Хан Кене - Ильяс Есенберлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осеняя казахская степь с холодной слякотью по колено замучает солдат больше, чем самая лютая зима. Когда день и ночь льет не переставая мелкий изнуряющий дождь, никакой человек не выдержит, кроме того, кто вырос здесь. Они будут вынуждены прекратить волчью охоту не него и вернуться в свои крепости. Вот тогда только он и начнет действовать!
Нет не на линейные крепости или города думал нападать Кенесары. Он понял уже, что это не его война. А вот оголенные аулы враждебных ему султанов почувствуют его руку. По локоть станет она в крови. Люди будут истреблены, а скот угнан!
Расчеты Кенесары оказались правильными. Только в конце июля султан-правитель Ахмет добрался со своими нукерами до войскового старшины Лебедева, продолжавшего стоять на Иргизе. Арыстан и Баймухаммед едва набрали половину намечавшегося ими войска и не могли оказать серьезной поддержки полковнику Бизанову. Тот вынужден был запросить помощь из Омска. Когда она пришла, в его распоряжении оказались около пяти тысяч солдат и туленгутов. Однако время уже было потеряно…
Самым сильным противником стал, таким образом, отряд полковника Бизанова. Для начала Кенесары направил против него небольшой отряд во главе с Наурызбаем, который завязал бой.
К середине августа наступила предосенняя изнуряющая жара. Пятитысячный отряд, собранный из разных родов войск и дальних ага-султанских аулов, был утомлен двухдневным переходом из крепости Сахарной. Впереди на вороных конях ехали пышноусый коренастый полковник Бизанов и султаны-правители Ахмет и Баймухаммед — тоже с полковничьими эполетами. Третий ага-султан, Арыстан, пользуясь знанием здешних мест, свернул утром к далекому аулу. К вечеру он обещал догнать их…
Отряд расположился на отдых у маленького степного озера. Берега его выгорели от зноя, да и вся степь вокруг была гладкая, как оструганная доска. Дозорные все же поскакали в разные стороны, проверили овраги, малейшие неровности. Никого не было вокруг, только суслики проваливались в свои норки при приближении людей. Да и кто решится напасть на такой большой и сильный отряд прямо посреди степи? До видневшихся на добрый конный переход Мугоджар не стали посылать дозоры. Все как на ладони…
Солдаты и туленгуты спешились, стали устраиваться на ночь. Кто-то из офицеров пальнул из ружья по уткам, присевшим на озерную гладь. Ружья составили в козлы, и возле них остались бодрствовать лишь дозорные.
Но только утомленные за день люди задремали, как с нескольких концов огромного лагеря раздались душераздирающие крики: «Тревога!.. Кенесары! Кенесары!..» Прямо по спящим людям катилась непонятно откуда взявшаяся лавина, удары тяжелых палиц обрушились на головы вскакивавших в ужасе солдат. Не успели еще прийти в себя, а за первой лавиной на лагерь обрушилась другая, потом третья…
— Аблай!.. Аблай!..
— Агибай!..
— Кенесары!.. Наурызбай!..
Всего десять — пятнадцать минут продолжалось это, и вдруг наступила тишина. Ночные всадники исчезли, как растаяли в тумане. Только крики и стоны раненых говорили о том, что произошло.
Это ночное побоище в рядах сводного отряда полковника Бизанова произвели джигиты высланного вперед Наурызбая. Два дня назад прибыли они к подножию Мугоджар, зная, что отряд Бизанова пройдет именно по этой дороге. Использовав малейшие рытвины, кусты чия, овражки и высохшие ручейки на порядочном отдалении от озера, они сумели так притаиться, что один из солдатских разъездов буквально проехал через целую сотню джигитов, ничего не увидев.
Только с наступлением темноты приказал Наурызбай подняться и размять занемевшие руки и ноги. Кони, словно понимая важность тишины, настороженно отряхивались от пыли. На копыта им надевали заранее сшитые войлочные башмаки. Их сняли, остановясь в каких-нибудь двухстах шагах от светившегося кострами лагеря…
На десять атакующих линий разбили свою тысячу Наурызбай и Агибай. Сами они на своих знаменитых конях Акаузе и Акылаке встали вперед, опустив тяжелые пики. Жузбаши соблюдали интервалы между сотнями, считая до ста. Чтобы не спутать в темноте своих с чужими, решено было после атаки мчаться не останавливаясь в направлении Аиртауских песков…
* * *Когда первая сотня доскакала до лагеря и раздался ее боевой клич, там началась такая кутерьма, что казалось, наступило светопреставление. Последние сотни, натыкаясь в темноте на упавшие палатки и мечущихся людей, понесли некоторые потери.
И все же, несмотря на неожиданность нападения, отряд Бизанова, растянувшийся на добрых полторы версты вдоль берега, не потерпел большого урона. Из спавших в палатках никто не пострадал, и лишь выскочившие наружу были растоптаны лошадьми или пали под ударами дубин и кованых палиц. Всего около сотни солдат и туленгутов было убито и немногим больше ранено…
К рассвету вырыли огромную братскую могилу, куда положили, вперемешку русских солдат и казахских туленгутов. По приказу полковника Бизанова дали нестройный залп над очередным свежим курганом, и еще одна трагическая страница этой войны была окончена. Начиналась следующая…
В это время подоспел отлучившийся султан-правитель Арыстан с полутысячей свежих джигитов. Бизанов приказал ему немедленно двинуться за сарбазами Кенесары. Через некоторое время, растянувшись на две версты, следом выступил весь отряд. На сухой земле явственно виднелись следы недавно проскакавших здесь всадников…
Полковник Бизанов уже не ехал впереди с прежним залихватским видом. Ночью он едва успел увернуться от промчавшегося мятежника, дубина которого лишь оцарапала ему плечо. Сейчас полковник приходил в себя от потрясения…
Когда взошло солнце, впереди, у самого горизонта, стали видны уходящие всадники Кенесары. В некотором отдалении от них следовал отряд Арыстана. Полковник Бизанов приказал перестроиться. Сейчас они двигались по степи развернутым строем: в центре — сам Бизанов, на флангах — сыновья Жантуры, справа Ахмет, слева Арыстан. Замыкал колонну султан-правитель Баймухаммед.
Всадники Наурызбая, казалось, не спешили уходить от погони и держались в трех-четырех верстах впереди. Когда полковник Бизанов приказал прибавить шагу, они тоже поехали быстрее. Увлеченные скачкой преследователи даже не обратили внимания на протянувшийся с левой стороны лог, густо заросший чием. Далеко позади остался воинский обоз в сто подвод с продовольствием и боеприпасами. Только проскакав еще верст пять-шесть, услышали позади выстрелы и затем несколько глухих взрывов.
Сам Бизанов, вернувшись назад, увидел догоравшие подводы и порубанных казаков-ездовых. Бочки с порохом частично были сожжены, частично увезены мятежными джигитами, опять устроившими хитрую засаду нерасторопному полковнику…
Случайно уцелевший начальник обоза рассказал, что нападающих было человек двести, а командовал ими батыр Агибай. Они и не думали далеко уезжать и маячили на горизонте слева. Однако Бизанов на этот раз разгадал их уловку и не стал отряжать за ними погоню. Оставив необходимую охрану с остатками обоза, он всеми силами продолжал преследование Наурызбая…
* * *Наурызбай остался с пятьюстами сарбазами. Двести человек с Агибаем во главе отделились для нападения на обоз и теперь держались верстах в пятнадцати к востоку. Триста джигитов, чьи кони выбились из сил, были оставлены в стороне — в Мугоджарах. Отдохнув и пропустив мимо себя отряд, они должны будут беспокоить его с тыла.
Приказ Кенесары уводить бизановский отряд все дальше в пески выполнялся с успехом. Там, в голой пустыне, застанет их осень с дождями и ветрами, и тогда они повернут обратно. А у Кенесары пока что будут развязаны руки, и не в одном ауле заплачут люди после этого набега!..
На четвертый день погони у молодого и пылкого Наурызбая зародилась тщеславная мысль самому с пятьюстами сарбазами разбить пятитысячный отряд. Это чуть не стоило ему жизни и помешало выполнить до конца приказ.
Не имея рядом верного и опытного Агибая, Наурызбай совершил большую ошибку. На рассвете пятьсот джигитов во главе с ним снова напали на лагерь Бизанова. Но по приказу полковника было усилено охранение, и солдаты не составляли ружья в козлы. Стремительно несущаяся на лагерь конная лавина была встречена ружейным огнем и, доскакав, развалилась на части. Около ста убитых сарбазов осталось лежать на земле, в то время как бизановский отряд понес самые незначительные потери. Самого Наурызбая, раненного в правое плечо, спас Николай Губин, вовремя подхвативший подавшего с коня батыра. Хоть Наурызбай и благополучно ускакал от погони, но до следующей весны не мог больше участвовать в сражениях…
Но самым важным было то, что кто-то из раненых и попавших в плен джигитов Наурызбая рассказал во время допроса, что Кенесары с основным войском не здесь, а на Кара-Тургае. Полковник Бизанов понял, что зря потерял десять дней, и поспешно повернул обратно. После двухнедельного тяжелого похода бизановский отряд, усталый и измученный, вышел в междуречье Иргиза и Улькаяка. Он хотел соединиться с отрядом Лебедева и преданными ему туленгутами султана-правителя Ахмета, однако путь преграждали свежие, невыдохшиеся войска самого Кенесары.