет все пространство моей маленькой машины. Мой желудок переворачивается пару раз. Я начинаю дышать немного тяжелее.

— Ага, — отвечаю я, теперь явно задыхаясь.

Он смотрит, пытаясь понять, почему я позвала его. Почему попросила прийти. Почему мы именно здесь, из всех мест.

Что ты делаешь, Маверик?

— Мне нужно немного воздуха.

Я выпрыгиваю из машины, не удосужившись посмотреть, следует ли он за мной. Обхожу перед своей машиной и прислоняюсь к капоту. На ощупь он еще теплый. Ему не потребовалось много времени, чтобы добраться сюда. Я слушаю, как сверчки стучат лапками вместе с плавным течением реки неподалеку.

Киллиан подходит ко мне, стараясь оставить достаточно места. Возможно, расстояние даже в штат недостаточно.

— Как новая работа?

— Не знаю. Он дает мне пространство. — Мы переписывались несколько раз, но, кроме одного короткого разговора, который у нас был несколько дней назад, который, возможно, побудил меня прийти сюда сегодня вечером, я не разговаривала с Кэлом с момента его отъезда. Я провела субботний вечер у Мэри-Лу и ждала воскресенья, чтобы вернуться домой, пока не узнала, что Кэл уехал из города. Я также не видела Киллиана и не разговаривала с ним с той ночи.

— Что я здесь делаю, Маверик?

Я не знаю. Я, черт возьми, не знаю.

— Не знала, кому еще позвонить.

Его выдох тяжелый, когда он тянется к моей руке. Его пальцы переплетаются с моими. Они теплые. Обнадеживающие. Я не должна позволять ему прикасаться ко мне. Я должна быть с Кэлом прямо сейчас. В Сент-Поле выяснять отношения между нами. Должна быть где угодно, только не здесь. В темноте Харбор-парка, наедине с мужчиной, о котором я до сих пор слишком сильно забочусь, в том самом месте, где завершились наши отношения.