Тень рока (СИ) - Таран Михаил

— Его здесь нет, критин! — прерывисто прокряхтел Персивальд, Стиснув из-за боли зубы.

— Ты меня не понял, рыцарь. Где куб? Отвечай или я познакомлю тебя с такими муками, которые ты и представить себе даже не можешь.

В ту же секунду окровавленное лезвие потянулось к побледневшей шее Епископа, вознамериваясь воплотить обещанное в жизнь. Но ослеплённый яростью Персивальд, с невообразимым проворством остановил приближающийся нож. Схватившись своей стальной рукой за тонкое запястье безумного шумера, он сжал его с такой силой, на которую вообще была способна новая аугментация. Послышался натужное шипение поршней гидравлики. Затем раздался звучный треск ломающихся костей. Шумерский кулак разжался в бессилии и выронил своё оружие, что с бренчащим лязгом встретило мраморный пол.

— Ах-ха-ха-ха! Наслаждение! — бешенным хохотом зашёлся Азаир, сорвав уцелевшей рукой свою марлевую маску. Дикий оскал его улыбки и невесть откуда взявшаяся радость, ещё сильнее напугали Епископа, от чего он рывком крутанул зажатую в стальных тисках руку своего ненавистного мучителя. Вновь послышался треск. На этот раз были сломаны кости предплечья. Открытый перелом. Обе трубчатые кости острыми осколками пронзили кожу деформированной конечности и жутковато торчали сквозь разорвавшийся хирургический халат. Халат, ткань которого стремительно пропитывалась расплывающимися алыми кляксами.

— О-о-о, да ты меня сегодня балуешь, рыцарь! — с наслаждением в голосе воскликнул шумер.

Обескураженный такой реакцией Персивальд невольно ослабил хватку, чем тут же воспользовался Азаир, высвободившись и прытко отскочив назад.

— Ты что, человек, думаешь меня этим напугать? Это для меня лишь кратковременный экстаз, не больше, — заверил шумер, игриво тряся поломанной и безучастно болтающейся конечностью. — А для тебя физические страдания ощущаются иначе? Давай проверим?

Азаир неспешно взял уцелевшей рукой привлёкшую его внимание циркулярную пилу и несколько раз с жужжанием проверил её работоспособность.

— Давай, подходи! Я могу тебе так и шею сломать, выродок! Тебе же это нравится, не так ли? — с шипением приводов Персивальд сделал подманивающий жест своей стальной рукой.

— Нравится-нравится. Ещё как нравится, — мурлыкая от восторга, согласился Азаир, неторопливым шагом обходя свою жертву.

Персивальд же не отрывал от него взгляда, содрогаясь от осознания того, что если шумер встанет справа от него, то дотянуться до его шеи наврятли получится. Да и не только до шеи, а вообще, хоть до чего либо. Тугие, прочные ремни не оставили ему ни малейшего шанса на спасение.

— Какие милые пальчики. Наверное, тебе будет жаль с ними расставаться? — поинтересовался шумер, примеряя жужжащую пилу к правой кисти Епископа.

— Гори в аду, богомерзкое отродье! — донёсся истошный крик из под серебряной маски.

— Я там уже был… — горделиво приподняв голову ответил шумер.

Персивальд замер в ожидание, готовясь в любую секунду лишиться пальцев. Он с ужасом переводил торопливый взгляд то на безумного шумера, нарочито поигрывающего работающей пилой, то на свои тонкие и какие-то бледные пальцы. Резервная операционная, что и раньше-то с трудом подходила под это понятие, теперь окончательно превратилась в камеру пыток.

— Где куб, рыцарь? Ты можешь прекратить эти игры в любой момент. Просто скажи, где он? — настаивал Азаир, не переставая скалиться своей дикой улыбкой.

— Его здесь нет! — с отчаянием в голосе проскандировал Епископ, уставившись в полнящиеся безумием глаза.

— Ты лжешь, — несогласно помотал головой шумер. — Куб здесь! Я зна… — слова Азаира прервало шипение раздвижных дверей. Кто-то вошёл в операционную.

Лишённый рассудка шумер спешно развернулся. Персивальд не мог проследить, куда именно смотрит безумец, поскольку фиксирующие ремни не давали ему этого сделать, но судя по выражению лица, шумер был несколько обескуражен. Не прошло и пары секунд, как прозвучал одиночный выстрел, разорвавший голову Азаира на мелкие фрагменты и разбросавший безумные мозги во все стороны. Безжизненное тело упало на мраморный пол, агонально подёргиваясь и ритмичными плевками разбрызгивая ещё тёплую кровь.

Персивальд не оставлял попыток оглянуться, но они по-прежнему были тщетны. Послышались неспешные шаги и вскоре, справа от пленённого Епископа, появился человек.

Персивальд сразу же узнал его. Это был один из тех диверсантов, которые помогли ему добраться до крепости. Один из тех, кто вёл его под руку, когда он терял сознание от бессилия и боли. Доминионец в матово-чёрной змеиной маске и высокопрочном бронекостюме. Загадочный солдат был малоподвижен и молчалив, словно и вовсе не намеревался вступать в диалог. Зеленоватые визары его пугающей маски некоторое время внимательно изучали привязанного к операционному столу «пациента», а затем, перекинув свою штурмовую винтовку через плечо, он лениво произнёс:

— Лечебно-оздоровительные процедуры закончены, мистер Персивальд. Пора возвращаться в главный зал.

Голос змееголового казался тихим, по всей видимости, был приглушён рециркуляционными системами его защитной маски.

— Помоги выбраться! — возмущённо потребовал Епископ, строго блеснув своим глазом.

— Не двигайтесь, это не безопасно, — вновь донёсся елеразличимый бубнёшь из под змеиной маски, и диверсант высвободил кинжал из болтающихся на поясе ножен.

Персивальд снова напрягся, не отводя взгляда от необычного, извитого лезвия. Лезвия, чья волнообразная форма чем-то напоминала ему ползущую змею. Лезвия, из пористой структуры которого пропотевали жёлто-зелёные капли какого-то непонятного вязкого субстрата.

Персивальд нетерпеливо натянул ремни, словно проверяя их на прочность. Затем, с жужжанием серво моторов опёршись на свою механическую руку, он безрезультатно попытался приподняться.

— Не двигайтесь, это не безопасно, — снова повторил флегматичный голос, ожидая от Епископа повиновения.

— Что ты имеешь в виду, Доминионец? Немедленно освободи меня! — зверея от нетерпения, воскликнул Персивальд. Порез на его груди кровоточил, каждый раз, когда он напрягался в безрезультатных попытках высвободиться. Серебряный лик Архистратига, хранящий на себе багровые точки запёкшихся кровавых брызг, сурово уставился на своенравного диверсанта.

— Это «поцелуй смерти», — заверил диверсант, многозначительно потряхивая своим необычным кинжалом. — Лезвие этого ножа состоит из металла, в структуре которого находится сложноустроенный лабиринт из микроскопических трубок, что повсеместно выходят на поверхность этого самого лезвия. Лабиринт этот заполнен ядом Великого Змея. Самым смертоносным ядом во вселенной. Будет достаточно одного, даже незначительного пареза, чтобы обеспечит Вам мучительную скоропостижную гибель. Именно поэтому я ещё раз прошу Вас, мистер Персивальд, не двигайтесь, — убеждал змееголовый, демонстративно покручивая кинжал в руке.

Сейчас Персивальд смог разглядеть его рукоять, что была выполнена в виде переплетения множества змеиных тел, извивающихся в каком-то, ведомом лишь только им одним, богомерзком танце. Заканчивалась рукоять жутковатого вида змеиной головой.

— Я понял. Действуй, — уверенно кивнул Епископ.

Сейчас, поняв мотивы змееголового диверсанта, Персивальд расслабился. Он понимал, что если бы змеепоклонник хотел его смерти, то не стал бы рассказывать про особенности своего отравленного ножа. Сейчас Персивальд полностью доверился этому незнакомцу, стараясь не шевелиться и понапрасну не рисковать.

Тем временем кинжал Змеепоклонника ловко и без малейшего труда разрезал удерживающие путы, подаря свободу невольнику.

Персивальд тут же вскочил на ноги, попутно избавившись от капельницы. Голова кружилась, а тело полнилось слабостью, от чего Епископ несколько раз пошатнулся.

— Кто ты? — хрипло спросил Персивальд, нарушив неловкое молчание.

— Зовите меня Эвор. — заправив отравленный кинжал обратно в ножны, змеепоклонник снял с головы каску и положил её на пустующий операционный стол.