Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - Луи Буссенар

Одна особенность этого общества, сохранившаяся, должно быть, еще от средних веков, очень интересна. Помимо всех сословий существует категория людей, называемых «азмари». Вольной жизнью, очаровательной и независимой, они напоминают наших стародавних труверов[249]. Они ходят из города в город, играют на некоем довольно грубом инструменте, придумывают рассказы, поют длинные легенды на монотонный, но не лишенный изящества напев. Люди всех сословий любят азмари и с чувством внимают их импровизациям. Придет ли бродячий певец к двери благородного дома, лавки или хижины — всюду его радушно примут.

Лежан был волен ездить по всей стране, но данное слово связывало. Он очень тяготился подобным положением и с нетерпением ожидал, когда оно кончится. В один прекрасный день — 30 сентября 1868 года — консул вдруг получил приказание как можно скорее покинуть владения негуса. Опасаясь, как бы указ не отменили, он спешно собрал пожитки и наконец-то добрался до своей конторы в Массауа.

Но продолжительная сидячая жизнь не пришлась по нраву мощной натуре, неудержимо стремившейся в новые края!

Гийом Лежан уехал из Массауа и вновь отправился в Азию — повидал Турцию, где некогда получил боевое крещение, затем Кашмир, Западную Азию… Но, увлеченный демоном странствий, он не уберег здоровья и сил, прежде никогда его не покидавших. Тяжкие лишения и непрестанные труды преждевременно сломили путешественника. 8 февраля 1871 года Гийом Лежан скончался от страшной лихорадки в родном городке Плуэга-Геран.

Что касается Теодроса, его трагический конец известен. Через пять лет после отъезда Лежана негусу взбрело в голову (он не стал менее вздорным!) заковать в кандалы английского консула и еще два десятка европейцев. Им повезло меньше, чем Лежану: они долго оставались в цепях и каждую минуту, в зависимости от дозы коньяка, принятой царем, могли потерять жизнь.

На формальное требование Англии отпустить задержанных Теодрос ответил оскорблениями. Тогда Великобритания, сохраняя свою честь и безопасность подданных, без промедления собрала экспедиционный корпус под командованием лорда Нэпира[250] и отправила в Абиссинию. Блестяще проведя операцию, Нэпир буквально сокрушил войска негуса и осадил его в Магдале. Когда город был взят и остатки армии истреблены, Теодрос понял: дальнейшее сопротивление бесполезно. Чтобы избежать позорной капитуляции, он выстрелил себе в висок из пистолета.

Конечно, этот полудикарь, более испорченный, чем усовершенствованный цивилизацией, сам по себе не очень интересен, и можно считать, что получил по заслугам. Однако конец негуса не лишен величия и искупает многие недостойные поступки монарха и заставляет простить многие прегрешения…

ГЛАВА 17

Три года в сердце Африки. — У динка. — В стране каннибалов. — Ниам-Ниам и момбуту.

Путешественникам издавна не давали покоя поиски истоков Нила. Пусть непрестанные, упорные, героические усилия не всегда венчал совершенный успех, пусть задача долго оставалась нерешенной, она продолжала возбуждать и воодушевлять умы. По крайней мере, отважные пионеры цивилизации совершили превосходные открытия и добыли для науки богатейшие материалы.

Таким блестящим исследователем стал и Георг Швейнфурт, имя которого следует поставить вровень с именами Бертона, Спика, Гранта, Бейкера.

Швейнфурт родился в Риге в 1836 году и очень рано обнаружил живейший интерес к естественным наукам. Его первый учитель, сын миссионера из Центральной Африки, был человеком выдающегося ума, видным ботаником и к тому же, само собой, неутомимым, увлекательным рассказчиком. Конечно, его рассказы производили на мальчика большое впечатление, и с тех пор ум Георга навсегда привлек терпкий, пьянящий аромат тайны, покрывавшей Африку. Швейнфурт очень прилежно учился и совсем еще юным получил диплом доктора естественных наук. Непредвиденное обстоятельство определило его призвание, к которому он был подготовлен рассказами первого учителя. Однажды Швейнфурт получил задание классифицировать и описать коллекцию растений из земель, орошаемых Белым Нилом. Тогда молодого человека охватила мечта — золотая греза ученого: посетить места, где он сможет увидеть эти растения во всем их великолепии, самому открыть новые виды…

Полный надежд и энтузиазма, но с пустым карманом, Георг пустился в первое путешествие. Он отправился в Египет, собирал гербарий в дельте Нила, за несколько Месяцев объездил в собственной лодке вдоль все побережье Красного моря, прошел по абиссинской границе и прибыл в Хартум. Когда деньги закончились, он вернулся в Европу с одной-единственной мыслью: при первой возможности возобновить прерванные труды.

Этот замысел был счастливо воплощен в 1868 году благодаря щедрости Гумбольдтовского общества, которое оплатило расходы по экспедиции из фондов, собранных за пять-шесть лет.

Теперь Швейнфурт мог покинуть Европу, не заботясь о деньгах. В августе 1868 года он сошел на берег в Египте, а в конце ноября оказался в Хартуме. Он намеревался отклониться от маршрута Спика и Гранта и направиться от Белого Нила прямо на запад в совершенно неизведанные области, где, как считалось, царят малярия и людоедство. Там змеится Джур, посещаемый торговцами слоновой костью, и Бахр-эль-Газаль, и множество других, менее значительных рек. Все они составляют бесконечную сеть — систему сосудов, заканчивающуюся, как мощной артерией, Белым Нилом.

Швейнфурт со страстью продолжал заниматься любимой ботаникой, к тому же рассчитывал подробно изучить все множество рек, чтобы распутать их клубок и определить существенно важное место, которое Бахр-эль-Газаль должен занимать в гидрографии[251] Африки.

Хотя у путешественника был фирман, подписанный хедивом, дело не обходилось без задержек, чинимых местными властями. Известно, что, несмотря на повеления из Каира, все суданские губернаторы словно сговорились мешать путешественникам. Причина была очень проста: если их никуда не пускать, они никому никогда не расскажут о рабовладении.

Зато в лице Джафар-паши, генерал-губернатора Судана, Швейнфурт нашел просвещенного, благожелательного человека, друга науки, оказавшего ему самую щедрую и действенную поддержку. Именно сам губернатор договорился об условиях, на которых богатый копт по имени Гатта, один из крупнейших хартумских торговцев слоновой костью, взялся сопровождать доктора и охранять его от любых неприятностей. Спорить Гатте не приходилось. Он был предупрежден: если каким-либо случаем Гатта оставит путешественника у чернокожих, выдаст людоедам и вообще каким бы то ни было образом бросит в беде — государство немедленно отберет у него имущество. Весьма действенное средство заставить плутов-торговцев преданно оказывать путешественнику поддержку, без которой он не может обойтись!