Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

Наше общение происходило с помощью Латифы, умненькой девушки, которой оказалось не шестнадцать — на сколько она выглядела, — а двадцать лет. Она не очень хорошо шила, но была подвижная и сообразительная. Мне с трудом верилось, что она не может найти работу получше. И как-то я поинтересовалась, что она делает в этом месте.

— Мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за мужчину, живущего в Бангладеш. Все было бы неплохо, но я уже встречалась здесь с парнем. И моя мать не желала, чтобы я уезжала, поэтому отец выгнал нас обеих. Мама уже старенькая, и я должна заботиться о ней.

— А тебе разве не нужно учиться в колледже или еще где-нибудь?

— Нужно, вот я и коплю деньги.

Когда в следующий раз в офисе появился Камил. я решила с ним поговорить:

—Ты не платишь им минимальную зарплату, так ведь?

— О, черт, Кэти, извини за грубое выражение, но ты же не оторвешь мне за это яйца? В нашем бизнесе мы ходим по лезвию бритвы, и конкуренция на рынке беспощадная. Если мы поднимем цены, то не сможем продать ни единой вещи. А эти девушки — у одних нет документов, а другие находятся в стране нелегально. Они все счастливы, что у них есть хорошая работа. Зачем тебе разрушать их жизнь?

У меня был контраргумент, но я пока не хотела его выдвигать. Мне требовалось больше узнать о бизнесе Камила. И я позволила ему поверить, что эта великолепная речь убедила меня.

Почти каждый день, если позволяла погода, я обедала, сидя на ящике в грязном дворе. У меня просто не было сил смотреть, как Камил ковыряет в зубах, или слушать сопение Вики. Обычно мне удавалось остаться в одиночестве, и я сидела, погруженная в свои мысли, поедая салат с помидорами и популярным здесь соусом, но однажды ко мне присоединилась Латифа.

— Я заметила тебя, и мне показалось, ты грустишь.

— Разве? Я думала, мне удается сохранять загадочный вид. — Меня удивило, что Латифа подошла ко мне сама, по собственной инициативе. Я даже была рада ей — в последнее время все мои разговоры сводились в основном к обсуждению пуговиц и выкроек.

— Обычно ты хорошо скрываешь настроение. Что заставило тебя работать здесь, у Камила? Ты совсем не похожа на человека, который хочет работать здесь.

— Это длинная история.

— У нас есть целых двадцать минут — Камил разрешает нам подкрепляться лепешками из пресного теста, — произнесла Латифа с некоторым сарказмом. Я заметила, что у нее с собой яблоко и диетическая кока-кола.

— У меня была хорошая работа…

— Ты хочешь сказать, бывают места лучше, чем это? — При желании Латифа могла сохранять абсолютно бесстрастный вид.

— Просто другие.

— Лучше?

— Гораздо.

— И что произошло?

— Я, как бы это сказать… все испортила.

— На работе?

— Скорее в личной жизни.

— Потрахалась?

— Латифа! — фыркнула я, смеясь. — Я и не подозревала, что ты знаешь такие слова.

— Ну а о чем, ты думаешь, мы говорим за работой — где лучше купить карри?

— Латифа, послушай, не нужно постоянно доказывать мне, что ты не с другой планеты. Ради Бога, я живу в самом космополитичном городе мира и знаю, что снизу мы все одинаковые.

— Попробуй сказать это Пратиме и Бине. Дело не в нашей схожести, а в том, что мы разные.

— Латифа, я знаю.

— Но у тебя иногда такое выражение лица…

— Какое выражение?

— «Кто эти люди, и что я здесь делаю?» — вот какое.

Я знала, что она имеет в виду.

— А иногда даже хуже, похоже на презрение.

— О, Латифа, это совсем не презрение. Просто проблема в том, что я всегда вела себя как «пугало», и именно за это окружающие любили меня. Я говорила всякие пакости и вообще постоянно хохмила. И я не превратилась в мать Терезу просто потому, что оказалась в Уиллздене. Я по-прежнему считаю, что косоглазые люди в действительности очень смешные, как и те, кто картавит или выходит из туалета, заправив сари в трусы. Просто сейчас мои эмоции не находят выхода, потому что у меня нет друзей, с которыми я могла бы поделиться.

— Это ведь была не я, правда? — расхохоталась Латифа.

— Ты о сари? Ты ведь его даже не носишь. Это была Рошни.

И мы провели десять минут, сплетничая, правда, особо не вдаваясь в детали, на самые разные темы. Я почувствовала, как будто опустила лицо в прохладный горный ручей. Затем Латифа сделала почти серьезное лицо и спросила:

— Сколько времени пройдет, прежде чем ты двинешься вперед? Ты же просто решила отсидеться здесь, правда?

Я внимательно посмотрела ей в глаза и поняла, что она не шутит.

— Не буду тебя обманывать, я не хочу провести всю свою жизнь, занимаясь шитьем отвратительной одежды для Камила. И не хочу, чтобы вы этим занимались. Скоро нам не придется делать этого.

— А что, у тебя есть какой-то план? — спросила Латифа, поддразнивая меня с едва различимой иронией.

Я улыбнулась:

—Да, есть.

И у меня действительно появились кое-какие идеи.

Прошло две недели, и я снова обратилась к Камилу с просьбой поговорить. Все это время я анализировала, размышляла и подсчитывала. Это помогало мне заполнить долгие часы одиночества и отрешиться от шума машин на главной улице Килберна, отвлекало от мыслей от Людо и мире, который я потеряла.

Дела шли не очень хорошо, и Камил начал поговаривать о том, чтобы уволить некоторых девушек. Я знала — I если начну взывать к его чувствам, это не поможет.

— Камил, — все-таки решилась я, — думаю, у твоего бизнеса есть потенциал.

— Да, конечно. Я и сам подумываю расширить продажи и выйти на рынок Голдерз-Грин и, может, даже Уэмбли. Большой потенциал.

— Неплохая идея. Но я хотела поговорить немного о другом. Каждый хороший бизнесмен знает, что работники — это самое важное. Люди — твой главный актив. Тебе удалось нанять нескольких великолепных портных. Ты хорошо разбираешься в людях.

— Да, конечно. Скажу тебе, я прошел настоящую школу жизни, а еще изучал бизнес в политехническом колледже в северном Лондоне.

— Так вот, я думаю, с твоими знаниями, некоторыми моими идеями и умениями девочек мы можем достичь потрясающих результатов — шить абсолютно другие вещи.

Камил настороженно прислушивался к моим словам.

— Мне кажется, Кэти Касл, ты что-то задумала, — хитро произнес он. — Я знаю, какой ты можешь быть, ты очень озорная девушка.

Я решила, что пришло время сказать главное:

— Камил, я смотрела бухгалтерские книги и должна признать, мы из кожи вон лезем, чтобы не разориться. Не можем заработать денег в нижнем секторе рынка, потому что просто не в состоянии конкурировать с товарами из Китая и с производителями Польши и Литвы. И мы не можем сказать, что делаем этот мир красивее, если наши мини-юбки и топы на бретельках носят неработающие женщины, которым нет еще двадцати, но у них уже есть дети, и живут они в Килберне и Уиллзден-Грин.