Феминизмы. Всемирная история - Люси Делап
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Лондоне в 1978 году женщины во время марша «Вернем себе ночь» пикетировали секс-шоп, а после ворвались внутрь и обклеили порнографические журналы своими стикерами. Шестнадцать женщин были арестованы. Они прямо указали на то, что образцом для них были суфражистки, бившие стекла[308]. В дальнейшем к арсеналу прибавилось разрисовывание и поджоги секс-шопов. Известный с 1970-х годов лозунг «Вернем себе ночь» стал лозунгом городских маршей против мужского насилия. Первый марш «Вернем себе ночь», упомянутый в феминистских медиа, состоялся в марте 1976 года в Брюсселе, скоро повторился в Риме и Западном Берлине, а 30 апреля 1977 года в ФРГ прошел ряд скоординированных маршей. Эти выступления были спровоцированы изнасилованиями и домогательствами, которым постоянно подвергались женщины на улицах городов, особенно в «кварталах красных фонарей». В маршах участвовали женщины с горящими факелами. При помощи музыкальных инструментов и импровизированной перкуссии они, с помощью звука и света, заняли враждебное им пространство. В 1977 году марши состоялись в Лидсе, Лондоне и еще семи английских городах, причем акция в Лидсе отчасти стала ответом на убийства женщин, совершенные в 1975–1980 годах «Йоркширским потрошителем» Питером Сатклиффом. Полиция в Лидсе попросила женщин ради безопасности оставаться дома в темное время суток, и это привело феминисток в ярость: почему женщины из-за мужского насилия должны прятаться? В ответ феминистки предложили ввести комендантский час для мужчин. Участницы Революционной феминистской группы Лидса расклеили якобы полицейские плакаты, призывавшие «все мужское население Западного Йоркшира» ради безопасности женщин «ежевечерне возвращаться домой к 20:00, чтобы женщины могли отправляться по своим делам, не опасаясь вас спровоцировать».
Марши под лозунгом «Вернем себе ночь» нередко проводятся и в наши дни, и дерзкое отвоевывание пространства нашло отражение во всемирном движении SlutWalk («Шлюхоход»). Оно родилось в 2011 году, когда полиция Торонто посоветовала женщинам, желающим избежать насилия, не одеваться «как шлюхи» (sluts). Оба формата выступлений неоднозначно восприняли секс-работницы, которых возмутило шумное вторжение в их рабочую среду и которые не всегда приветствовали обращение «шлюха». По отношению к мужскому насилию можно было выработать общую платформу, но для этого не всегда хватало взаимной деликатности. Многие сторонницы движения за освобождение женщин считали секс-работниц жертвами или соучастницами, и преобладавшие в XIX веке оценочные модели «спасения» ощущались и в конце XX столетия. Это породило невероятную напряженность в женском движении, которое крайне неохотно прислушивается к голосам тех женщин и людей с небинарным гендером, которые оказались вовлеченными в секс-бизнес. Всякая попытка «отвоевать обратно» пространство или оскорбительные категории (например, «шлюха») чреваты возникновением новых препятствий для открытости и сплоченности.
Тело и нагота
После акций протеста на конкурсе «Мисс Америка» в 1968 году выражение bra burner («поджигательница лифчиков») превратилось в синоним слова «феминистка». При этом, вопреки распространенному мнению, в те времена в Атлантик-Сити бюстгальтеры никто не сжигал. Да, феминистки 1970-х годов призывали отказаться от их ношения, но образ сжигания бюстгальтеров использовали главным образом противники феминизма, указывавшие на опасный, подрывной характер женского тела без одежды — не подпадающий под контроль со стороны мужчин и государства. Вопреки стереотипу, женская грудь и вообще женское тело в целом выступали важным объектом феминистского протеста.
В 2008 году группа украинских феминисток FEMEN решила выступить против торговли женщинами в Европе и бывших странах советского блока, например в Украине и в Молдове. Прежние усилия FEMEN привлечь внимание общества успехом не увенчались. Теперь же, обнажив грудь и написав лозунги на своей коже, активистки обратили на себя внимание журналистов всего мира. Эти женщины, импульсивные и дерзкие, стремились воспользоваться одержимостью СМИ женской грудью и вернуть феминизму интерес широкой аудитории. Активистки, протестуя против попыток запретить на Украине аборты, написали на груди лозунг: «Мое тело — мое дело». FEMEN революционным образом потребовали репродуктивной свободы и признали, не без иронии, расчетливое распоряжение женщинами собственным телом. Выступления обошлись FEMEN недешево: в 2013 году активисткам, после угроз расправиться с ними, пришлось покинуть Украину и искать себе убежища во Франции.
FEMEN отличают свою деятельность от нацеленного на равноправие феминизма, который они называют «историческим» или «американским». Для обозначения собственного представления о женском своеобразии они пользуются такими понятиями, как «ультрафеминизм» или «неофеминизм». Анна Гуцол, одна из участниц FEMEN, высказалась так:
Мне кажется, феминизму нужно перестать быть маргинальным. Он должен быть популярным. Это должно быть клево и весело, и поэтому я в FEMEN. Я хочу, чтобы это был такой популярный легкий феминизм, такой легонький-легонький[309].
Эта позиция опирается на давнее отношение к феминизму как к извращенному американскому или западному заимствованию, которое ассоциируется с колониальностью, и на столь же известную установку на отказ от целей своих предшественниц и акцент на «новизне».
Подобно Южной Корее в 1970-х годах, Украина в 1990-х и 2000-х годах стала притягательным для секс-туристов местом. Что же такое протестное обнажение FEMEN, подчеркивающее сексуальную эксплуатацию женщин: блестящий пиар-ход или капитуляция перед мужским взглядом? Конечно, СМИ иногда помещают изображение груди участниц FEMEN ради удовольствия мужской аудитории. Тела многих активисток стройны, молоды и соответствуют патриархатным стандартам красоты. FEMEN стремятся помешать эксплуатации женского тела, но при этом не демонстрируют полные, стареющие или увечные тела.
В последующем FEMEN критиковали за антирелигиозную позицию (особенно известны их антиисламские выступления). В 2013 году группа организовала в пяти европейских городах «топлес-джихад», желая поддержать мусульманок, которые в знак протеста стали практиковать в социальных сетях обнажение, полное или частичное. Несмотря на претензии FEMEN на «новизну», критики сочли их выступления исламофобскими или неоколониалистскими, подозрительно напоминающими попытки американцев европейского происхождения (по известному выражению Гаятри Спивак, специалистки по постколониализму) «спасать коричневых женщин от коричневых мужчин»[310].
Впрочем, обнажение в знак протеста — не изобретение FEMEN (вспомним выступления рыночных торговок в Нигерии в 1920-х годах и фабричных работниц в Южной Корее в 1970-х годах). Сомнительные, в силу расистских и исламофобских мотивов, аспекты использования FEMEN женского тела в знак протеста заслоняют собой исторические практики африканок и афроамериканок (свободных и рабынь), которые обнажались в знак
