Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

— Всё! — сказала я. — Они уничтожили всё! Как можно допустить, чтобы такие достижения подчистую стирались с лица земли?

— Такое случается, и едва не случилось и на этот раз.

— Значит, то, что я видела, — неправда?

— Это то, что произойдет, если…

— Если я не соглашусь помочь тебе?

— Мне нужна твоя помощь. Я говорил об этом неоднократно. Когда слабый смотрит на сильного, он видит уверенность, мощь, сноровку, но редко понимает, что при отсутствии помощи, поддержки, уважения сила беспомощна.

Я долго молчала, а потом сказала:

— Что ж, мне полагается длительный отпуск, и я могу взять его сейчас. Признаюсь, до сих пор мне не приходилось проводить отпуск подобным образом. Впрочем, я еще не знаю, чего ты от меня хочешь.

— Ты должна стать правителем небольшого государства на западном склоне Больших гор. И противостоять кочевникам с равнин.

— А ты?

— Я буду предводителем армии кочевников, которые уничтожают все вокруг. Они подойдут к твоим воротам, чтобы убить тебя, уничтожить твой народ и разорить твою страну.

— А Назар?

— Он и другие тоже будут там.

— Отлично.

Я отправила домой соответствующие письма и отдала себя в руки Клорати.

Мне было нелегко стать добровольным участником событий, которые я буквально накануне видела во всех подробностях. Только что я наблюдала за происходящим со стороны, как зритель, а уже в следующую минуту, не успев опомниться, стала царицей Шазвин, которая правила небольшой горной страной. Шазвин знала, что к предгорьям приближаются кочевники, которые уничтожают все на своем пути.

Мне было любопытно познакомиться с техникой, которую канопианцы использовали для проникновения в чужой разум. Царица оказалась красивой, умной и решительной женщиной средних лет. Она овдовела еще в молодости, и ее мужа тоже убили кочевники. Итак, Шазвин стояла у окна в своих покоях и смотрела на равнину за городской стеной, туда, где должны были показаться кочевники. Она рассуждала быстро и четко, мысленно перебирая тысячи мелочей, которые нужно держать в голове, управляя страной. Я проникла в ее разум, но это не означало, что теперь его заменил мой собственный, — скорее, я оставалась сторонним наблюдателем, который вмешивается лишь в моменты принятия решений. То же самое в сотне миль отсюда делал Клорати с предводителем кочевников Гонкезом.

Царица Шазвин не знала, что я проникла в нее, хотя ее тревога немного усилилась. Мои ощущения были куда острее, чем я ожидала. Я не забыла свои сирианские взгляды, сирианскую систему измерения времени и пространства. Но теперь я видела эту цивилизацию изнутри и ощущала свою принадлежность к этому миру: мне были знакомы все его радости и тревоги, я знала, что с севера ему угрожают кочевники, а на юг тянутся темные леса, где живут дикари, которые, по мнению этого народа, ушли недалеко от животных. Обитателей Южного Континента жители царства тоже считали варварами, однако с ними можно было торговать или использовать как рабов. О Северном Изолированном Континенте и Южном Изолированном Континенте здесь не знали ничего. В представлении великой и могущественной царицы мир ограничивался пределами Основного Материка, а роль звезд на небосклоне сводилась к тому, что они — до некоторой степени — влияли на ход событий на земле. Я оказалась в мире странных, пугающих, противоречивых представлений… Что касается истории, царица знала прошлое собственной культуры и несколько легенд о «глубокой древности», хотя данный период времени, по моим меркам, относился к той же эпохе, что и ее правление.

Стоя у окна и глядя на залитую солнцем равнину, Шазвин чувствовала, что ей и ее народу в скором времени угрожает гибель. На своем веку она не раз сталкивалась со смертью. Ее царство лежало на пересечении торговых путей, что позволяло контролировать территории, лежащие к югу, к востоку и к западу. Кочевники уже успели опустошить земли на западе. На протяжении сотен миль не осталось ничего, кроме развалин, трупов и зловония, которое источала смерть. Шазвин окинула взглядом свое царство, которое пока было изобильным и мирным, и ветер донес до ее ноздрей запах пожаров и трупов. Кочевники окружали ее с юга, где уже гибли в огне города и царства. На востоке, высоко в горах, еще осталось несколько небольших безопасных лощин — как долго они останутся такими? По ту сторону Больших гор тоже бесчинствовали кочевники, убивая и грабя мирное население. Ее страна выжила лишь благодаря тому, что находилась на небольшом плато среди скалистых гор. Кочевники с равнин не любили горные хребты, скалы и крепости — они привыкли жить на равнинах, и на высоте у них кружилась голова. Поэтому они решили оставить царство Шазвин на потом.

Население ее страны составляло пятьсот тысяч человек. Здесь всегда царили довольство, порядок и гармония. Шазвин всегда считала, что удостоилась Божьего благословения, поскольку в период ее правления не случалось никаких бед, которые, как ей было хорошо известно, рано или поздно начинаются в любом государстве. Однако за последнее время количество ее подданных увеличилось втрое. Мужчины, женщины, дети, убежавшие от кочевников, просили Шазвин предоставить им убежище. Она не отказывала никому. Там, где раньше жило десять человек, теперь было тридцать. Все дома, вплоть до самой крохотной лачуги, были битком набиты беженцами, земли которых были опустошены и сожжены. Еды не хватало. Вода в ключах и колодцах иссякла. На рынках и улицах города наступила тишина. Как часто она стояла здесь раньше, любуясь своим народом, но теперь казалось, что его жизнь прекратилась. Не было слышно ни криков торговцев, ни песен, ни смеха. Все вокруг замерло в ожидании смерти.

Внезапно со стороны западных ворот города послышались стук и крики. Царица обернулась, ожидая увидеть кочевников, которые карабкаются на высокие стены. Но ничего подобного пока не случилось. В ее покои вбежал гонец. Он был бледен и задыхался.

— У западных ворот беженцы — около десяти тысяч. Они пришли просить помощи Вашего Величества.

Царица ответила не сразу. Она подумала, что решение, которое ей предстоит принять, будет расплатой за годы спокойствия и счастья. Ей ни разу не приходилось делать столь тяжкий выбор. Шазвин хотела сказать, что не откроет ворота, потому что, если население города вырастет еще на десять тысяч, ему грозит голод… Оставшихся запасов продовольствия хватит ровно на неделю, а значит, ее долг…

Но я заставила ее сказать:

— Впусти предводителя этих людей. И запри ворота, чтобы остальные пока не входили.

— Они умирают от голода и жажды, — возразил гонец.

— Дай беженцам немного воды и пищи, чтобы они могли подкрепиться.

Он выбежал, и вскоре в покои вошел молодой человек. Судя по всему, еще недавно он был красив, силен и полон жизни, но теперь черты его изможденного лица заострились, а сам он с трудом держался на ногах. Чтобы не упасть, юноша оперся рукой о пеструю арку у входа. Видя его состояние, царица Шазвин наполнила чашу водой, подошла к нему и поднесла воду к его губам. Предводитель беженцев глотнул живительной влаги, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Смилуйся над нами, великая царица.

Это Назар, догадалась я. Я знала, что это он, хотя внешне мой друг стал совсем другим. Решения царицы теперь контролировала я, сирианка, а полчище грубых и жестоких тварей, готовых уничтожать все на своем пути, шло на нас под предводительством канопианца.

— Среди нас есть ученые, мудрецы, поэты, географы, те, кого Аллах спас от смерти ради будущего. Позволь им войти, и поторопись, потому что монголы вот-вот будут здесь.

Царица ответила с улыбкой:

— В городских стенах эти благородные люди погибнут так же быстро, как и оставшись снаружи! — Но я заставила ее добавить: — Я прикажу впустить их. Веди их сюда.

Она хлопнула в ладоши и отдала приказ слуге, который немедленно убежал.

Мы втроем стояли в просторных покоях роскошного дворца, и ветер, который слегка колыхал вышитые портьеры, нес запах смерти. Казалось, что этот тяжелый, неистребимый запах въедается в стены, колонны и великолепные мозаичные потолки.

— Так ты выиграешь время, — сказал Назар. — Ты выйдешь к северной стене и встретишь их там одна, когда они будут подниматься по ущелью.

— Всю дорогу от Китая до Северо-Западных Окраин и южных морей они первым делом убивали женщин.

— Зато ты поможешь нам на какое-то время сохранить наши иллюзии, великая царица.

— Должно быть, эти иллюзии очень сильны, — заметила она с улыбкой, и я отступила в глубины ее сознания. Из-за нашего вмешательства все пошло не так, как показывал мне Клорати. Ничего подобного я не видела.

Назар немного ожил от глотка воды, но его походка оставалась нетвердой. Он спустился по лестнице и вышел из дворца, которому вскоре предстояло превратиться в руины, на квадратную площадь. В это время люди, которых он привел с запада, вошли в городские ворота. Они едва держались на ногах и были похожи на толпу призраков. И все же многим из них предстояло выжить.